— И быть может, род Лоранских не пресечется. Ибо у нас с тобой есть родство. Хоть и не крови, но душ — это точно!
Барат снова было попытался воззвать к благоразумию Тоболта, но тот прервал его.
— Не обсуждается! — старик решительно взмахнул рукой. — И к тому же, я еще не собираюсь в фамильный склеп. А наследником ты станешь только после моей смерти.
Весть о возвращении хозяина молнией разнеслась по всему дому. Везде воцарилась праздничная суета. Несколько молодых слуг рысью отправились на рынок, обеспечить все на стол. Тоболт, уезжая в экспедицию, разумно дал распоряжение денежному дому выделять определенную сумму денег на содержание своего хозяйства. Именно это позволило ему, вернувшись, найти все на своих местах. Ну и, конечно же, преданность слуг, во главе с Матуром, что особо растрогало Тоболта.
Дядюшка, распаренный, покрасневший и даже помолодевший, восседал в огромном кресле, благостно потягивая из кубка какое-то совсем уж умопомрачительное вино из собственных подвалов.
— Сколько раз я видел во сне этот момент, — пояснил он Барату. — Вот уж не думал, что это сбудется наяву. Нет уж, мой друг. Я больше не сорвусь в какую-нибудь экспедицию. Годы мои уже не те. Перейду на преподавательскую практику в Академии. Надо окунуться в светскую жизнь. Раньше она меня не прельщала, а сейчас можно уделить этому свое время… Матур! Какова сумма на мое имя в денежном доме Ратобы?
Матур, аккуратно подлив в бокал дядюшки вина из бутылки, которую держал в руке, поднял глаза к потолку, вспоминая.
— …Мне помнится, когда я получал субсидию в последний раз, речь шла о пятидесяти тысячах монет.
— Вот! — Тоболт удовлетворенно поднял указательный палец. — Да на такие деньги можно снарядить десяток экспедиций! Все-все! Никаких путешествий! Каковы твои планы, Барат? Что ты собираешься делать в первую очередь?
Барат было открыл рот, но Тоболт не дал ему сказать и слова.
— А в первую очередь, мой юный друг, надо отметить наше возвращение в объятия цивилизации. Далее — узаконить наши отношения. Что это у тебя изменилось так лицо? Я понимаю, бюрократия — это тяжко! Но другого пути нет. Тебе, как моему законному наследнику, еще не раз придется в этом убедиться. И махание твоим мечом тут не поможет. Тут важны иные принципы, и я тебе о них поведаю.
Тоболт сделал еще один глоток вина и, задумчиво пожевав губами, изрек:
— Знающий этот механизм человек может достичь многого.
— Но дядюшка! — взвился Барат. — Я как-то по-другому представлял свое будущее!
— Что мы знаем о будущем? — поднял бровь Тоболт. — О, я, конечно, слышал о ясновидящих, но не верю в эти сказки. Они бормочут что-то такое, что и не поймешь сразу. А когда что-то происходит, все восклицают: "Вот видишь, а ясновидящий об этом и говорил!" Чушь!
— Но… — начал Барат.
— Знаю! Ты хочешь встретиться с гномами, — нахмурил брови Тоболт. — Но поверь мне, одно дело, когда говорят с человеком благородным, и совсем другое, когда с оборванцем без роду и племени.
— Я не оборванец! — возмущенно отозвался Барат. — И род мой в Опаденихе… был.
— Ты же сам говорил, что твои были тебе не родными, — напомнил Тоболт. — А откуда ты туда попал? Да и род деревенского кузнеца не впечатляет. То ли дело род Лоранских!
— Так ведь и он мне не родной, — подпустил шпильку Барат.
— Когда будет соответствующая бумага, — вновь поднял палец Тоболт, — об этом никто и не пикнет. А если кто-то все же рискнет, то как Барат Лоранский, ты можешь порубить нахала в капусту. И это будет по правилам. Короче, не спорь со мной! Сделаем именно так!
— …установленным указом его величества, Рауха Второго, от житня месяца, числа девятого, года восьмого от начала правления….
Высоченный худющий тип, в богато расшитом камзоле, монотонным голосом бубнил текст документа. Суть с самого начала ускользнула от сознания Барата. Так как очень хотелось спать от этого монотонного жужжания, то Барат и не пытался эту суть снова поймать.
Это было выше сил Барата — с самого утра заседать в кабинете Тоболта в обществе адвокатов и юристов, смотреть на эти постные лица и пытаться понять, о чем, собственно, идет речь. Но, вспомнив уроки медитации, которой обучал его Ребан, Барат все же героически высидел на этом собрании, сохраняя каменное выражение лица.
— …и признать выше рекомого Барата законным наследником рода Лоранских со всеми полагающимися сему роду привилегиями и званиями. А также ввести во владение землями и хозяйствами, кои сему роду принадлежат.
Чиновник закончил читать и положил бумагу на стол.
— А сейчас требуется скрепить сей документ вашими подписями, благородные господа.
— Ну вот, — поднялся растроганный Тоболт. — Рад приветствовать тебя, сын мой!
— Э-э-э… — нерешительно отозвался Барат.
— Да-да! Отныне ты мой законный наследник и сын. О! Не надо меня благодарить… А вас, господа, я благодарю! Вы свободны! Мой дворецкий с вами рассчитается. Матур, позаботься!
Барат растерянно смотрел на свитки бумаг, лежащие на столе кабинета.
— Вот наш герб! — повернулся к нему Тоболт, протягивая лист. — Я закажу тебе перстень с нашим гербом. Его отпечаток будет иметь официальную силу подписи.
— Да перстень я и сам выковать смогу, — отозвался Барат. — Я не понимаю, зачем все это?
— А ты чего хотел? — удивился Тоболт. — Это, мой мальчик, необходимая процедура. Слова только тогда имеют необходимую силу, когда подкреплены соответствующим документом!
— Я думал, что они подкреплены вот этим, — похлопал ладонью по рукояти Огня Барат. — Во всяком случае, меня так учили.
— Мечом, конечно, тоже, — кивнул Тоболт. — Но не во всех случаях им можно воспользоваться. Поверь мне, бумага бывает иногда действеннее острого клинка.
Тоболт просеменил к окну и выглянул в него.
— Завтра я наведаюсь в альма-матер. Ты не забыл, где мы оставили все свои припасы? Нам ведь предстоит за ними вернуться.
— Не забыл, — буркнул Барат.
Его совсем не вдохновляла дорога, в которую приходилось отправляться снова.
— Ну зачем тебе эти припасы? — печально спросил он Тоболта.
— Как ты не понимаешь! — повернулся от окна Тоболт. — Там же коллекция кварцитов! Это открытие! Я его сделал, но его надо подкрепить соответствующими материалами.
— Так ведь есть записи! А камни можно и тут где-нибудь собрать, — не унимался Барат.
— О Единый! Да я собирал эту коллекцию несколько лет! — поднял глаза к потолку дядюшка Тоболт. — Ну, за что мне такое наказание? Почему так получается, что если человек хорошо машет мечом, то он совершенно ничего не смыслит в науке? Нет совершенства в этом мире! Горе мне… А ты собирайся! Коллекция должна быть здесь!
