Червяк выпал из пальцев, мне стало тошно посреди этого белого шевелящегося моря.
— Не бойся. Они не настоящие, — поглаживая ближайшего и грустно улыбаясь, — просто плод моего воображения. Убрать?
— Да, если можно… пожалуйста.
Она закрыла глаза. А в следующую секунду я сидела на рыжем пушистом ковре из шкур тигров. Черные полоски удачно гармонировали с рыжевато-белым фоном. А главное — больше нигде никто не ползал. Задумчиво смотрю на окно. Странно, но выйти я не спешу. Хочется узнать побольше. А еще выспаться. Последние дни я спала мало и постоянно была на нервах. Теперь ошейника нет, и организм потихоньку расслабляется, отмахиваясь от моих желаний и попыток быть бодрой.
— Что еще ты хочешь узнать?
— Как пользоваться камнем?
— Так же, как ты пользовалась браслетом.
Задумчиво на нее смотрю.
— Предлагаешь плевать на живот, а потом тереть его, пока кто-нибудь не умрет?
— Зачем плевать? Просто погладь и мысленно сформулируй свое желание. Вот и все.
— А как его отдать василиску? Ну хотя бы ненадолго, иначе жить мне останется совсем ничего.
Черные глаза утратили поволоку и стали более жесткими, что ли. Кошусь на кровать, все более четко ощущая, что хочу спать. Подумав, я стянула одеяло и накинула его себе на плечи, укутываясь в теплую мягкую ткань. Женщина одобрительно улыбнулась и, дотянувшись, укрыла краешком одеяла ноги.
— Ты не сможешь его передать василиску. И никому другому, кроме избранного. А если решат вскрыть тебе живот — ничего не найдут, так как он уже стал частью тебя.
— Вскрыть живот? — Спать моментально расхотелось.
— Со мной поступили именно так. Я разболтала о камне любимому, а тот выдал тайну императору. Мне было… больно.
— Потому ты и решила никого не искать?
— Да. Первым делом я воскресила в башне его образ, после чего снова и снова убивала его всеми возможными мне способами. А он плакал и просил прощения.
Стало жутко. Я порадовалась, что говорю всего лишь с привидением.
— Ясно. Дрейк будет убит горем. И не только он.
— Ну и что? Оживишь его, и всего-то. Главное, помни: после остановки сердца у тебя остается не больше трех минут, потом оживить не сможешь. Никого. Это, кстати, касается только людей. Насчет остальных существ я все нюансы выяснить не успела. Ах да. И еще. Чем мельче существо, тем меньше у него остается времени на оживление после остановки сердца, — пробубнила она, закатив глаза. — Так мне моя наставница говорила. Ну то привидение, что было в башне, когда я сама сюда пришла.
— А… что потом с ним стало?
— Не знаю. У нас есть выбор — либо продолжать существовать и создавать миры и вселенные в этой башне, либо наконец-то развеяться и перестать страдать от воспоминаний о том, что случилось при жизни.
— И что выберешь ты?
— Мне все надоело.
Киваю и замолкаю. Огонь потрескивает в камине, похрустывая деревяшками, ветер колышет тонкие занавески, концы которых развеваются в опасной близости от огня, а у моих ног лежит привидение, которое устало играть в бога.
— Кстати, — тихо сказало привидение, — когда выйдешь, перед тем как освобождать дэймоса, — возьми с него клятву, подписанную кровью.
— Какую клятву?!
— Чтоб он не навредил ни тебе, ни твоим близким и друзьям.
Стискиваю зубы и отворачиваюсь, вспоминая наивные глаза довольного парня, который любил иногда побыть ребенком и допечь меня вопросами…
— Он не такой.
— Поверь мне. Такой. Он не человек. И никогда им не станет. Он делает только то, что выгодно для него. Может быть самым милым, красивым, любимым…
Привидение умолкло, уткнувшись носом в сгиб локтя. Смотрю на черную макушку и понимаю, что меня так и тянет погладить ее по голове… утешить как-то.
— Кстати, он не говорил, что бывшие хозяева — главный деликатес в его меню.
— Говорил, но…
— Ты не поверила. Зря. Он был серьезен на все сто. Видела когда-нибудь настоящего наркомана, надышавшегося магической дурью? Так вот ты — его наркотик. А все остальные души — постная каша с привкусом гнили. Он не удержится, даже пытаться не будет.
— Дрейк тоже мечтает меня убить? И Пых? Ну давай скажи, что он вынашивал замыслы, как сломать мне жизнь — всю свою сознательную… Хотя…
— Дрейк твой родственник, если ты еще не поняла.
Тупо на нее смотрю. Ну да. А мама — королева этих земель.
И как это я запамятовала…
— Не веришь? — Она повернулась и с интересом посмотрела на мою растерянную мордашку. — Знаешь, а с тобой куда интереснее, чем со всеми, кого я выдумывала раньше. Я не могу предсказать твою реакцию, не могу заставить тебя реагировать так, как хочется мне. Может, останешься? Зачем тебе весь этот мир — с его предательством, сомнениями и болью. Я подарю тебе свой. И уж поверь, я стала настоящим мастером в создании миров. Продумана каждая мелочь, каждая деталь. Ты никогда не поймешь, что все, что тебя окружает, — подделка. Никогда не отличишь. А рядом буду я — личный карманный вершитель судеб. Неужели не хочешь испытать такое?
Сглатываю и отворачиваюсь.
— Меня Пых ждет.
Женщина поморщилась и снова уткнулась носом в сгиб руки.
— Я бы тебе десять таких Пыхториев создала. Один другого краше. Они бы объедались конфетами и издевались над тобой не хуже оригинала.
— Нет. Но, может… потом. Когда мне все надоест, и если ты все еще будешь здесь — зайду, попробую, что такое вечная жизнь в миллионах миров.
— Хм. Звучит заманчиво. Может, я тебя и дождусь.
Сглатываю и беру себя в руки. Главное — не думать сейчас о том, что она сказала. Мне не нужны абсолютная власть и личный мир. Все, что мне нужно — выйти отсюда и…
— С чего ты решила, что Дрейк — мой родственник.
— Догадайся. — Интерес привидения ко мне угасал прямо на глазах, как и пламя в камине, которое больше не взмывало вверх упрямыми язычками, а медленно и недовольно облизывало тлеющие угли.
— Это потому, что он не смог обратить меня в камень?
— А ты неглупа.
Сомнительный комплимент, но я молчу, демонстрируя чудеса терпения.
— Тогда почему он сам об этом не догадался?
— Тупоумие — это у вас наследственное.
— И… и кто именно он мне? Брат? — Мне стало дурно. А ведь я… кажется, с ним целовалась…
— Троюродный. Его отец двоюродный брат твоего отца.
Медленно выдыхаю.
— А?
— Твой отец двоюродный брат его отца, — терпеливо повторило привидение.
