А злобные лоперцы, как прознали, что знахарь за травами собрался, нагнали силу несметную, подкрались к доброму Герболио и коварно напали. Наши егеря, да и сам знахарь — парни не промах. Половину армии супостата побили, но и сами, тяжко раненные, были схвачены. Что враги сделали с Кламирой, просто страшно рассказывать, а знахаря долго пытали огнем и водой, но он не выдал секрет и умер, благословив всех жителей любимого Сербано. Боги разгневались на кровожадных лоперцев и обрушили горы, похоронив злодеев вместе с павшими героями.
Я слушал тетушку Матриду, открыв рот и держа в руке забытый надкушенный пирожок. Вот это да-а-а! Срифмовать, положить на музыку и петь в кабаках балладу о славном знахаре из Сербано — слезы пожилых вдовушек и огонь героизма в очах юношей будут обеспечены, как и серебрушки в шляпе исполнителя. А не собраться ли жителям города да не написать ли всем обществом какой-нибудь роман? При столь буйной фантазии должен получиться незабываемый шедевр.
Переполненный впечатлениями, я отправился спать, попросив разбудить меня в восемь часов. Дилижанс отправлялся в десять, и я рассчитывал успеть к девяти подойти к Герболио, там, как договорились, встретиться с Кламирой, получить у знахаря документ о прохождении практики и попрощаться с ним. Переодевшись в пижаму, я разобрал постель, лег и, как пишут в романах, только моя голова коснулась подушки…
* * *
Свента стояла в длинной ночной рубашке посредине незнакомого помещения, похожего на комнату постоялого двора, и с удивлением смотрела на меня. Выглядела она плохо. Точнее, смотрелась она, как всегда, потрясающе, а уж в этой ночной сорочке — настолько близкой и родной, что я с трудом сдерживал неуместный порыв подойти и обнять ее. Однако темные круги под глазами и какая-то запредельная тоска в них недвусмысленно говорили о том, как ей плохо.
— Филин? — неуверенно спросила она. — Это ты?
Удивленный таким странным вопросом, чуть не ответил: «А кто же еще?» — однако при столь необычных обстоятельствах нашей встречи все могло быть, поэтому, хоть сам засомневался, ответить постарался уверенно:
— Это я.
— Тебе там хорошо?
— Нормально, — пожал я плечами.
Я не понял точно, где это «там», но предположил, что в Сербано.
— Филин, пока ты здесь, я давно хочу тебя сказать… — торопливо заговорила Свента, словно куда-то опаздывая. — Прости меня! Там, на постоялом дворе, я вела себя действительно как капризная девчонка. Я и вправду не понимала, насколько все серьезно, и когда лоперцы напали… они же могли убить всех пассажиров. Из-за меня. Эти два месяца я все думала, думала, думала… Ты меня простишь, Филин?
— Я тебя давно простил, Свента. В первый же день. В свою очередь, если пошел такой разговор, я прошу тебя, Свента, простить мою грубость и несдержанность. Я не должен был так говорить.
— Должен, должен, — печально ответила Свента. — Мне еще розгами по мягкому месту надо было надавать, а не одними словами обойтись. Так что ты был еще деликатен со мной. Но если тебе это все еще важно, я тебя прощаю, Филин.
После моих слов ей стало заметно легче, будто она наконец смогла сбросить с себя тяжкую ношу долга, который уже не надеялась когда-нибудь вернуть.
— А с Вителлиной что у тебя было? — согласно канонам женской логики, спросила Свента, вероятно, о самом важном для себя.
Ох, это женское любопытство! Ну какая ей разница? Я же не спрашиваю, было ли у нее что-нибудь с кем-то из парней-боевиков.
— С Вителлиной мы друзья, — твердо ответил я.
— А ты ее любишь?
— Нет. Мы просто друзья. Она даже приглашала в свою ложу в королевском театре. Обещала билеты на двоих.
