Будь я постарше и поопытнее, вероятно, с ужасом отказался бы от этого предложения. Но соблазн обрести новые знания, да и, что скрывать, могущество, которое я использую исключительно во благо всех людей, пересилил слабые доводы рассудка. Я взял кристалл, мысленно произнес: «Я готов принять знание», — и привычно приготовился к приему сведений. Ничего особенного я не ощутил — лишь немножко щекотки в черепной коробке. Потом я понял, что весь объем принятых сведений в свернутом виде разместился в моей голове и каждая последующая порция будет проявляться постепенно, по мере усвоения предыдущей. Я положил кристалл на постамент и только отпустил руку, как вдруг ослепительная вспышка резанула по глазам.
Я открыл глаза и тут же зажмурился. Солнечный луч нагло упирался прямо мне в лицо. Я проморгался, повернулся и увидел… комнату на постоялом дворе, в которой вчера заснул. Я лежал на кровати. Кроме меня, в помещении больше никого не было. Вторая кровать оказалась аккуратно застелена, а матрас, на котором спал один из наших парней, свернут и поставлен в угол. Несмотря на открытое окно, было душновато. Судя по положению Солано, уже подошло время обеда. Есть и пить хотелось неимоверно, будто я неделю подряд без отдыха, воды и еды разгружал в одиночку океанский купеческий корабль.
Ничего себе сны снятся в пограничье, удивился я и, прихватив все необходимое, пошел умываться в туалетную комнату в конце коридора.
По-быстрому приведя себя в порядок, я, ни на кого и ни на что не обращая внимания, чуть ли не бегом спустился в обеденный зал и занял столик в углу. Разносчица подошла, к счастью, быстро, и я, не особо раздумывая, заказал уху, двойную порцию тушеных свиных ребрышек с гречей, копченое мясо с соусом и пяток пирожков с яблоками. Немного поразмыслив, добавил в заказ жареную утку. Но первым делом потребовал принести большой кувшин клюквенного морса и кружку.
Радость скоротечна в этом мире. Вот и последний пирожок я доедал уже не спеша, всерьез раздумывая, а не повторить ли мне все это на бис? Какое-то чувство сродни интуиции заставило меня обратить внимание на входную дверь. В дверном проеме стояла Свента в белом брючном тренировочном костюме, и солнечные лучи немного сбоку и сзади золотом подсвечивали картину явления ангела народу. Я застыл, парализованный этим зрелищем, и даже не заметил, как Свента подошла к моему столику и села напротив.
— Эй, — вырвал меня из транса ее голос, — где разум обитает твой, о странник? Неужели в эмпиреях заплутал, изгнанник? — весело вопросила она.
— А? — проснулся я. — Что говоришь?
— Я говорю, ты прямо здорово похудел после вчерашнего.
— Опять издеваешься?
— Ничуть. Я понимаю. Для тебя такое переживание впервые. Нас-то готовят к подобному, а вас нет. Так что все нормально. Не страдай и не мучайся. Тем более, ты сумел завалить двоих неслабых егерей, что много значит.
Я поморщился при этом напоминании.
— Все-таки скажи, из-за чего все произошло? Я так толком и не понял вчера. Да и ранеными занялся, не до разговоров было.
— Да, собственно, из-за пустяка, — в свою очередь, нахмурилась она.
— Он тебя оскорбил?
— Нет, но его тон мне показался… — Она даже пальцами зашевелила, будто пыталась поймать нечто неуловимое, но близкое. — Ну не совсем корректным. И смотрел он на меня так, как смотрят на богатенькую девчонку, которая своими дешевыми капризами мешает работать серьезным взрослым людям. Я в том же тоне ответила, что, будь он повежливее, может, и согласилась бы исполнить его просьбу. Тут один из егерей, услышав мою отповедь, не придумал ничего умнее, кроме как вступиться за честь дамы… Я что, сама за себя постоять не могу?! Короче, он полез на командира, тот ответил, ему ответила уже я, наши не остались в стороне, его люди — тоже, и завертелось.
— А почему в зале было пусто? Комнат свободных нет, значит, хоть кто-то должен был ужинать в это время?
— А… — махнула рукой Свента, — как только началось, рванули наверх, как крысы. Торгаши.
— Понятно. А знаешь, со стороны мы, наверное, смотримся именно как группа богатых бездельников, которым нечем заняться или нервы пощекотать захотелось. Кареты, прислуга… Да, а что за слуг ты наняла? Я не воин, но мне показалось, они построились в боевую пятерку?
— А… — снова махнула рукой Свента, — подозреваю папенькины проделки. Я поговорила со старшим. Они — пятерка невидимок, которым приказано меня охранять. Нет, ну надо было набраться такого коварства, чтобы подсунуть охрану под видом слуг! То-то я в толк никак взять не могла, куда подевались телохранители, которые меня в городе опекали все два года. С теми хоть договориться можно было по-человечески. А эти даже не признались, что папенькино поручение выполняют. «Вас папенька послал?» — спрашиваю. «Не имею права разглашать», — отвечает с каменной рожей. Я решила съехидничать: «Меня хоть охраняете?» — а тот опять свое: «Не имею права разглашать». Да здесь-то что секретничать? Впрочем, мне и не нужны его ответы, и так все ясно. Ну папенька! Вернусь — все выскажу!
— Свента, извини за грубость, но ты действительно ведешь себя как маленькая капризная девчонка. Отец ведь о тебе заботится!
— И ты туда же?! Я сама могу за себя постоять, — взвилась Свента.
Я демонстративно вздохнул.
— Это обязательно надо доказывать всем подряд ежедневно и ежечасно? Значит, ты боишься…
— Я-а-а?! Боюсь?!
Мне показалось, я в один миг вдруг стал для нее самым ненавистным врагом.
— Ты боишься, — тихо, но с нажимом продолжал я, — что люди не поверят, какая ты сильная и храбрая. И из кожи вон лезешь, чтобы даже последнему бродяге доказать это. А здесь не детские игрушки. Здесь пограничье. Ты, — я ткнул в нее пальцем, — в одиночку справишься с пятеркой лоперских лазутчиков? Только честно? А если тебя, дочь герцога и губернатора провинции, лоперцы захватят в плен, это никак не скажется на политике и положении твоего отца? На благополучии твоей семьи, наконец? Если тебе плевать на политику, пожалей мать. Не добавляй ей седых волос своими капризами.
Свента вскочила, зло посмотрела на меня и стремительно помчалась наверх, в свою комнату. Ну и надо оно мне было, влезать в это? Опять не сдержался. Пусть бы поиграла еще в капризную девочку. Ее родители явно к этому привыкли — одним скандалом больше, одним меньше… А теперь, кажется, я потерял хорошего друга. От этих переживаний снова захотелось что-нибудь съесть, а тут и парни, уже умытые и переодетые после тренировки, составили мне компанию.
— Ребята, а почему мы не выехали утром, как собирались? — спросил я.
— Лорд Рокериан рассказал, что при патрулировании они наткнулись на пять пятерок лоперских лазутчиков. Была стычка, и егеря едва ушли. Эти леса они как свою руку знают — не первый год патрулируют. Двое воинов были ранены, и командир израсходовал на них пару своих лекарских амулетов.
— А он нежадный. Это же полугодовое жалованье рядового, — чуть не присвистнул я.
