— Алониус, что происходит? Где мы? — растерянно спросила Леси.
— Скажи мне правду, — внимательно глядя ей в глаза, спросил я, — ты целительница? Если да, тогда я помогу тебе пройти лабиринт и обрести силу.
— Целительница? — с неподдельным удивлением спросила девушка. — А разве это не выдумки?
Если бы она была той, кого я в ней подозревал, то ей бы не было смысла лгать коллеге. Значит, все-таки горы выявили ее потенциальные способности. Неужели, играя роль горного старца, я случайно сказал то, что есть на самом деле?
— Это сон, Леси. Всего лишь сон. Но ты подумай, не хочешь ли стать лекарем? Я уверен, у тебя получится.
— На лекаря учиться надо, — печально сказала девушка. — Кто ж меня, простолюдинку, пустит?
— Для начала тебе надо обычную схолу закончить, а потом уже что-нибудь придумаем, — бодро сказал я.
— А мне и не надо заканчивать. Меня с детских лет учили вместе с молодой госпожой. Чтобы ей одной учиться скучно не было и чтобы было кого наказывать. Но леди очень не любила, когда меня наказывали, и очень старалась. А вместе с ней и я.
Вот как, подумал я. Оказывается, горничная-то — весьма грамотная для этого сословия девушка. Граф дал ей, по-видимому, довольно хорошее домашнее образование.
Ладно, подумаем об этом потом, когда выйдем.
Утром Леси странно на меня посматривала, но подойти долго не решалась. Наконец собралась с духом.
— Алониус, мне… сон один непонятный приснился, — она выжидающе смотрела на меня, но я никак не реагировал, — будто вы мне говорили что-то о… целителях. — Она сделала паузу, но, опять не дождавшись от меня поддержки, заспешила: — Вы еще сказали, что мне надо учиться на лекаря.
— Леси, — мягко ответил я, — сны часто бывают вещими. Ты это знаешь. В снах мы можем общаться даже с умершими людьми. Они нас предупреждают, чему-то учат, о чем-то рассказывают. Если я тебе приснился — это вполне естественно, ведь мы по пещерам мрачным и сырым не один день идем. Все очень устали. Но если я сказал тебе, что ты годишься в лекари, значит, так оно и есть, — легко закончил я.
Выбрались на свет мы только на десятый день и так утомились, что даже порадоваться солнечным лучам толком не смогли. Последние припасы доели еще вчера. Точнее, доели девушки. Мы с Протисом уже три дня урезали свои порции до предела.
Здравствуй, славная Элмория! Как-то ты меня встретишь после долгой разлуки?
ГЛАВА 10
Элмория встретила нас ярким полуденным светилом, зеленью трав и кустиков, умудрившихся прорасти на этих скалах. Пещера, из которой мы выползли, судя по остаткам кострища с группой удобных камней возле него, часто посещалась, а это означало, что неподалеку есть либо оживленная тропа, либо поселение, а где-то совсем рядом — источник, с помощью которого мы сможем привести себя в порядок, умыться и переодеться.
Перед тем как покинуть гостеприимные туннели, я чуть ли не с нежностью погладил камни, мысленно поблагодарив горы и горного старца, если он есть, за то, что выпустили нас почти без потерь (к периодическим потерям жирка я даже привыкать стал), не завалили камнепадом, не подсунули под ноги бездонную пропасть, не задушили негодным воздухом, а главное, за то, что помогли приоткрыть свои способности и многому меня научили. Мне вновь почудился отдаленный грохот лавины или камнепада, похожий на добродушный смех. Наверное, все-таки чудится.
Некрутой спуск по узкой тропинке от пещеры вскоре вывел нас к более широкой наезженной тропе, способной вместить две телеги рядом. Кучки навоза и следы колес указывали на то, что этот транспорт здесь использовался довольно часто. Насколько я понял, мы сейчас находились значительно западнее ущелья Змей и, соответственно, Сербано, откуда началось мое путешествие на север, в Лопер — глаза б мои его не видели.
Таким образом, от этого клятого ущелья я, уклонившись к западу, студентом протащился под горами. Встретился с графом и продолжил путь поваром почти точно на запад. Потом опять в горы на юго-запад и уже из горного замка травником пропыхтел через пещеры на юго-восток. Приличная дуга получилась. Чтобы замкнуть кольцо, надо бы вернуться в Сербано, но кто меня там ждет и что мне там делать? Повидаться с Герболио и тетушкой Матридой я бы не отказался, но к жене хотелось гораздо больше, прямо нестерпимо. И гнали меня в столицу не только тот орган управления мужчиной, о котором вы наверняка подумали, но сердце и разум тоже. Общение по нити-связи, когда даже толком прикоснуться к любимым невозможно, никак нельзя назвать живым.
Прощупывание местности нитью-лучом показало, что вверху тропа заканчивается у каких-то шахт, а вот внизу расположился небольшой городок. Как он называется, я не знал, но в том, что там можно будет поесть, не сомневался. Мне словно воочию привиделся жареный гусь с румяной корочкой, фаршированный кашей и фруктами по-гонмарски. Однако до вожделенной цели надо было еще идти пешком несколько часов.
— Дамы и господа, леди и лорды, а также не леди и не лорды, — обратился я к нашей компании, — в нескольких часах пути отсюда есть небольшой городок, в котором можно поесть и отдохнуть. Мы можем сначала немного расслабиться здесь, а потом пойти или сразу начать путь. Какие будут пожелания?
Все дружно решили, что не очень-то и устали. Пройти еще немного, зато отдохнуть по-человечески заманчивее, чем сидеть на голых камнях и лелеять того червячка, которого можно заморить даже простой коркой хлеба, но не воздухом, пусть самым чистым и целебным. Город с его хлебом, солью и… гусем сам ведь не придет к нам. Перспектива съесть что-нибудь или кого-нибудь существенно прибавляет людям энтузиазма и даже у самых заморенных открывает второе дыхание.
Чем дальше мы продвигались по дороге, тем больше наша команда стала походить на себя прежнюю, до похода. В поведении Олисии все чаще стали проявляться замашки капризной барышни. Леси и Протис довольно скоро стали восприниматься не иначе, как слуги высокородной госпожи. Один я по-прежнему имел неопределенный статус. Вроде папенька намекал дочери, что я сын барона, но никаких подтверждений этому не было, а с папеньки могло статься выдать любимое чадо замуж за элморского простолюдина, лишь бы тот был лекарем. Тем более, каждому известно — в Элмории все лекари, закончившие обучение в академии, получают дворянство. К тому же, согласно самому правдивому источнику сведений, любовным и рыцарским романам, благородный дворянин никогда не запятнает свою честь, работая, как простолюдин, поваром.
Меня не заботили проблемы графини, которая всякий раз, прежде чем обратиться ко мне, все не могла, бедная, решить, называть меня милордом или просто Алониусом. Эта мучительная борьба даже немного забавляла. Кстати, пещерный «Лони» был напрочь забыт, как только мы удалились от этих самых пещер на небольшое расстояние. Чем меня еще восхищают женщины, так это способностью, несмотря ни на какую усталость, находить в себе силы для разговоров.
— Милорд… Алониус, а где мы находимся? — задала графиня главный, как я думал, вопрос.
