– Ты воевода?
– Командир.
– Что это значит?
– Примерно как сотник.
– Ты боярин?
– По-вашему смерд.
– Смерд стал сотником?
– Все наши воеводы из смердов. Вождь, который руководит землей, из семьи сапожника.
– Князья подчинились сыну сапожника?
– Не хотели. Но те, кто восстал, потеряли голову, остальные сбежали. Была великая междоусобная война. Простой люд победил.
– Кто твои родители?
– Простые люди.
– Они живы?
– Нет.
– У тебя нет родных?
– Сводные сестры от отчима.
– Где они?
– На земле, занятой немцами.
– Живы?
– Неведомо.
– Значит, сирота, как и я?
– Выходит.
– Сироте на земле трудно. Нам надо быть вместе.
– Всегда рад помочь.
– И только?
– Не понимаю.
– Ты видел ведуна?
– Перед тем, как встретил тебя.
– Что он поведал?
– Исполни предначертанное!
– Что именно?
– Не пояснил. Думал: возьмем Сборск – сослужил службу! Выходит, что нет.
– Ведун говорил обо мне?
– Нет.
– Совсем ничего?
– Совсем.
– Как же так…
– Ты плачешь, княжна? Я обидел?
– Отца вспомнила. Если б ты знал, как трудно одной!
– Ты не одна. Есть Данило. Он тебя любит.
– Зато ты нет.
– Не думал об этом.
– Не по нраву?
– Ты красивая.
– У нас говорят: гожая.
– Пригожая…
– Еще какие слова знаешь?
– Всякие. Но соромлюсь сказать.
– Отчего?
– Не знаю, княжна.
– Раньше звал меня Прошей.
– Проша…
– Обними меня!
– Робею.
– Я сама! Коли богатырь робкий…
– У тебя горячие щеки, Проша…
– У тебя колючие.
– Бритвы нет.
– Что ты, немец, бриться?
– Привык.
– С бородой тебе лучше.
– Старым выгляжу.
– Сколько тебе?
– Двадцать пять.
– Пора жениться!
– Это предложение?
– Ты ж меня обнимал!
– Так ты сама!
– Я тебя побью! Не посмотрю, что богатырь!
– Не богатырь я. И вообще здесь пролетом.
– Вот тебе! Вот!
– Проша, Прошенька, княжна моя отважная, красавица русская, душенька ненаглядная, не надо меня бить! У тебя кулаки железные! Мне больно!
– Испугался? Слова вспомнил?
– Жить захочешь – вспомнишь!
– Перестань скалить зубы!
– Что ж мне, плакать?
– Девица плачет, когда замуж идет. Жених радуется.
– Это отчего ж?
– Красавицу за себя берет. Разумную и гожую. Княжну родовитую!
– Я смерд, Проша!
– Мы никому не скажем. Любой поверит, что ты князь.
– Не знаю, что и сказать!
– Я знаю! Говори: «Искал тебя, краса ненаглядная, долго искал и вот наконец нашел! Будь моею, душенька, до скончания века!» Целуй девицу в уста медовые.
– Без слов целовать нельзя?
– Нет.
– Тогда погожу.
– Я тебя прибью!
– Давай отложим до завтра! Голова болит.
– Пойдешь зелье пить?
– Кончилось.
– Немец добудет.
– Негде.
– Неласковый ты, Богдан!
– Зови меня Андреем.
– Не заслужил!
– Тогда товарищем лейтенантом.
– Не буду. Так тебя девка зовет!
– Твоя крестная дочь, между прочим!
– Жалею, что согласилась!
– За доброе дело воздастся.
– Зачем ты целуешь мне руку?
– В знак уважения.
– Я ж не поп! Ладно, целуй!
– Рад доставить удовольствие!
– Погоди! Богдан! Андрей!..
– Поговорим еще, Проша! Поговорим…
9
«Ничтожество! – подумал Готфрид. – Nullus!»
Казимир ежился под взглядом ландмейстера, но стоял прямо. Остренькое личико в багровых пятнах. Князь! Знатного рода! Человек, рожденный повелевать! Позарился на девку, как солдат на бабу в захваченном городе… Некому было юбку задрать? Сел бы в Плескове – любая твоя! К дочке великого князя сватайся! Нет! Возжелал княжонку из захудалого Сборска, обиделся, что отказала. Выставь дуру из города – пусть едет, куда хочет! Не желает князя, пусть забавляется с сотником! Провалить скрупулезно разработанный замысел! Из-за кого? Femina nihil pestientius – нет ничего пагубнее женщины!
«Единственное, что сумел, – отравил сборского князя! – кипел Готфрид. – С таким делом ключница справилась бы – за горсть серебра. Почему ордену служат такие убожества? Последний кнехт – и тот умнее!»
Ландмейстер кривил душой. Он знал ответ на свой вопрос. Трудно рассчитывать на человека, предавшего род и веру. Братья приходят в орден по благословению семей. Они помнят предков и страшатся запятнать честь рода. Но даже происхождения недостаточно. В ордене суровая жизнь. Пост и послушание, молитва и целомудрие – не каждый согласится принять такой обет. Зато если принял… Предателей в ордене не бывает. Никто с крестом на белом плаще не перейдет к язычникам. Вынесет голод и жажду, устоит под пытками и, умирая, будет славить Господа. Борьба с язычниками жестока и стоит крови. А также – золота. Плесков – ворота к неисчислимым богатствам. Если орден овладеет городом, русские князья станут сговорчивыми. Возможно, отринут схизму и примут истинную веру. Тогда и литовские хищники покорятся. Никому не устоять. Даже татарам, при воспоминании о которых бледнеет и холодеет Европа. Орден давно смотрит на восток, но без успеха: слишком мало сил. Если захватить Плесков, успех придет. Плесков – вольный город, сам избирает себе правителей. У великого князя Руси нет на него ленных прав, никто не станет выгонять захватчиков. Плесков не станет casus belli – поводом к войне. Русским князьям не до того: собирают дань татарам. Поворчат, успокоятся, приедут договариваться. С ландмейстером говорить им не с руки, но в Плескове сядет русский князь или литовский, что без разницы. Литва – та же Русь, крещеные князья не первый век женятся на русских, в их жилах мало литовской крови. Говорят по-русски, и обычаи те же. Внешне ничего не изменится. Плесковом правит вече и боярская старшина, дружину водит князь. Вече и старшину заменит орден, князь останется. Каков замысел! Будущий князь Плескова предпочел девку…
