Теперь Фальраху стало ясно, как ей удалось отрастить новую кисть. При помощи этого камня она, пожалуй, могла разрушить весь Фейланвик.
— Мы безопасно пройдем звезду альвов. — Эмерелль положила левую ладонь на снег. Правой рукой она сжала камень альвов.
Ее губы произнесли древние слова повеления. Из снега взметнулся луч голубоватого света. Он извивался, словно змея. За ним последовал изумрудно-зеленый. Танцуя, они стали сплетаться. Появились красная и желтая змеи-лучи. Они слились в вышине, образуя арку, под которой не пригибая головы проехал бы всадник. Когда врата из света были готовы, простиравшийся за ними пейзаж померк. Вместо него показалась золотая тропа, ведущая сквозь темноту.
— Идем! — Эмерелль протянула ему руку. Левую. Не созданную при помощи магии камня альвов.
Фальрах взял ее за руку. Она была приятно теплой на ощупь.
Его сердце полнилось сомнениями, но он последовал за королевой. Куда она его приведет?
Они сделали всего несколько шагов, когда над ними на тропе появились новые врата. Яркий свет едва не ослепил Фальраха.
Высажен
Адриен вздрогнул от испуга, ему понадобилось мгновение, чтобы вспомнить, где он находится. Мальчик уснул за загородкой на барже, и его разбудил жалобный крик. И лодка уже не плыла…
Воришка поспешно отбросил шерстяное одеяло. Над рекой стоял туман. Суденышко было пришвартовано у каменистого берега. Крик, который разбудил Адриена, принадлежал зимородку.
Вчера лодочник был довольно болтлив для мертвеца. Он рассказывал о речных животных и о Каменном лесе. Но Адриен по-прежнему не доверял ему. На протяжении всего пути он не видел, чтобы старик спал, или ел, или пил. А тот нищий у амбара «Серебряного каната» был мертв. Сомнений не было.
Мальчик не знал, что за создание этот лодочник. Одно он мог сказать с уверенностью: живым человеком он не был.
Впрочем, нужно было учесть, что до сих пор старик не причинил ему вреда. Наоборот. Он дал ему пищу, тепло и, судя по всему, позаботился о том, чтобы ноги Адриена не отмерзли.
Сейчас старик стоял на носу, словно статуя, и смотрел в туман, плывший над водой.
Адриен не осмелился окликнуть его. Он был уверен, что лодочник слышал, как он отбросил полог. Если бы старик хотел поговорить, он бы уже что-нибудь сказал.
Адриен потянулся. Спина болела. Интересно, почему лодочник не завел и себе мешок с соломой?.. Вообще-то это ясно.
Если не спать, то такие удобные вещи и не нужны.
Мальчик подул на уголья в жаровне и пошарил в мешке с яблоками. Было бы здорово съесть что-нибудь кроме яблок.
Но эти фрукты были единственным провиантом на борту.
И еще червяки в яблоках. Черт его знает, откуда эти яблоки и сколько они пролежали в мешке. Как бы то ни было, никто не утруждал себя тем, чтобы натереть их пчелиным воском для лучшего хранения. Или перебрать и выбросить гнилые.
Осталось всего три яблока, которые можно было есть, не испытывая особого отвращения.
Адриен выложил их в ряд у жаровни. Все были покрыты коричневыми пятнами, но по крайней мере без плесени.
Одна из досок скрипнула. Мальчик поднял голову и испугался не на шутку. Прямо перед ним стоял лодочник. Как старик мог столь бесшумно перемещаться по судну?
— Здесь твое путешествие заканчивается.
Адриен попятился, почувствовал спиной циновку из тростника и понял, что дальше двигаться некуда. Если бы у него хотя бы нож был! Мальчик поднял кулак. Он будет защищаться! Хотя это и бесполезно…
Лодочник указал сквозь туман на гору неподалеку.
— Иди в этом направлении и, когда обнаружишь широкую лестницу, ступай по ней. Она приведет тебя к брату Жюлю.
Путь неблизкий, и тебе лучше постараться найти Жюля до темноты.
Старик отступил и опустился на колени в лодке. Там он принялся возиться с обитым железом ящиком, стоявшим под скамьей для гребцов. Ему пришлось открыть три замка, чтобы поднять крышку.
Адриен наблюдал за ним. Быть высаженным здесь, в глуши, равносильно смертному приговору. Ему снова вспомнились истории о Каменном лесе. Как выживет он, если король с целым войском испугался?
Старик извлек из ящика пару новых сапог и бросил воришке.
— Это передал для тебя Жюль. Обмотай ноги тряпками, иначе на них будет полно волдырей уже на полдороге. Возьми там сзади рубашку и разорви ее.
Адриен поднял один сапог. Почтительно провел рукой по гладкой коже. Сапоги были новыми. На них не было ни малейшей царапинки. Еще чувствовался запах клея, которым пользовался сапожник. Никогда прежде не было у него ничего настолько дорогого.
И, не обращая внимания на совет старика, он закатал грязные штаны, чтобы не испачкать мех внутри, и натянул сапоги.
Они были широковаты. Но если он намотает на ноги тряпки, будут сидеть как влитые. Постепенно воришка начинал чувствовать себя героем сказки. Все это было так не похоже на жизнь, которую он знал до сих пор. Он представил себе, что в любой миг может проснуться в переулке в Нантуре, сжимая в руках последний кусок колбасы. И все это окажется грезами.
— Это тебе понадобится. — Из рулона парусины на носу лодочник достал короткое копье с широким наконечником. — Кабанье копье. Помогает не только против диких свиней. — Впервые с тех пор, как они встретились, лодочник улыбнулся.
И Адриен засомневался, не ошибся ли он возле «Серебряного каната». Может быть, плохо смотрел?
— Спасибо, — смущенно произнес он.
Плюхнулся на палубу и стянул сапоги. Подхватил рубашку.
И, как советовал старик, разорвал ее на полоски. Тщательно обмотал ноги.
Лодочник молча наблюдал. Когда Адриен закончил, странный попутчик вложил ему в руку кабанье копье. Оружие было массивным, утяжеленным к острию. Однажды у воришки был нож. Но это… Что же ждет его в горах?
Острие копья было тщательно смазано. На стали не было ржавчины, на отполированном древке — ни пылинки. Мальчик смотрел в туман, широкими полотнищами висевший на склонах гор. Судно и старик вдруг показались ему очень родными.
— Что там, в горах?
Лодочник только пожал плечами.
— Кто знает? — Он сунул руку под плащ и протянул Адриену колбасу. — Ты наверняка проголодаешься… — Старик снова улыбнулся. — Не бойся, я не грыз.
Внезапно Адриену стало стыдно за то, что он так себя вел.
— Спасибо, — смущенно пробормотал он.
Лодочник похлопал его по плечу.
— А теперь иди! — Его голос снова зазвучал сухо и трескуче.
Адриен выбрался из баржи и побрел по мелководью к берегу. Сапоги были превосходного качества. Ни капли воды не просочилось внутрь.
