– Правильно, Галя, давно пора, я все жду тебя, а ты живешь и
живешь…
– Люба? – спросила она чуткую чердачную темноту.
– Ну что же ты? Не бойся, это быстро и совсем не больно,
веревка крепкая, надо только правильно затянуть узел, – ответила темнота.
Галина Дмитриевна покачнулась, упала с табуретки, сильно
ударилась головой обо что-то острое.
Очнувшись, она увидела над собой фонарный луч, разглядела в
зыбком свете милое, испуганное лицо Светки. Встрепанная, в ночной рубашке,
Светка сидела возле нее на корточках, держала фонарик и легонько хлопала по
щекам.
– С ума сошла?! Что ты творишь, Галя? Хотя бы о детях
подумала! Ну, скажи мне что-нибудь, не молчи, пожалуйста!
Светка дрожала, в глазах у нее стояли слезы.
– Что? Что со мной случилось? – прошептала Галина
Дмитриевна.
– Ты стояла на табуретке, у тебя была веревка на шее.
Хорошо, что я проснулась. Я прямо как почувствовала. Все, Галюша, так больше
нельзя. Тебе надо показаться врачу…
Нянька Раиса укатила столик с посудой, вернулась со стопкой
чистого белья. Пока она перестилала постель, Галина Дмитриевна сидела в кресле.
После недавнего приступа ей увеличили дозу лекарств, она слабела, ее клонило в
сон, и суровое скучное ворчание няньки звучало для нее как колыбельная песня.
– Мальчики курили, даже в здании школы, в туалет нельзя было
войти, дым такой, что хоть топор вешай. И девочки тоже курили. И красились, как
публичные девки, вы не представляете, сколько всякой косметики я выгребала из
тумбочек. Вообще, они делали, что хотели, прогуливали уроки, читали после
отбоя. Дошло до того, что девочка-семиклассница выпрыгнула из окна третьего
этажа, ночью, в ноябре, босая, в ночной рубашке, вы можете себе представить?
* * *
Толстый палец Лисовой лежал на спусковом крючке. Дуло поплясало
и уперлось в Арсеньева. Палец несколько раз дернулся, но ничего не произошло.
– У меня не выходит, попробуйте сами, – произнесла она
усталым голосом и протянула Сане пистолет.
Это оказалась зажигалка китайского производства. Саня успел
понять это на мгновение раньше, чем начал действовать. Вот была бы потеха, если
бы вышло наоборот: Светлана Анатольевна на полу, он как идиот стоит над
несчастной перепуганной дамой с трофеем в руках. Потом жалоба в прокуратуру,
насмешки Зюзи. Он даже слегка покраснел, прикуривая от пистолета-зажигалки.
Светлана Анатольевна между тем, кряхтя, собрала содержимое
ящика, вдвинула его на место, доковыляла, прихрамывая, до кресла, уселась,
помахала рукой, разгоняя дым, вытянула ногу и несколько секунд разглядывала
свои пальцы.
– Боже, какая боль! Невыносимая боль, – произнесла она
задумчиво.
– Надо бы сделать холодную примочку, – посоветовал Арсеньев.
– Это не поможет. Там, вероятно, перелом. Нужен рентген, но
сейчас, конечно, не до этого. Ничего, я потерплю.
– Зачем же терпеть, если больно? Вдруг там действительно
перелом? Может, не стоит откладывать, обратиться к врачу? Здесь поблизости
наверняка есть какой-нибудь травмпункт.
– Ерунда, – она поморщилась и махнула рукой, – я очень
терпеливый человек, я все могу вынести. К тому же я не доверяю врачам, – она
оставила в покое свою ногу и уставилась на Саню. – Я должна сообщить вам нечто
важное. Дело в том, что Галина Дмитриевна Рязанцева убийца. Она убила двоих
человек.
Арсеньев только кивнул в ответ. Он уже ничему не удивлялся.
Лисова помолчала, давая ему переварить услышанное, и затем добавила:
– То, что я собираюсь вам рассказать, не знает никто. Я до
сих пор не уверена, стоит ли вообще начинать. Возможно, мой рассказ получится
сбивчивым и невнятным, поскольку я чрезвычайно волнуюсь. В любом случае прошу
меня не перебивать.
