– Согласен. Что ли, я не понимаю?
– О! Семиотис, глянь, наш человек. Прости, братан, мы отваливаем.
Ну вот. Разминка не состоялась. А так хотелось кого-нибудь прибить, может, удалось бы хоть чуть-чуть приглушить тоску.
Как говорил классик философского реализма: «Слова, слова, слова».
Другой изрекал: «Дела, дела, дела!»
А мне впору взвыть на луну: «Мысли, мысли, мысли!»
Утром меня предупредили, чтобы к полудню я был на месте. Ожидалась делегация от герцога Васкоза. На месте так на месте. Настроение чем дальше, тем больше становилось мрачно-меланхоличным. Я пока не набрасывался на трактирных слуг с намерением покусать за косой взгляд или медленно выполненное распоряжение, но был на грани. Они это чувствовали и старались не попадаться на глаза.
К полудню объявили о прибытии послов. Мы с Мирасель и братом Зорвесом – в этот раз он обязательно хотел присутствовать – прошли в приемную комнату. Сеньорита села в кресло возле окна, служитель Создателя встал слева от нее, а я занял позицию справа и ближе к двери. Старик, представитель герцога, вошел один, покосился на меня, помедлил и решительно направился к Мирасель, остановившись в двух шагах от кресла.
– Сеньорита,– вежливо поклонился он,– как видишь, я один и не вооружен. Твой охранник может убедиться в этом. Далее я желал бы, чтобы нас оставили одних. Клянусь, против тебя я ничего не злоумышляю. У меня есть послание от моего сеньора, которое предназначено только для твоих ушей.
– Брат Зорвес – мой ближайший советник. Телохранитель не понимает конкистос и не отличается умом. Ты можешь смело говорить здесь, не беспокоясь о соблюдении тайны.
– Если ты столь уверена, то... речь пойдет отчасти о твоем телохранителе.
– Чем не устроил твоего сеньора мой телохранитель? – съязвила Мирасель.
– Первым делом ты должна его убрать,– совершенно серьезно произнес посол.
– Убрать?! С чего бы это? Или он мешает убийцам герцога добраться до меня? В любом случае я сама решаю, что мне делать первым делом, что вторым, а чего не делать вовсе.
Пару секунд они поборолись взглядами. Посол все-таки сдался.
– Мой сеньор не имел в виду убийц,– напряженно начал вельможа.– Мой сеньор имеет к тебе предложение, которое предполагает удаление твоего телохранителя.
– Может, есть смысл начать именно с предложения твоего сеньора, а не с моего, признаю, очень хорошего охранника? А? Я жду,– угрожающе сказала Мирасель, не отводя взгляда от старика.
– Хорошо. Слушай же предложение герцога.– Гордо вскинув голову, всем своим видом показывая, что он против такого расклада, старик наконец изложил суть послания: – Мой герцог предлагает руку и сердце своего среднего сына, каковой будет принимать участие в управлении Конкистой на правах принца-консорта. По условиям соглашения, если таковое будет принято, вся власть в государстве незамедлительно перейдет к первому же ребенку, родившемуся в результате этого брака, независимо от пола, по достижении им совершеннолетия. В этом случае герцог Васкоз отказывается от борьбы за трон, что позволит избежать кровопролития и существенного ослабления страны. В случае отказа он готов бороться до конца и поднять все силы, подвластные ему. И еще... моего сеньора тревожит твой телохранитель. Он осведомлен – не переживай, сеньорита, только он и я знаем истину – о несколько... о чересчур близких ваших отношениях. Так вот, герцог забудет о случившемся и не расскажет об этом сыну, если означенный телохранитель исчезнет. Навсегда. Согласитесь, это очень либеральные условия.
Глаза Мирасель гневно сверкнули, и яростный отказ (мне так показалось, во всяком случае) готов был сорваться с ее языка, как холодным душем пролились слова брата Зорвеса:
– Я просил бы сеньориту не принимать решение скоропалительно.
– Я уже все решила! – запальчиво вскрикнула Мирасель и свирепо, словно двумя острыми шпагами, вонзилась взглядом в глаза служителя.
– Я попрошу сеньора посла позволить переговорить нам наедине,– попросил брат Зорвес.
Посол молча поклонился, но не ушел. В этом государстве веками провозглашалась открытость королевской власти, и разговоры монарха наедине происходили, как правило, в ближайшем алькове или у окна, где окружающие могли его видеть, но не могли слышать, о чем идет разговор. Брат Зорвес отвел девушку к дальнему окну. Она встала лицом ко мне, служитель спиной, и они тихо заговорили на конкистос.
– Сеньорита. Мирасель. Ты всегда была умницей. Подумай хорошенько. На одну чашу весов брошена жизнь пусть незаурядного, но просто охранника, а на другую – тысячи жизней твоих подданных. Кровавая резня существенно ослабит королевство, которое может стать легкой добычей врагов.
– Но я люблю его. Я знаю, что для тебя наши отношения тоже не секрет. Понимаешь, я встретила настоящего мужчину, способного влить свежую кровь в загнивающий род нашей династии, и не намерена от него отказываться.
– В тебе говорит собственница,– мягко возразил ей Зорвес.– Подумай, сколько еще мужчин, не менее, а, я уверен, более достойных, ты встретишь. Отдай одного и получи целый мир! Мирасель. Ты всегда отличалась умом и практичностью. Подумай: он или страна? Неужели благополучие твоих подданных для тебя ничего не значит, а твоим умом властвуют женские инстинкты?.. Если так, то я очень в тебе ошибался.
– Я сделаю его бароном, и он будет принцем-консортом чисто номинально.– Глаза Мирасель наполнились слезами, бриллиантовыми каплями стекающими по матово-бледным щекам.
– Это невозможно,– мягко и увещевающе продолжил служитель,– ты и сама понимаешь. Вспомни, сколько баронов, баронетов и графов согласились тебя поддержать, питая призрачную надежду на то, что ты, став королевой, выйдешь замуж за одного из них. За них самих, их сыновей, внуков или братьев. С любым решением они готовы смириться, но стоит тебе провозгласить в качестве своего мужа безродного иностранца, как они немедленно от тебя отвернутся и перейдут в лагерь герцога. Твои шансы удержаться на троне станут и вовсе призрачными. Ты это понимаешь?.. Я вижу, что понимаешь, но боишься признаться самой себе. Пусть этот парень неоднократно спасал тебя. Мне он тоже очень симпатичен. Но это его долг. За это ему платят. Кстати, я взял на себя смелость перевести на его счет десять тысяч золотых «драконов». Плата за охрану, премия за спасение твоей жизни и компенсация за... ты понимаешь за что. Он уже богатый человек. Сам способен купить баронство где-нибудь на границе.
– Зачем мертвому деньги? – с горечью сказала сеньорита.
Это сказало мне лучше всяких слов, что Мирасель, исходя из высших соображений, уже приняла решение. Брат Зорвес тоже все прекрасно понял и, улыбнувшись с облегчением, бодро пообещал:
– Я же не сказал, что Дит будет убит. Надо же, в рифму получилось: Дит – убит. Так вот. Нам совсем не нужно навлекать на себя гнев барсов – у них хватит сил добраться до любого монарха, чтобы отомстить. Нет. Я обещаю тебе, что Дит уйдет добровольно, и это можно будет с полным правом подтвердить даже под обручем истины. Доверься мне... твое королевское величество Мирасель Вторая.
