– Здравствуйте, майор. Меня зовут Феликс Нечаев, я
заместитель Кравцовой Виктории Павловны. Мне позвонили, вот я приехал.
– Послушайте, господин Нечаев, – дипломат вздохнул и
выразительно скривил рот, – я очень спешу, мне надо поговорить с майором
наедине. Будьте так любезны, оставьте нас.
В ответ Феликс широко улыбнулся, показывая ровные белые
зубы, поднял руки и на цыпочках попятился назад, повторяя громким шепотом:
– Ухожу, ухожу, ухожу!
Букет остался лежать на подоконнике. Пока бело-красная
фигура не исчезла за дверью, ведущей к лестнице, Ловуд молчал, и лицо его
сохраняло брезгливое недовольное выражение. И только когда в коридоре стало
пусто, он, слегка тряхнув головой, тепло улыбнулся и протянул Арсеньеву руку:
– Меня зовут Стивен.
– Очень приятно. Александр.
Рукопожатие Стивена было крепким до боли. Кисть широченная,
влажная и холодная. Он смотрел на Арсеньева как на родного.
– Саша… Можно я буду вас так называть? Том находился в
постели с этой женщиной? Это совершенно точно? – прошептал он, дохнув в лицо
аптечным запахом леденцов с лакрицей.
– Да.
– То есть их убили одновременно? – Ловуд откашлялся, голос
его звучал сипло, было видно, что говорить ему очень тяжело.
– Ну, в общем, да, – кивнул Саня, – сначала его, потом ее.
– Если я правильно понял, каждому досталось по одному
выстрелу?
– Вы поняли правильно, мистер Ловуд.
– Ужасно…
Саня заметил, что по виску дипломата ползет капля пота. Он
вообще был весь мокрый, но как будто не замечал этого, не доставал платок,
чтобы вытереть лицо.
– Надеюсь, вы понимаете, что подробности убийства не должны
просочиться в прессу? – сказал Ловуд и опять закашлялся. – Том был моим другом,
я знаком с его женой. Ее зовут Дороти. Нет, я знаю, это зависит не только от
вас. Возможно, это вообще от вас не зависит, но больше мне пока побеседовать не
с кем. Офицеры ФСБ – люди специфические, их если попросишь о чем-то, они
непременно сделают наоборот. Извините, я, может, глупости говорю, но вы должны
понять мое состояние. Это ведь шок, настоящий шок, – голос его опять стал
нормальным, он говорил быстро, Саня с трудом понимал его. – В посольстве почти
пусто, мы пользуемся вашими праздниками как незапланированным уикендом, тем
более такая чудесная погода, и вдруг этот ужасный звонок… Я, знаете, в первый
момент ушам своим не поверил, никак не мог представить Томаса мертвым. По
новостям Би-би-си уже прошла информация, но там никаких подробностей. Скажите,
а эта женщина, она действительно была любовницей господина Рязанцева?
"Эй, милый, я не собираюсь играть в эти игры!” –
тревожно заметил про себя Арсеньев и произнес с глупой улыбкой:
– Убитая Кравцова Виктория Павловна была руководителем
пресс-службы парламентской фракции “Свобода выбора”. А чьей она была
любовницей, об этом лучше спросить у представителей спецслужб, наших и ваших.
– Красивая женщина, – вздохнул Стивен, – скажите, уже есть
какие-нибудь предварительные версии? Это заказное убийство?
– Разбираемся, – сухо ответил Арсеньев.
– А кто конкретно разбирается? Лично вы войдете в группу,
которая будет работать по убийству?
– Пока не знаю. Почему вы спрашиваете?
– Я три года в этой стране, – американец заговорил шепотом,
так тихо, что Арсеньеву пришлось придвинуться к нему поближе, – если у вас
убивают на заказ, то никогда не находят ни убийц, ни заказчиков. Это закон,
такой постоянный, что вашим властям следовало бы внести его в конституцию.
Поскольку Том Бриттен был моим другом, мне не безразлично, кто и как расследует
убийство. Сейчас ведь начнется вранье, замалчивание фактов, ваши захотят
представить Томаса шпионом, наши придумают какой-нибудь грязный ответный ход. И
все забудут, что убит хороший человек, отец троих детей. Это я вам говорю не
как официальное лицо, а лично от себя. Ваша физиономия внушает доверие. Вот моя
визитка. Если вы примете участие в расследовании и вам понадобится помощь, я
всегда к вашим услугам. – К концу монолога он был весь мокрый, даже глянцевая
карточка, которую он протянул Сане, казалась влажной.
– Благодарю вас, мистер Ловуд. – Саня взял визитку,
сочувственно улыбнулся.
– Да ну что вы, не стоит благодарности, – американец
придвинулся совсем близко и произнес чуть слышно:
– Главное, чтобы вы держали меня в курсе расследования, это
очень для меня важно. Это не праздное любопытство, поверьте. Я потерял близкого
друга, и если убийц не найдут, я буду чувствовать себя в долгу перед его
памятью.
Арсеньев с детства терпеть не мог запах лакрицы. Вообще
американец ему не нравился.
– Не все так плохо, мистер Ловуд. То есть, конечно, плохо.
Вашего друга не вернешь, но убийц все-таки иногда находят, не только у вас в
стране, но и у нас тоже.
Последовало крепкое прощальное рукопожатие, американец
зашагал к лифту, Саня проводил его взглядом, украдкой вытер руку о штаны и
вдруг, у самого уха, откуда-то из-за спины, услышал интимный шепот:
– Самое интересное, что об этом все знали и ждали скорой
развязки.
– Не понял? – Саня нервно оглянулся и увидел красно-белого
толстяка Нечаева.
– Все знали о роковом любовном треугольнике, – Феликс опять
показал свои рекламные зубы. – Женщина – существо коварное и ненасытное, ей
всегда мало, – он состроил комически серьезную гримасу и прижал ладонь к
сердцу.
– Что вы этим хотите сказать? – хмуро спросил Арсеньев.
– Я хочу сказать все, что поможет вам в поисках преступника,
– торжественно заявил Феликс, опять прижал ладонь к груди и скорчил рожу.
У него было странное лицо, мимические мышцы ни на секунду не
расслаблялись, он все время гримасничал, двигал бровями, ртом, даже нос у него
шевелился, не только вверх и вниз, но из стороны в сторону. Арсеньеву
показалось, что он когда-то уже встречал эту подвижную физиономию. Он слегка
напрягся, но ничего существенного не вспомнил, разве что игрушки, которые
продавались в его детстве на ВДНХ, мягкие морды из пенистой резины, с дырками
для пальцев с изнанки.
– Значит, вы заместитель Виктории Кравцовой? – уточнил Саня,
принужденно кашлянув.
– Совершенно верно. И я весь к вашим услугам. Вы, наверное,
желаете узнать, имелись ли у Виктории враги? Я вам отвечу: да, имелись. Ее
врагом номер один была она сама, – последовала очередная резиновая гримаса.
