Наверное, было бы легче считать ее злодейкой, а себя жертвой
или наоборот. Многие пары, расставаясь или продолжая жить вместе без всякой
любви, спасаются от скуки взаимными бурными претензиями. Признать такую простую
и вроде бы безобидную вещь, как скудость собственных чувств, обидно,
унизительно. Только самовлюбленные болваны с манией величия гордятся, что
никого не любят. Для нормального человека это тяжело. Нормальному легче
преувеличить в сто раз недостатки своего ближнего, добавить к ним еще кучу
выдуманных гадостей и спрятаться в этой помойке от самого себя.
Ночные улицы были свободны. Автосервис находился у Кольцевой
дороги. Арсеньев отдыхал за рулем. Он приоткрыл окно, долго выбирал музыку в
приемнике и остановился на старом французском шансоне. Сначала пел Азнавур, потом
Пиаф, потом они запели дуэтом. Пока звучал этот дуэт, Сане стало всерьез жаль,
что Марина ошиблась, он едет не на свидание, и никто его не ждет. Но когда
начались новости, это прошло. Приглушенный до полнейшей интимности женский
голос комментировал завтрашнюю прессу. Несколько раз было упомянуто убийство
Кравцовой и Бриттена. Ежедневная желтоватая газета уже успела откликнуться на
прямой эфир Рязанцева и анонимный звонок.
– Не прибедняйся, не ной, тебя все-таки ждут! – пробормотал
Арсеньев. – Кто? Убийца, вот кто. Заказчик, исполнитель. Оба. Каждый убийца с
особым чувственным трепетом ожидает своего сокровенного, единственного,
последнего сыщика. Никто на свете не интересует его так, как этот сыщик. Нельзя
разочаровать убийцу, а то убьет кого-нибудь еще. А вот тебе, пожалуйста, и
любовь. Угощайся на здоровье горькой, правдой жизни.
Чем ближе он подъезжал к Кольцевой дороге, тем чаще
попадались проститутки, стаями или парами, под зонтиками или просто так. Совсем
юные, худенькие, длинноногие, и потасканные, расплывшиеся, они стояли вдоль
трассы, скучали, курили. Арсеньев увидел, как возле одной из стаек притормозил
“Фольксваген-гольф” цвета мокрого асфальта. К нему сразу направилась пара
девиц, блондинка и брюнетка, однако он даже не дал им подойти близко, внезапно
рванул вперед, на недозволенной скорости.
В автосервисе было пусто. Арсеньев не стал спрашивать,
работает ли сейчас Павлик Воронков, просто рассказал дежурному о своей проблеме
с вентилятором. Явился сонный пожилой слесарь, недовольно заметил, что проблема
не срочная, ее вполне можно было бы решить и днем.
– Днем времени нет, – объяснил Арсеньев. Начав копаться в
моторе, слесарь окончательно проснулся, принялся присвистывать, говорить
“ай-яй-яй”, покачивать головой, наконец сочувственно спросил:
– Что ж ты, мил человек, на таком металлоломе ездишь?
Саня прекрасно знал, что его “Опель-кадет” восемьдесят
седьмого, конечно, не “Мерседес” девяносто девятого, однако механик определенно
преувеличил, обозвав крепкого бодрого старичка “металлоломом”.
– В принципе твою развалину можно довести до ума, но с
другой стороны, не стоит она тех денег, которые надо в нее вбить. Дешевле
купить новую, – заключил слесарь, тщательно вытирая руки ветошью и закуривая, –
кстати, меня зовут дядя Костя. Будем знакомы.
– Александр Юрьевич, – представился Саня и пожал мозолистую
лапу.
– Видишь, Александр Юрич, конечно, он может еще побегать,
твой “Опелек”, – дядя Костя легонько постучал гаечным ключом по капоту, как
невропатолог молоточком по коленке, – смотри, если он тебе дорог как память, мы
бы с тобой могли договориться. Я бы его сделал за пару дней.
– За пару дней? – Арсеньев присвистнул и покачал головой. –
А ездить на чем?
– На такси, – цыкнув зубом, задумчиво пробормотал дядя
Костя, – или на метро, в крайнем случае.
– Ладно, дядя Костя, – Арсеньев улыбнулся и махнул рукой, –
я все равно буду покупать новую машину, ты мне сейчас как-нибудь вентилятор
наладь, чтобы я не закипел в пробке, и на том спасибо.
– Новую тачку? – оживился слесарь. – Нет проблем. Могу
свести с хорошим парнем, он тебе из Германии любую тачку пригонит, какую душе
угодно, быстро, недорого и с гарантией. А обслуживаться будешь здесь у нас, с
хорошей скидкой. Хочешь?
– Хочу, – кивнул Арсеньев.
Слесарь радостно заулыбался, и Саня понял, что он получает
от перегонщика приличный процент за свое сводничество.
– Ну и добренько. Знаешь что, мне тут все равно с твоей
колымагой придется повозиться еще минут сорок, чтобы ты до дома доехал без
приключений. Ты пока иди в кафешку, кофейку выпей, покури, здесь у нас
вообще-то не курят. А я к тебе туда своего парнишку подошлю, и никаких проблем.
Он сам к тебе подойдет, там обо всем и договоритесь. Его Паша зовут.
Белобрысенький такой. Чего тянуть, если времени нет?
– Действительно, чего тянуть? – улыбнулся Арсеньев.
"Везет тебе сегодня, майор, – поздравил себя Саня,
усаживаясь за столик в маленьком, уютном и совершенно безлюдном кафе, – только
не радуйся заранее, чтобы потом не огорчаться”.
Впрочем, огорчаться не пришлось. Едва официант принес ему
чашку кофе, появился Павлик Воронков собственной персоной. Саня удивился,
заметив, что между Воронковым-младшим и неизвестным парнишкой в “Тойоте”,
который оказался случайным виновником этой встречи, на самом деле нет почти
ничего общего. Только возраст, костлявость, отсутствие бровей и ресниц,
светло-желтые редкие волосенки. А так все другое – нос, глаза, губы.
Арсеньев откинулся на спинку кресла, чтобы спрятать лицо в
полумраке. Павлик подошел к столу, не поднимая глаз, быстро произнес:
– Здрас-сти, я Павел. Это вам тачка из Германии нужна?
– Привет, Павел. Присаживайся. Кофе хочешь?
Впалые глаза сощурились. Лицо напряглось. Павлик вглядывался
в Арсеньева и лихорадочно шевелил мозгами. Он почти сразу догадался, что видел
этого человека раньше, он почувствовал какой-то неприятный подвох, но пока не
мог понять, в чем дело. Арсеньев не спешил облегчать ему задачу, выныривать из
полумрака.
– Плохо твое дело, Павлик, – произнес он чуть слышно, чтобы
не привлекать внимания официанта, – пистолет мы все-таки нашли. Беда в том, что
на нем твои пальчики. А ты говорил:
«Не знаю! Никогда не видел!»
На острых скулах Воронкова вспыхнули алые пятна. Тонкие губы
быстро, мелко задрожали. От неожиданности и ужаса бедняга не успел вспомнить,
что никаких отпечатков у него не снимали. Он проходил всего лишь как свидетель.
– Какой пистолет? О чем вы? – прошелестел он невнятно, едва
не теряя сознание.
– Скажи еще, что не узнал меня, впервые видишь, –
ухмыльнулся Саня.
– Нет… Почему? Вас, я, кажется, узнал, вы из милиции, вас
Александр Юрьевич зовут, да?
