Интересно, что стало бы с Балданом? Он умел блестяще планировать. Наверняка однажды он стал бы хорошим князем. А теперь он мертв. Погиб в борьбе за безумные мечты Гильмарака. Тролли не созданы для того, чтобы править Альвенмарком!
Над погруженным в тишину тронным залом поднялась арка из света. Оргрим с опаской глянул в черноту по сторонам от золотой тропы. Ничто. Родина ингиз. Ступаешь на тропу — и вот она, страшная чернота, рукой подать. Отделенная силой альвов. Насколько надежно?
Стуча костылями, Оргрим похромал к воротам. Неожиданно тень закрыла свет. Должно быть, один из лутинов заметил выражение лица тролля. Он вышел вперед, чтобы заглянуть в ворота.
— Что за…
Оргрим метнулся в сторону, потянув за собой Андерана.
Ничто выплюнуло огромное мохнатое существо. Длинные изогнутые клыки рассекли воздух. Любопытствующий лутин был растоптан могучей лапой.
Оргрим попятился.
Мамонт! Пронзительно трубя, зверь бросился к высокой двери, ведущей из тронного зала. Глаза его были расширены от ужаса. Пол дрожал под его шагами.
— Закройте ворота! — крикнул стражам Оргрим.
Но ни у кого не достало мужества встать на пути огромного животного.
Поле трупов
Вонь перебивала все остальные ощущения. Она была невероятной! И довлела над всем. Теплый пар поднимался от множества мертвых тел. Он касался того, кто шел по полю битвы.
И не было милосердного ветерка, который унес бы его прочь.
С каждым вдохом запах разложения оседал на языке и легких. Устраивался там, словно вторая кожа, словно нестираемая пленка. И сколько ни сплевывай, пленка эта оставалась.
Покойники не вели себя тихо, как и положено погибшим и как обычно было зимой. Их тела производили шум. Работали кишки. Они распухли от газов, то и дело находивших выход. Доставалось не только носу, но и глазам. Здесь был не только невыразительный серый. Тысячи мертвых, настолько истерзанных, что их почти невозможно было узнать. А еще здесь были мухи. Подобно черной пелене висели они в воздухе, застилая горизонт. Их гул перекрывал даже шум в разлагающихся кишках. И повсюду из разорванной плоти выползали их отродья.
Оргрим видел много полей сражений. Но это было первое, где он был гостем. Он должен был лечь здесь. Из всего каравана в живых остались только те, кто был эвакуирован вместе с герцогом. Из всех воинов, покинувших Нахтцинну вместе с ним, осталось трое. Трое! Он готов был закричать! А ведь он знал. Чувствовал: что-то не так. Была причина в продолжении осады. Осады, которую кентавры не могли довести до конца и завершить успешным штурмом.
Ночная атака сбила его с толку. Он засомневался. И сомнения затмили ясность его взора! Он должен был просто увести всех, вместо того чтобы спрашивать позволения у Совета Короны! Он ведь командующий. Он должен был взять на себя ответственность! А он не смог!
Ни один из степных кораблей не сохранился. Этого Оргрим понять не мог. Пожар — да. Разрушительный потоп — вполне возможно. Об этом он думал. Но кентавры нашли совершенно иное оружие. С того самого дня, когда строители разбили лагерь возле крупной звезды альвов, степняки знали, что произойдет. Быть может, не день и не час. Но знали. И соблазнили его остаться.
Пять дней прошло с тех пор, как в тронный зал ворвался мамонт. Герцог приказал открыть магические врата в тот самый миг, когда здесь произошло… это. Шерстистый зверь бросился под арку из света. Может быть, и другие животные тоже. Наверняка! Наверное, их были сотни. Но только один из них не рухнул в Ничто.
На следующий день тролли послали лазутчиков. Кентавры еще были поблизости от стоянки каравана. Вернуться сумел только один разведчик. И тот — со стрелой в груди. Тролли выждали. Гильмарак приказал собрать при дворе всех серокожих воинов, находившихся в Сердце Страны. Набралось больше тысячи. Сканга не хотела этого… Со времен их первого нападения на замок Эльфийский Свет она боялась ступать на золотые тропы с войсками. Но Гильмарак переупрямил даже ее. Он добился своего. Шаманка пошла с ним. А с ней — и ее закутанная в тряпки служанка. Согласился и Совет Короны в полном составе.
Большинство кобольдов держали у лица надушенные платки. За исключением Элийи Глопса. И Андерана, отца Балдана.
Повелитель Вод бродил по полю и глядел во все глаза. Большинство сторонников Гильмарака спешили убраться отсюда.
Но только не Андеран. Он впитывал в себя все. Подставлял себя под ужас. Понимал ли он, что тоже повинен в этом?
Совет Короны поддержал идею Гильмарака о караване в Снайвамарк. Степные корабли стали реальностью. И эта безумная дорога… Если бы Совет Короны решительно воспротивился планам короля, можно было переубедить молодого правителя. Оргрим все еще не мог взять в толк, зачем нужна дорога. Он знал, что было в ящиках. Золото. Невероятное количество золота. То и дело в грязи, смеси крови и черной степной земли, попадались золотые слитки, изломанные украшения и жемчуга. Большую часть золота собрали кентавры. Гильмарак упразднил деньги и ввел меновую торговлю, однако новых правил придерживались не все. Вопреки воле короля золото не обесценилось. Зачем правитель хотел перевезти желтый металл в Снайвамарк?
— Мы могли бы сжечь Уттику, — услышал он слова Элийи. — Степные племена нам не одолеть, но уттикийцы от нас не убегут. У их князей крупные земельные наделы. Дома, поля, где работают сотни слуг-кобольдов. Словно рабы!
— Это не Катандера рук дело! — воскликнул Оргрим. — Я его знаю. Он так не сражается. Он каждое утро подставлялся под снаряды торсионных орудий, чтобы доказать свое мужество. Смело, но совершенно бессмысленно. То, что мы видим здесь, — работа Нестеуса. Катандер был его союзником.
— И что предлагаешь ты, великий полководец?
Голос Сканги звучал тихо. Шаманка находилась на расстоянии более тридцати шагов от Оргрима, но он слышал ее столь отчетливо, словно она стояла рядом и шептала ему на ухо.
И герцог готов был поклясться, что остальные чувствуют то же самое. Все разговоры на поле боя стихли. Все глаза смотрели на него. Некоторые — обеспокоенно. Другие — преисполнившись злобного любопытства. Тон троллихи не оставлял сомнений в том, что герцог потерял ее расположение. Без благосклонности короля жить можно. Достаточно просто затаиться. Но тот, кто ухитрился вызвать недовольство Сканги, стоял одной ногой в могиле.
— Умный мужчина избегает войны, которую не может выиграть.
— Думаешь, мы проигрываем?
Теперь стихло даже жужжание мух. Над полем битвы повисла жуткая тишь.
Оргрим обвел рукой поле.
— Это что, похоже на победу?
— Я бы сказал, мы научились тому, что не нужно стоять на пути у стада мамонтов. — Теперь говорил Гильмарак. — В остальном же у меня такое впечатление, что ты, мой полководец, еще не до конца понимаешь, за что мы сражаемся.
