— Но ты же знаешь, что это не так, — уныло проговорил Барат, потерев усталые глаза пальцами.
— Это раньше было не так, — значительно поднял палец Тоболт. — А теперь это так, и только так! Это положение закреплено указом его величества. А дальше уже на твое усмотрение.
Проходя в столовую, Тоболт отдал необходимые указания Матуру, вдобавок попросив его пригласить какого-то господина Латаска сразу же после обеда.
— Наслаждайся, Барат, — попросил Тоболт, озабочено поглядывая на погруженного в раздумья Барата, который совершенно не замечал вкуса еды. — Я надеюсь, что после обеда некоторые вопросы станут нам более понятны.
— Что? — очнулся Барат, сфокусировав взгляд на дядюшке. — Каким образом?
— Я хочу познакомить тебя с одним достойным человеком, — довольно ухмыльнулся Тоболт. — Он был королевским лесничим. О! Не просто лесничим, а королевским. Это дворянский титул, даруемый его величеством. Латаск соответствовал этому титулу как нельзя более. Пожалуй, нет в королевстве леса, который он бы не знал, как пять своих пальцев. Сейчас он уже стар, но память его пока еще не подводит.
— Зачем ты хочешь познакомить нас? — заинтересовался Барат.
— Я его знавал еще до того, как отправился в экспедицию. Он был уже немолодым, но достаточно крепким человеком. И представь мое удивление, когда я его встретил в Академии. Я его сразу же узнал. Он сейчас руководит заготовкой материалов для древесных дев. Это мы так называем ученых, которые занимаются природой и травами.
Тоболт мелко захихикал, считая это название очень остроумным.
— Но я пока не вижу связи, — нетерпеливо сказал Барат.
— Не спеши! — заявил дядюшка, откидываясь от стола на спинку кресла. — Связь проста. Он долгое время провел в местах, где проходят границы с Ардейлом. И он интересовался этим народом. Если кто-то что-то об ардейлах знает, то это он!
Латаск оказался крепким стариком. Есть тип людей, возраст которых трудно определить. Латаску с равным успехом можно было бы дать и пятьдесят, и шестьдесят, а то и восемьдесят лет. Седые волосы ежиком топорщились на его голове, из-под кустистых бровей на мир смотрели светло-серые глаза. Лицо человека, не привыкшего к городской жизни, обветренное и темное. Только добротная одежда выдавала, что это не простой человек.
Латаск глядел Тоболта, стоя на пороге комнаты.
— Ты хотел встретиться со мной, Лоранский? — не спеша, с достоинством спросил он.
— О да! Проходи и присаживайся! Сейчас Матур принесет кувшинчик твоего любимого "Огненного цветка".
— Ты даже знаешь, что я люблю? — скупо улыбнулся Латаск. — Значит, тебе что-то от меня нужно. Странно! Ты же знаешь, что я не занимаюсь каменьями.
— Что ты, что ты! — даже замахал руками Тоболт. — Речь пойдет совсем не об этом. Просто мы хотели, чтобы ты вспомнил некоторые вещи. Кстати, позволь тебе представить моего сына. Барат Лоранский!
Латаск уже прошел было к креслу, но остановился и повернулся к вскочившему Барату.
— У тебя есть сын? — удивился Латаск. — Когда это ты успел? Мне помнится, ты недавно вернулся из экспедиции. Хм, взрослый сын. Успел набедокурить? Теперь понятно, почему ты не появлялся так долго. И кто же та несчастная, которая его воспитывала в одиночку?
Латаск с любопытством посмотрел на Барата, и его лицо мгновенно стало очень серьезным и внимательным.
— Подожди! что-то я не могу понять. Ты говоришь, что это твой сын?
— Совершенно верно! Вот даже указ, согласно которому это признается фактом.
— Не дури мне голову! — потребовал Латаск, присаживаясь в кресло, но все так же не сводя взгляда с Барата. — Если парень снимет повязку с головы, я смогу тебе рассказать забавную историю о том, что ты просто не можешь быть отцом этого паренька. Тебя надули, мой друг.
— Никто меня и не пытался надуть, — усмехнулся Тоболт. — Я усыновил его, согласно всем указам и уложениям. Это мой законный наследник.
— Вот даже как? А ты знаешь, кровь какого народа течет в его жилах? По крайней мере, половина.
— Я даже полагаю, что не половина, — спокойно отозвался Тоболт. — Барат, сынок, сними повязку. Полагаю, что уважаемый Латаск желает увидеть цвет твоих волос.
Барат сдернул повязку. Волосы рассыпались по плечам. Все это не очень нравилось парню, но намеки, что Латаск знает нечто такое, о чем неведомо остальным, сдерживали готовое прорваться раздражение.
Тихонько охнул Латаск.
— Не может того быть!
— Чего не может быть? — удивленно приподнял бровь Тоболт.
— Чистокровный Ардейл у тебя дома! И он сидит сейчас передо мной! Ты говоришь, что он твой сын?
— Законный сын, — улыбаясь, уточнил Тоболт.
— Как это получилось? — потребовал объяснений Латаск.
— Я могу тебе рассказать эту трогательную историю. Но нам бы хотелось кое-что услышать и от тебя.
— Что именно? — Латаск поднес слегка подрагивающей рукой бокал с напитком ко рту.
— Ты же, насколько мне известно, интересовался этим народом? Поделись своими знаниями.
Латаск чуть не поперхнулся.
— Да что я могу тебе рассказать, если с тобой рядом настоящий Ардейл? Это ты мне можешь много чего рассказать!
— Так получилось, что Барат в раннем младенчестве оказался сиротой и рос в обычной человеческой семье.
— Но это невозможно! Дети этого народа никоим образом не могут покинуть земли Ардейла. Это очень строго карается. Поверь мне!
— Но это же произошло, — нахмурился Тоболт. — Перед тобой живое доказательство моих слов. Он ничего не знает о своем народе. А ты интересовался им. Можешь с нами поделиться своими знаниями?
— Я могу рассказать то, что знаю, — кивнул Латаск. — Правда, я сразу скажу, что часть того, что я знаю, смахивает на обыкновенные сплетни. Но я не мог, по известным причинам, проверить их правдивость. Но сначала скажи мне, этот парень не проявлял какие-нибудь необычные способности?
— О, их хватает! — рассмеялся Тоболт. — Но сначала бы мы хотели узнать то, что знаешь ты.
Латаск, не отрывая взгляда от Барата, глубоко задумался.
— что-то тебе мешает начать рассказ? — живо поинтересовался Тоболт.
— Что? — Латаск, отвлеченный этим вопросом от своих мыслей, повернул голову к дядюшке.
— Я спрашиваю, почему ты молчишь?
— Есть некоторые обстоятельства, — тихо сказал Латаск. — Дело в том, что я знаю и такое, чего ардейлы никак допустить не хотели бы. И эти знания, огласи я их, могут стоить мне жизни. Я хоть уже и стар, но почему-то очень хочу пожить еще.
— Мы можем поклясться: то, что ты нам расскажешь, никто не узнает! — торжественно пообещал Тоболт.
