– Пока? – уточнил Северин.
– Пока, – она улыбнулась ледяной, ничего не выражающей улыбкой – вернее даже тенью улыбки, наверное, все в этом месте было тенями – и лес, и улыбки.
– Зачем же ты меня позвала?
– Хотелось посмотреть на тебя поближе, человек-волк. Ты до сих пор не знаешь и боишься сам себя. Но ведь в тебе, как я уже сказала, есть великая сила. Ты мог бы ею распорядиться. Разве я не вижу, что именно ты должен быть вожаком своей стаи? Ты, самый сильный и ловкий из всех.
Несмотря на страх, ему вдруг стало смешно, и он хрипло расхохотался, пробудив в лесу ужасное эхо, искажавшее смех, превращая его в горестные стоны. Вот, оказывается, каков смех в этом перевернутом мире!..
– Это глупо с твоей стороны – искушать меня властью, – ответил он, отсмеявшись. – Так делают злодеи во всех сказках и комиксах. Типа: «Приходи на темную сторону, а я дам тебе печеньку».
– Ты прав. – Глаза женщины смотрели неподвижно, и Северин вдруг понял, что она слепая. – Это лишь часть испытания, но теперь я скажу тебе правду. Вы пришли сюда, на этот остров, чтобы забрать то, что не принадлежит вам по праву. Но знаете ли вы, что за все приходится платить. Чем ты готов платить: любовью, дружбой, человечностью?
Мертвый лес молчал, свидетельствуя истинность этих страшных слов.
– Я сделаю все что смогу, чтобы сохранить все это, – твердо ответил парень.
– Ну что же, – женщина обломила белую, словно облитую застывшим молоком, хрусткую веточку, – у тебя чистое горячее сердце и есть силы. Но можешь ли ты ручаться за других? Хотя бы за тех, кто находится рядом с тобой?
– Ты хочешь посеять во мне сомнения? Это тоже часть испытания?
– Наивный мальчик, – женщина с мертвыми глазами опять усмехнулась. – Знай же, что среди вас есть предатель, и однажды ты узнаешь его, если, конечно, осмелишься взглянуть в лицо правде.
– И кто же это? – Северин задал вопрос, не надеясь на ответ: понятно же – ее задача путать, сеять сомнения и рознь. Да можно ли верить хоть кому-то в этом неправильном перевернутом мире?
Женщина и не ответила, только покачала головой.
– А сама-то ты кто?
– Я – хранительница острова, – неожиданно ответила она. – Когда-то у меня была земная жизнь и любовь, по велению которой я убежала из отчего дома. Но все, как я говорила, имеет свою цену. За мою свободу я заплатила смертью любимого, а сама спаслась только потому, что пообещала ему выжить во что бы то ни стало. Когда я оказалась у Перунова острова, за мной гнались татары, и я поклялась Перуну служить ему, если он уничтожит моих врагов. Он сделал это, а я осталась на острове.
– А как твое имя? – спросил Северин, чувствуя, как по сердцу острым когтем царапнула жалость. Цена и вправду оказалась неимоверно велика.
Женщина покачала головой.
– Здесь нет имен. Они давно забыты и стерты… Но пришло время. Тебе надо просыпаться, но чтобы ты не думал, что это – всего лишь сон, я тебя поцелую.
Она шагнула к нему, и Северин подумал, что это, наверное, самое страшное из того, что с ним случалось. От женщины веяло потусторонним холодом. Ну да, он же в Нави. И сама эта женщина тоже навья – мертвец. Она мертва так давно, что уже и не вспомнишь. Только сегодня они видели ее высохшие, ставшие хрупкими, почти как бумага кости, лишившийся длинных, оттенка гречишного меда волос череп.
Он отступил, но отступать было некуда – деревья ощетинились ветками, выставив их перед собой, как боевые копья. Одна из тонких веточек кольнула Северина в плечо, и парень почувствовал боль. Он скосил глаза и с отвращением увидел, как белая ветка розовеет, жадно втягивая его кровь.
А женщина была уже совсем близко, Северин отчаянно ясно видел ее слепые видящие глаза, тонкие губы, хищный, словно начерченный тушью, рот.
– Почему же ты не хочешь поцеловать меня? – хихикнула навья. – Не бойся, твоя девушка ни о чем не узнает!
Она вымораживала силы, иссушая, кажется, саму душу. Собравшись с духом, Северин что есть силы толкнул женщину в грудь и… проснулся.
– Ну наконец! Никак не мог тебя добудиться! – послышался знакомый голос. Голос друга.
Глеб с беспокойством склонился над Северином.
– Что случилось? – спросил тот, с трудом разомкнув запекшиеся сухие губы.
– Ты стонал, – пояснил Глеб. Он тронул друга за плечо и вдруг отдернул руку, поднес пальцы поближе к свету костра. – У тебя на плече кровь.
– Да? – одежда на правом плече действительно пропиталась кровью. Как раз в том месте, где в кожу впилась ветка мертвого дерева. Ладони – там, где он коснулся навьи, – горели и были нездорово багровыми… Что же случилось бы, если бы она действительно его поцеловала?
Это не сон. Что угодно, только не сон.
– Поранился, – пробормотал Северин, грея пальцы у живого – о чудо! живого! – пламени костра. – И… будь осторожен со снами.
– О чем ты? – Глеб смотрел на друга удивленно и настороженно.
– Похоже, это не просто сны, – ответил парень.
Она говорила о предателе. Неужели среди них может быть предатель? Нет, в это невозможно поверить! Еще одна ложь! Еще одна попытка запутать!.. Бедная женщина, во что она превратилась, какую неимоверно высокую цену ей пришлось заплатить!.. Что если… Северин сжал виски ладонями. Нет, об этом нельзя думать. Даже тень сомнения она обернет в свою пользу!..
До его дежурства оставалось еще минут сорок, но Северин предпочел провести это время сидя у костра рядом с Глебом, затем друг отправился спать. Северин остался один. Нет-нет он бросал взгляды в сторону кургана – там, где лежали кости хранительницы, – и слушал тишину. Как странно, только сейчас он заметил, как тихо на острове. Едва слышно, как плещется, разбиваясь о берег, вода, но деревья почти не колышутся под ветром, не шуршат в траве ночные зверьки, не видно птиц. Словно остров накрыли огромным стеклянным колпаком.
Когда дежурство подходило к концу, из палатки показался Семен Николаевич. Северин заметил, что на лбу археолога блестят крупные бисерины пота, а руки подрагивают.
– Ну и ночка! – пробормотал руководитель экспедиции, протягивая к огню ладони, совсем как это делал недавно Северин. – Давненько я таких кошмаров не видел!
– Кошмаров? – переспросил парень, стараясь не выдать своего волнения.
– Ну да. Такое приснилось – и не расскажешь. Но хуже всего была бледная девка, – и крупный сильный мужчина поежился.
– С незрячими глазами и медовыми длинными волосами, – предположил Северин, подбрасывая в костер дрова.
Археолог покосился на него, но ничего не сказал. Оба так и сидели до самого утра.
А утром выяснилось, что никто из группы не провел ночь спокойно, а еще то, что никто не захотел рассказывать о своих кошмарах. Видно, у всех это было очень личным.