— Кто же теперь сможет ими воспользоваться?.. — с грустью произнесла Свента странные слова. — Спасибо тебе, Филин, что навестил. Пусть тебе там будет хорошо…
Я проснулся от прикосновения к моему плечу. Тетушка Матрида, как и обещала, разбудила ровно в восемь утра. Опять странный сон. Да такой реальный. Только Свента как-то странно со мной разговаривала. Я умылся, оделся, позавтракал, собрал вещи и душевно попрощался с доброй женщиной. Она добилась от меня обещания, что в следующий свой приезд в Сербано я непременно остановлюсь только у нее. Даже за постой отказывалась брать деньги, но я настоял, положил короны на стол и вышел за порог.
Возле дома знахаря выстроилась огромная очередь… больных, наверное. Большую часть очереди составляли крепкие и на вид здоровые, как лошади, женщины средних лет. Согбенная старушка клюкой отпихивала одну такую, каркая на нее рассерженной вороной:
— Куда ты прешь, кобылища? Осади назад! Я первее тебя стою! Вот скажи, что тебе-то там надо? Ну мне-то понятно что, а тебе-то зачем?
— А морщины?! — с удивлением и возмущением проговорила молодуха, словно речь шла о болезни, после которой уже не встают. — У меня стали появляться морщины!
Чем закончился их спор, я так и не узнал. Прошел в дом, присел в кресло и стал дожидаться знахаря и Кламиру, которые вскоре не замедлили прибыть. Герболио выдал нам документы о прохождении практики, мы с ним тепло простились и направились к месту остановки дилижанса. По дороге Кламира рассказала мне, что Свента уехала с ребятами еще вчера утром.
Погода стояла хорошая, лошади были бодрые и менялись часто, так что прибыли мы в столицу не утром на одиннадцатый день, как предполагалось, а на десятый к вечеру. Таким образом, мы с Кламирой пропустили только самое начало занятий. Кто был студентом, знает, что первый день обычно организационный и знаниями никого не грузят.
Я поднимался в свою комнату в общежитии даже с некоторым волнением. За два месяца практики я успел, оказывается, соскучиться по этому хоть и непритязательному, но уже своему дому. Дверь комнаты открылась, я переступил порог и… За столом сидел основательно нагрузившийся Сен. В этот момент он как раз наливал в стаканчик очередную порцию крепкого вина из кувшинчика. Два пустых сосуда валялись у него под ногами. Он молча посмотрел на меня, достал откуда-то еще стаканчик, наполнил его и предложил:
— Выпием, прзрак, за славного парня Фи… Фили… Филл… лини… анна. Пусть же ж ему в горах богов дста…досита…досыта…нутся лучшие пкои ис… и с-са…мые кр-р…крсивые двушки… де-ву-шки.
Интересно, а зелененькие демонята его за волосы еще не дергают? Я поставил багаж на койку. Взял один из пустых кувшинчиков, прошел в душевую, где наполнил его водой. Все это время Сен с любопытством наблюдал за моими действиями. Он даже не шелохнулся, когда я подошел и вылил воду ему на голову.
— Повторить процедуру? — спросил я. — Ты с чего такой косой? Что у тебя случилось? Надеюсь, никто не умер?
— Умер, — вдруг сказал Сен.
— Кто? — сочувственно глядя на него, спросил я осторожно.
— Ты же ж.
— Я?!
— Да, ты, — почти трезвым голосом обстоятельно начал объяснять Сен. — Свента мне все же ж рассказала. Она ж привезла документы для академии, где все подробно расписано, как вы дрались с разведчиками лоперцев, как вас же ж, тебя и Кламиру, с местными егерями завалило в горах… Рассказала, как ты к ней ночью на постоялом дворе являлся. Говорила, что тебе там, — он кивнул куда-то на небо, — хорошо. Так что спасибо, что и меня же ж не забыл. Пришел вот.