Она огляделась, увидела на полу свою шаль, встала, забыв о
хромоте, прошла по комнате, подняла ее, встряхнула прямо у Арсеньева перед
носом, и его обдало ароматом все тех же тяжелых духов. Он наконец вспомнил, как
они называются: “Маже Нуар”.
– Да, Светлана Анатольевна, я вас внимательно слушаю, –
подбодрил Саня, наблюдая, как она настраивается на долгий монолог, как
расправляет на плечах складки шали и делает трагическое, значительное лицо.
– Это была очень хорошая девочка, – начала она глухим низким
голосом, – ее не назовешь красавицей, но разве дело в красоте? Она имела чистую
душу, мягкий характер, всегда готова была прийти на помощь в трудную минуту.
Что еще? Много читала, в основном классику. Знала наизусть стихи Некрасова,
Кольцова и Есенина. Она могла бы прожить долгую полезную жизнь, сделать много
добра людям. Но у нее была подруга. Существо хитрое и злое. Правда, никто не
подозревал об этом. Ей удавалось скрывать свое истинное лицо под маской этакой
жизнерадостной дурочки. Смазливая мордашка многих сбивала с толку. К тому же у
нее были состоятельные родители, занимавшие высокое положение в обществе.
Отдельная кооперативная квартира, заграничные наряды. А у хорошей девочки была
только мама, скромный делопроизводитель. Комната в коммуналке, на обед один
гарнир, картошка или макароны. Мясо только по праздникам. Кроме школьной формы
единственное платьице, – Лисова замолчала и уставилась в окно, на собственное
смутное отражение в стекле.
– Светлана Анатольевна, – тихо окликнул ее Арсеньев, – а как
звали девочек?
– Что? – она вздрогнула и взглянула на Арсеньева так, словно
до этой минуты была одна на веранде, а он только что появился из воздуха.
– Как звали девочек? – повторил Арсеньев.
– Смазливую – Галя, вторую, которая погибла, – Люба. Все
называли ее Любушка.
– Как именно она погибла?
– Утонула в Пестовском водохранилище. Ей было всего лишь
двенадцать лет, – быстро пробормотала Лисова.
Арсеньев слегка удивился, поскольку был почти уверен, что
вторую, некрасивую, но чистую и начитанную звали Света, и погибла она не в
прямом, а в каком-нибудь романтически переносном смысле.
– Несмотря на разницу в интеллекте и в материальном
положении, они дружили с раннего детства. Однажды в июне они отправились за
город, Любушка с мамой и Галя. Было жарко. Они перекусили на травке, мама
уснула, девочки решили искупаться. В воду вошли вдвоем. А вышла на берег только
Галя. Позже она пыталась доказать, что во всем виноват прогулочный катер,
проплывший совсем близко и пустивший большие волны, а также илистое, вязкое
дно. Она будто бы даже пыталась спасти подругу и чуть не захлебнулась сама.
Однако единственный свидетель, мама Любушки, ни секунды не сомневалась в том,
что Галя убила ее дочь. Она сразу, как только поняла в чем дело, стала кричать:
“Ты утопила мою Любушку! Ты убийца!” Разумеется, никакого следствия не было.
Обе девочки плохо плавали, катер действительно прошел совсем близко, и в
илистом дне, именно там, где они вошли в воду, была глубокая воронка. Это сочли
несчастным случаем. Но ни одно преступление не может остаться безнаказанным.
Если государство отказывается судить преступника, его судят люди и сама жизнь.
Галя имела наглость прийти на похороны своей жертвы. Увидев ее, мать Любы
бросилась к ней, чтобы придушить своими руками. Конечно, матери не дали
расправиться с убийцей, все-таки Гале было только двенадцать лет, и люди
пожалели ее. Но потом на нее показывали пальцами, шептались за спиной. Она не
могла выйти во двор. Мать Любы сидела на лавочке и, когда Галя проходила мимо,
громко кричала: “Убийца! Чтоб ты сдохла!” Родители Гали пытались с ней
поговорить, даже предложили денег, но от этого стало еще хуже. Весь двор узнал
о деньгах и решил, что если родители хотят откупиться, значит гибель Любушки
точно не была несчастным случаем. Жизнь семьи стала невыносимой, пришлось
поменять квартиру, переехать в другой район. Однако от себя не убежишь.
