Какая ужасная страна! Несколько дней его одежда не просыхала. Хольда мучил озноб. Команда устала. Вот уже десять дней, как у них больше не было лошадей, которые могли бы тянуть баржу против течения. С тех самых пор они шли на веслах или под парусом, если позволял капризный ветер.
Повелитель Вод прижимал горящие, израненные руки к мокрой куртке. Он не был неженкой! Он привык грести, хотя в последние годы редко находил время выйти на плоскодонке в мангровые заросли и поохотиться на крабов.
Но работа на борту грузовой баржи была просто убийственной! Кобольды не созданы для того, чтобы грести, помогая длинной тяжелой лодке идти против течения!
Корабельщик беспокойно расхаживал взад-вперед по палубе и вглядывался в темноту. Небо затянуло тучами. Стояла почти полная темень. На судне не горел ни единый фонарь.
Ни огонька, чтобы согреть продрогшие косточки. Даже днем нельзя было разжечь костер, потому что безумец капитан полагал, что кентавры могут увидеть дым издалека. При этом баржу было прекрасно видно с холмов.
Андеран постучал по палубе. До сих пор они не видели кентавров. Нужно надеяться, что так оно будет и дальше. Еще три чертовски тяжелых дня до Фейланвика. Первым делом, как приедет в город, он надолго уляжется в горячую ванну. По меньшей мере часа на три!
— Скоро выпадет первый снег, — произнес корабельщик.
Его неустанная ходьба прекратилась. — Ты единственный, кто не спит. Слишком сильно мерзнешь? Или жалеешь, что поднялся на борт? Я тебя предупреждал.
— Ненавижу снег, — признался Андеран.
— Я тоже. Со снегом приходит лед. А лед ловит баржи. Однажды мне довелось видеть, как баржу со всех сторон окружили льдины на середине реки и она не могла сдвинуться с места. Тогда был мир. Если это произойдет с нами сейчас, нам крышка.
— Всего три дня…
Корабельщик сплюнул за борт.
— Может, хочешь пожевать табак? Все больные соки из тела выгонит. Мысли другие появятся.
— Нет, благодарю.
— Я знаю, что творится у тебя в голове. Думаешь о какойнибудь ласковой девочке в Фейланвике. После такой долгой и холодной поездки нет ничего лучше, чем целый день со шлюхой в постели рядом с хорошо протопленной печкой.
Я поступлю точно так же.
Перспектива была привлекательная. Но в этом не стоит признаваться, подумал Андеран.
— А я уже начал думать, что ты любишь только Толстую Башу.
Корабельщик негромко рассмеялся.
— Как бы там ни было, она самая полезная девушка из всех, с кем я когда-либо встречался. На Толстуху можно положиться! Она сослужила мне хорошую службу.
— Тебе приходилось ее использовать?
— Всего дважды. Довольно давно. Но предпочитаю осторожность. Лучше, конечно, если не приходится срывать с нее одежду.
Андеран посмотрел на корму, где к поручням была прислонена Баша. Около полудня корабельщик почистил и смазал ее. То был самый большой тяжелый арбалет, который когдалибо доводилось видеть Повелителю Вод. Поистине устрашающее чудовище. Стрелы, которые в него заряжали, были длиной в руку кобольда.
— Так ты уже использовал ее? — не отставал Андеран.
— Первый раз оказалось достаточно снять с нее платок и продемонстрировать. Это было в те времена, когда вдоль реки имелись тягловые лошади и каждую ночь можно было разбить на берегу лагерь с настоящим костром. Когда разбойники видят, что им способны дать отпор, эти ребята с большой дороги вдруг теряют весь свой задор. После первого раза нас не беспокоили почти целый год… — Он снова сплюнул за поручни. — Никогда не забуду тот вечер. Это было милях в пятидесяти отсюда. Они неслись во весь опор, эти лошадиные задницы. Едва заслышав топот копыт, я метнулся к Толстой Баше. Чтобы ее натянуть, нужно время. Это единственный недостаток. Но когда уже заряжена, уложит любого.
Корабельщик снова уставился на берег. Дождь немного утих, но светлее не стало.
— И… — напомнил Андоран.
— Во второй раз уже оказалось недостаточно просто показать Толстуху. Один лошадиный урод с луком в меня все же прицелился. Они тупы, словно буйволиное дерьмо! Натягивает лук, когда я целюсь в него из Баши! Я не церемонился. Ты бы видел, как его сшибло. Болт пробил его насквозь, а затем пролетел еще немного. Вот это был крик! Они хотели пристрелить меня, эти дети кобыл. Но когда я перезарядил оружие, они передумали. За Башей все равно что за каменной стеной. А лошадиные задницы так просто подняться на борт не могут. Не получается. Боятся, что поломают себе свои тощие ножки, когда будут запрыгивать. Пока они кричали и трепались, я перезарядил. И тут у них вдруг пропало какое бы то ни было желание ссориться, и они смылись. С тех пор неприятностей у меня не было.
Корабельщик облокотился о поручни и посмотрел на корму.
— Хорошая девочка моя Баша, — негромко произнес он.
Затем они оба надолго замолчали.
Андеран страдал от холода. Подтянув колени к подбородку, он обхватил себя руками. Но тепло уходило из него. Никогда в жизни ему еще не было так холодно.
— Первая зима в твоей жизни?
У хольда стучали зубы.
— Никогда не забирался так далеко на север, — отрывисто выдавил он из себя.
— Подожди, еще снег пойдет, — злорадно произнес кобольд-капитан. — Тогда проснешься утром, а твои мокрые волосы примерзли к палубе.
— Но это еще не скоро, ведь так?
— Никто не может сказать. Если подует северный ветер, погода может перемениться вмиг. Кентавры называют его ветром клинков, потому что он режет плоть, словно нож.
И тогда ты захочешь…
Он остановился. Затем вдруг бросился на нос. Его поглотила темнота. Андеран посмотрел на спящих гребцов. Никто не проснулся. С носа доносились странные звуки.
Хольд выпрямился. И теперь увидел то, что вызвало беспокойство у корабельщика. На реке были огни. Он насчитал пять.
Держась за поручни, Андеран перешел на нос. Корабельщик снял чехол с Толстой Баши. Он медленно вертел рукоять, с помощью которой натягивалась тетива тяжелого арбалета.
Каждый поворот сопровождался металлическим щелчком.
— Видишь это? — прошептал капитан. — Фонари. Они слишком низко. Словно задницей в воде сидят! Это, должно быть, плоты!
— Кто это?
— Раньше бывало, что древесину справляли по реке в Валемер. Но сейчас никто ничего не строит. Ни корабли, ни дома. Здесь что-то не так. Никто не ходит ночью по течению.
Впрочем, мы живем в странные времена. Я не хочу будить остальных и в конце концов оказаться объектом для насмешек. Может быть, это плоты мертвецов. Но их давненько уже не было.
— Плоты мертвецов?
— Некоторые дикие эльфы из лесов на севере хоронят своих умерших, складывая их на плоты и отправляя по реке.
