— Охотники департамента, — спокойным, слегка насмешливым тоном процедил эльф, не опуская клинка. Приглядевшись, Альвариэ заметила, что сабля мелко-мелко дрожит в руке, даже не дрожит — вибрирует, хотя оружие Адепт явно держал крепко. Потом взгляд воительницы упал на снег, вихрящийся ровно по той линии, над которой простерлось лезвие, она вспомнила слова де Вайла — и все стало ясно.
Старинная сероэльфийская школа, единственная в мире, совмещавшая фехтование и магию, школа Поющего клинка. В отличие от классических школ, в которых маг использует себя — свое тело, талант, душу, разум и знания для преобразования энергии в заклинание, мастера Поющего клинка не способны ни на что сами по себе. Их оружие, при помощи которого становится возможным применение магии — одно на всю жизнь. Пока жив мастер, такое оружие практически невозможно сломать, как и надолго разлучить его с владельцем, а после его смерти меч за считанные часы рассыпается в прах. И наоборот: если все же уничтожить клинок — например, расплавив его в драконьем дыхании — мастер потеряет большую часть своих сил, а вскоре и умрет.
А еще — победить настоящего мастера в высшей степени сложно даже для такого отряда. Если вдуматься, то не так уж велики силы — на что сейчас окажется способен Анжей, оставалось неизвестным, что удастся Тэйнару — тем более, плетущий и его магия так до сих пор и оставались для Альвариэ загадкой. Вейн и Илона просто не в счет — двое обычных магов ничего не смогут сделать мастеру Поющего клинка. Данхельм также вряд ли особо сильный воин. Да и своих талантов северянка не переоценивала — да, она была хороша, но не против такого противника. В общем, выходило, что вся надежда вновь на Анжея.
— Будь что будет, но… боги, помогите нам, — впервые в жизни прошептала женщина. — Помогите ему…
Она спрыгнула в снег, и медленно потянула из ножен меч, незаметно перенося другую руку за спину, где за поясом торчал метательный топорик.
Ла Церреты отъехали немного в сторону, также спешились, и сейчас стояли рядом, Илона чуть позади брата. Глаза Вейна закрыты, губы сжаты в тонкую линию — он сейчас лишь проводник энергии и ее усилитель, это тяжело, но не сложно. Основную работу делает девушка.
Тэйнар с максимальной скоростью прощупывал оборону эльфа, пытаясь понять ее механизм и способ разрушения. Пока — безрезультатно.
А Анжей шел вперед, прямо к слабо мерцающей, как воздух в жаркий день, преграде. Теплый тяжелый плащ он скинул, капюшон куртки отбрасывал тень, скрывая его лицо. В пальцах правой руки, освобожденных от толстых рукавиц, плясала и извивалась перламутрово-зеленая молния.
— Ты умрешь, — проговорил он, и Альвариэ почувствовала, как по коже прошла дрожь от этого голоса.
— Охотники департамента, наемные убийцы, — повторил эльф, игнорируя слова юноши. — Сколько вам заплатили за то, чтобы вы умерли от моего меча?
В этот момент Илона закончила заклинание, и Вейн ударил.
Марево разлетелось со стеклянным звоном, во все стороны брызнули острые льдистые осколки, Анжей тихо вскрикнул — льдинка, не отличающаяся по остроте от хорошего клинка, распорола ему щеку. Алые капли быстро-быстро рассыпались, отталкивающе-резко пятная белоснежное покрывало под ногами.
— Хотите попробовать сопротивляться? — Адепт приподнял бровь. — У вас нет шансов. Оставьте меня в покое и прекратите преследовать — и я сохраню вам жизнь.
— С чего ты взял, что я сохраню жизнь тебе? — ядовито поинтересовался полуэльф, поднимая перепачканную кровью левую руку. Карминные капли медленно стекались в центр ладони, вспыхивая оранжевыми искрами.
