– Отличным воином и человеком, как аватар говорю. Намного порядочней, решительней и надежней своего временного преподавателя. Значит, Вистас решил, что одна и та же тварь и в городе зверствует, и Даренкину тетку с Венедиктом убила? А вы ему поверили.
– Да.
– Неужели вы думаете, что наш убийца – крылатый упырь-наемник?
– Уверен.
Вилль фыркнул:
– Господин Стайн, вам лучше меня известно, что вампиры не летают. Тем более не подчиняются никому и ничему, кроме собственной жажды крови.
В темных глазах, затененных кустистыми бровями, вспыхнули охотничьи зарницы:
– Не против, если я закурю?
– Нет. Вы его боитесь? – в лоб спросил Вилль. Околичности утомили.
– Боюсь?
– Ту тварь. Нежить, нечисть, маг или что оно такое?
Стайн сердито крякнул. Да, уравнивание с отбросами Серого Царствия архимага не обрадовало.
– По заверениям нашего общего знакомого, оно – не нечисть, не нежить и не смертный. Нечто иное, чего раньше в мире не было. После Алой Волны у нас завелись топляки и чащобники, а теперь появилось это.
– Что за общий знакомый?
– О-о, знаменитая фигура при дворе и в Ковене! Спаситель Его Величества как-никак. Это Симеон, твой бывший домовой.
Из открытой форточки пахло снегом. Кровь прилила к вискам, в ушах застучало. Внутренний волк вздыбил загривок. Аватар должен защищать Повелителя и, по возможности, предотвращать видимую угрозу. Таково Правило Свода, и оно останется нерушимым, пусть даже привычный мир катится в Бездну.
– Да, Арвиэль, осенью та тварь угрожала Повелителю, а в будущем доберется и до Тай-Линн. Цирюльник любит убивать красивых девушек…
Прикрыв глаза, архимаг у окна запыхтел трубкой. Вилль знал, что многие люди так успокаивают перетянутые нервы. Неужели правда помогает?
Сердце билось как бешеное, во рту горчило, дышать стало нечем, но вовсе не из-за дыма. Аватар налил себе чаю с лимонником, отпил, вспоминая голубые глаза и запах зеленых яблок – у каждого своя методика успокоения.
Значит, вот от какой мрази Шантэль оттаскивал щенка, якобы путающегося под ногами следователей. Симке велел замолчать подробности покушения, гвардейца вывел в отпуск с премиальными, подсунул непыльную работу. Все потому, что Повелитель заботится о своем аватаре, о друге дочери. Просто Аристан – человек, и таким, как владыки Силль-Миеллона, он никогда не станет. Человечный человек, любящий близких не меньше, чем они его, и так уж выпало, что в этот круг попал Вилль Винтерфелл из Северинга. Не телохранитель, а просто парень, неважно какой расы. Вместо того чтобы укрыться под крылом аватара, как распорядилась Пресветлая, Повелитель сам его защищает.
Мир действительно рухнул, но не в Бездну. Куда же?
– Господин Стайн, с чем мы имеем дело?
– Скорее всего, это новая разновидность кровососущей нежити, – с готовностью отозвался архимаг. – Он боится солнца и серебра – все, как обычно. Симеону удалось ранить его в ногу серебряным ножом из сервиза.
– Вилка в Симкиной лапе смотрелась бы уместнее. Как оно выглядело?
– Как человек. Мужчина высокого роста, в дорогом камзоле, в плаще и с тростью… – Замолкнув на полуслове, Стайн опустился в кресло. Повеяло крепким табаком и ледяным спокойствием. – М-да, с тростью. Самое странное, что император и Симеон видели его вблизи, но ни один не запомнил лица. Однако оба слышали вой и хлопанье крыльев.
– Нетопыриных.
– Да. Вистас их видел, крылья эти.
– Из тумана.
– Он и сам как туман уходит сквозь пальцы. Любой нежити необходимо логово, где она пережидает день, зализывает раны, складывает припасы и прячет трофеи. Мы неоднократно прочесывали Равенну и дважды – пригород, но никаких следов Цирюльника не обнаружили. Конечно, по заверениям селян, округа кишмя кишит волкодлаками и упырями, да только все мало-мальски пригодные лежбища оказались пустыми либо занятыми мелочью вроде отбившегося от стаи гуля, призрака или умертвия знатного рода, которое не может выбраться из собственного саркофага. Порталы нежить не пропускают. Тем не менее Цирюльник регулярно выходит на охоту, пьет кровь, потом маскирует укусы под ножевые раны и бросает тела в людных местах, да еще с этими розами, будто нарочно привлекает внимание. Каково, а?
Вилль задумчиво забарабанил пальцами по столешнице. Н-да, такое чудище даже Геллера не изобрела бы. Психология и быт бездомной призрачной нежити-мутанта с повадками романтичного маньяка через пару лет станет основной темой научных диссертаций. А пока что…
Пока что ситуация такова. Шантэль заставил аватара выложить свои выводы касательно Белого Ключа все тому же черному человечку непонятной должности, который выслушивал исповедь о скадарских злоключениях. В ИСС последний раз был в связи с гибелью госпожи Добролюбы, соковцы не трогали его с коростеня. Но никому Вилль не описывал убийцу богослова, тем более не говорил о его возможной связи с Цирюльником и принадлежности обоих к клану кровососов, иначе самого обвинили бы в даче ложных показаний ранее, – короче, завяз по кончики длинных ушей, покрывая родных хулиганов. С легкой руки (а точнее, тяжелого языка) пятерки пацанов во главе с «батькой» (образцовым гвардейцем, аватаром Повелителя) сейчас по раздельности ведутся дела о покушении на Его Величество, убийстве Венедикта и Цирюльнике, которого считают обычным человеком, хоть и ловким, как фокусник.
– Под «мы» вы, конечно, подразумевали не Ковен, а себя и своих сторонников.
– Естественно. За Цирюльником наверняка стоит кто-то из моих коллег, возможно, даже архимаги.
– Значит, кто-то из них может прятать его в своем доме.
– А кто мне позволит обыскать дома остальных глав Ковена? Даже старшие магистры поднимут вой, если я рискну к ним сунуться. Опять начнется балаган, какой был осенью. До рукоприкладства доходило, хорошо хоть огнешарами швыряться не начали.
– Грызетесь, когда война на пороге. Нужно собрать новый Совет и решить все вопросы разом.
– И срочно! А достоверных фактов на руках нет. – Целитель показал пустые ладони.
– Я мог бы выступить. Но вряд ли на Совет пустят того, кто, по заключению лучшего целителя империи, слетел с катушек в плену, – едко поддел Вилль.
С довольным видом архимаг откинулся в кресле:
– Вот о тебе разговор отдельный, Арвиэль. Солла Фэй – целитель и телепат. Она специализируется на тайнах подсознания. Твое поразило ее настолько, что Солла выступала на диспуте Ковена.
– Мое подсознание невозможно прочесть.
– В обычном смысле – нет. Только плавающие на поверхности яркие образы, которые Солла тщательно просеяла, расшифровала и нанизала на нитку воспоминаний, ознакомившись с тобой, твоей характеристикой и показаниями. Выступление шокировало многих.
