– Я абсолютно безопасен, – усмехнулся дядька. – А сюда меня привело одно дело. Я ищу девушку.
– Вот как? – не дождавшись продолжения, произнесла я.
Он кивнул.
– Вы ее, должно быть, знаете. Кристина Протасова.
Я пожала плечами:
– Первый раз слышу.
Он вновь улыбнулся и покачал головой, точно призывая меня к порядку.
– Возможно, она назвалась другим именем.
– Возможно, – не стала я спорить. – Хотя это довольно странно. Зачем человеку скрывать свое имя?
– Разные бывают обстоятельства. Предположим, она не хочет, чтобы близкие знали, где она находится.
– Мои родители в курсе, где я нахожусь.
– Не сомневаюсь. Здесь ведь еще одна девушка работает? Так мне сказали в поселке. И зовут ее Кристина. Разве нет?
– Может, и зовут. Но она уехала на пару дней. И я не уверена, что она захочет с вами встречаться, пока не узнает, кто вы такой и что вам от нее надо.
– Ровным счетом ничего, – развел дядя руками. – Только убедиться, что у нее все в порядке.
– У нее все в порядке, – сказала я. – Так что вы вполне можете двигать отсюда.
Старикан с минуту пялился на меня, потом не спеша достал бумажник, положил банкноту на стойку и сказал:
– Сдачи не надо. – После чего направился к двери.
Через минуту, выглянув в окно, я могла наблюдать, как он прохаживается вдоль дороги, прижимая к уху мобильный. Может, такси вызывал, а может, делился с кем-то впечатлениями от нашей беседы.
Матерно выругавшись, я вернулась к стойке. Шесть лет я считала это место надежным убежищем, и вдруг сюрприз. Впрочем, шесть лет большой срок, так что на судьбу роптать не приходится. Тем более что кое-кто о моем местонахождении точно знал, правда, не досаждал визитами. Жаль, если насиженное место придется покинуть. Я вздохнула и, включив телевизор, стала смотреть новости.
Через полчаса я вновь выглянула в окно, старичка возле дороги не было. Однако его отсутствие вожделенного покоя не вернуло. Зрело предчувствие, что одним визитом дело не кончится.
Заперев дверь бара, я воспользовалась служебным выходом и по тропинке припустилась к ближайшему домику. От прочих он отличался тем, что в нем была печка, в этом домике мы и жили. Две комнаты занимали мы с Иркой, в третьей обретался сторож, в настоящий момент он ударился в очередной запой. Как правило, запои длились дней пять, а то и неделю, и охранять хозяйское добро приходилось нам с Иркой. В трезвые периоды своей жизни Василич был мужиком покладистым и безотказным, оттого мы безропотно терпели его пьяные выкрутасы. Впрочем, и в подпитии он особых хлопот не доставлял.
Для начала я заглянула в его комнату и убедилась, что Василич дрыхнет без задних ног, причем прямо на полу. Пустая бутылка валялась по соседству. Добраться до кровати у страдальца сил не хватило, и он рухнул, не дойдя до нее трех шагов. Еще одним положительным качеством Василича было отвращение к курению, так что пожара мы с Иркой могли не опасаться.
– Киса, – услышала я голос подруги из-за соседней двери и поспешила туда. Как из имени Кристина она умудрилась сотворить Кису, для меня до сих пор загадка, но последние шесть лет меня звали именно так все, кому не лень. Я успела к этому привыкнуть, и настоящее имя временами казалось мне чужим и не имеющим ко мне никакого отношения.
Ирка лежала на диване, листая журнал полугодичной давности. Ей было тридцать, за шесть последних лет она дважды выходила замуж, каждый раз свято веря, что ее любовь будет длиться вечно. Но вечность оказывалась чересчур короткой. Первый брак длился месяца три, второй – и того меньше. Отправляясь в загс, она твердила, что ноги ее здесь больше не будет, а потом возникала на пороге бара с грустной улыбкой и надеждой, что настоящая любовь еще впереди. То ли парней она выбирала неподходящих, то ли вовсе была не приспособлена к семейной жизни. Сюда ее, как и меня, привел случай. В юности Ирка занималась спортивной гимнастикой, подавала большие надежды. Потом была травма, колено, собранное по кусочкам, хромота и большая обида на судьбу. По ее словам, видеть ей в те времена никого не хотелось, она было запила с горя, но и это вскоре наскучило. Хозяин нашей базы приходился ей дальним родственником и пригласил ее сюда отдохнуть. Она приехала с неохотой, «лишь бы отвязался», как пояснила Ирка, но здешняя публика пришлась ей по душе. Родственник отправил ее на курсы бухгалтеров, и теперь Ирка вела всю бухгалтерию, заведовала кухней, была кастеляншей и заменяла хозяина на время его отсутствия. Представить базу без Ирки невозможно, и ее замужества вызывали у хозяина нервный тик. В первый раз он горевал и даже взял на работу женщину из поселка, но во второй уже не торопился, буркнув с намеком на уверенность: «Может, вернется». И оказался прав. За шесть лет Ирка раздобрела, любой спорт считала глупым времяпрепровождением, а ныряльщиков – психами, что не мешало ей крутить с этими самыми психами любовь все лето. Склонность к многочисленным связям она объясняла тем, что находится в постоянном поиске «единственного», и свято верила, что количество непременно переходит в качество. Мое нежелание заводить романы вызывало у нее подозрение в моей нормальности, и зимними вечерами мы вели долгие споры о сущности любви, что, безусловно, скрашивало нашу жизнь.
– Ты чего бродишь? – спросила Ирка, отбрасывая журнал. Круглую мордаху с зеленовато-желтыми глазами красивой не назовешь, но привлекательной – вне всякого сомнения. Прибавьте к этому копну рыжих волос, а также готовность смеяться по любому поводу, и большой интерес к ней мужчин всех возрастов становился вполне понятен.
– Подмени меня в баре, – сказала я, устраиваясь в единственном кресле.
– В поселок хочешь смотаться? – спросила она, поднимаясь.
– Нет.
– Нет? А чего тогда?
– Посетитель у нас. Странный тип. На всякий случай лучше вместе держаться. Ты за стойкой побудешь, а я в подсобке посижу.
– Что за тип? – насторожилась Ирка.
– Старикан какой-то. Приехал на такси. Вопросы задавал. Кто здесь живет и все такое.
– Может, просто любопытный?
– Может.
– Ладно, идем.
Сунув ноги в тапки, Ирка направилась к двери как была в шортах и майке, прихватив вязаную кофту. Кофта была ее гордостью, она угробила на нее четыре месяца. Бойко стучала спицами, бормоча под нос «раз, два, три»: видно, петли считала. Рукоделие давалось ей с трудом, тем радостней была победа.
По тропинке мы вернулись в бар. Ирка распахнула входную дверь и устроилась за стойкой, я примостилась на стуле в подсобке, друг от друга нас отделяла штора из стекляруса, я могла наблюдать за баром, не привлекая к себе внимания, и вдоволь трепаться с Иркой, у которой мое поведение вызывало очень много вопросов.
– Чего там старичок-то? Ну, поинтересовался, кто здесь зимует, что с того? Чем он тебе так не приглянулся?