— У меня нет времени на пререкания и разборки с кем попало. Я очень, очень тороплюсь, — процедил тот. — Даю вам последний шанс оставить меня в покое. Я не хочу лишний раз убивать, особенно тех, кому нечего мне противопоставить. Уходите, и оставьте меня в покое, тогда я…
А в следующее мгновение Тэйнар атаковал, в последний миг кинув Анжею короткое телепатическое сообщение: «Действуй!». Плетущий уже понял, что пробить защиту противника не сможет, равно как и воздействовать как-либо на его оружие. И он ударил в единственное незащищенное место.
Красивый вороной жеребец дико заржал, взвиваясь на дыбы — и рухнул на землю замертво, едва светловолосый сжал пальцы. Всадник, не ожидавший ничего подобного, все же успел спрыгнуть с седла, но ослабил концентрацию. В следующее мгновение ла Церреты атаковали совместным ледяным копьем, Альвариэ метнула топор, а Анжей, оказавшийся совсем рядом, швырнул молнию, и следом за ней — пульсирующий искристый шар из собственной крови.
— Что за… — прошептала северянка, округлившимися глазами глядя на выжженное пятно, посреди которого торчал ее топор.
Эльфа не было.
— Анжей, ты его… — начал было Вейн, но тут же осекся, с ужасом глядя в сторону.
Адепт стоял… нет, висел в воздухе, в десятке футов над землей. В левой руке он держал опущенный меч, по лезвию которого на снег стекали ярко-голубые извивающиеся плети, выстраивающие вокруг эльфа странную фигуру, правую поднял вверх, сложив пальцы каким-то совсем уж неестественным образом.
Холодный, злой голос чеканил слова.
— Нет таких заклятий и нет таких пророков, что возвращают прошлое и делают его настоящим. Нет таких священников и нет таких чудес, что приводят из давней смерти снова в жизнь. Нет таких правил и нет таких запретов, чтобы сделать невозможное тем, что уже существует. Я не заклинаю и не молюсь, я не пророк и не священник, я не соблюдаю запретов и не знаю правил. Я объявляю свою слабость силой, но силу свою не меняю на слабость. Я взываю к отмщению, я прошу за кровь, пролитую на живую плоть земли и обратившую ее в мертвый камень. Я кричу, как кричали вы! Я не прошу, не приказываю, не призываю, я просто говорю: восстаньте и придите, отмстите за себя и своих детей, сотрите с лица земли то, во что превратили жизнь. Уничтожьте смерть, и будете снова! Aen'giddealle saal, vanen Hanoi o lear, iss'loire, vestant! Li nioh sa, vanen Hanoi! Ael'je nirin — iron, koead glenne hay — iron, fasen alloir — iron! Hanoi eo Aen'giddealle!
— Aen'giddealle вечный, народ истинный-древний-перворожденный, назвавшиеся Хлада детьми, умоляю, вернитесь! — автоматически переводил для Альвариэ, не знавшей эльфийского наречия, Анжей. — Я зову вас, дети Хлада! Убиенные людьми — восстаньте, преданные неблагодарными тварями — восстаньте, достойные жизни — восстаньте! Хлад и Aen'giddealle!
— Что он делает? — побледнев, уточнила северянка.
— Ну, примерный перевод я дал, да и из первой части более-менее понятно… Видимо, он хочет призвать сюда давно погибших эльфов Хлада, помнишь, я рассказывал, когда мы подъезжали к городу. Ты тогда еще сказала, что…
— Я помню, что я сказала, — поморщилась воительница. — Сейчас меня больше интересует, что нам делать?
— Бежать, — ответил за Анжея каким-то образом оказавшийся совсем рядом Адепт. — Можете бежать на север — там вас может и не коснуться то, что произойдет здесь. Можете бежать в этот изуродованный город, Ан'гидеаль — но живым оттуда больше не выйдет ни один человек. Люди ответят за свои преступления, как древние, так и недавние. Как вы истребили всех, не принадлежащих вашему роду, включая младенцев, так и вас истребят холодные серебряные призраки тех, кто жил здесь задолго до вас!
