Вскоре послышались шаги, и вошли давешние храны. Они ловко сняли крышку, аккуратно прислонили ее к стене, потом, взяв меня под локотки, бережно вытащили из каменного ящика и поставили на пол. Двигаясь так, словно делали это сотни раз, они взяли, видимо, принесенный с собой комплект тренировочной одежды и сноровисто облачили в него мое тело. Пока они действовали, я чувствовал себя куклой или манекеном, драпируемым для выставки в витрине лавки.
Впрочем, когда они закончили и предложили следовать за ними, опять же придерживая с двух сторон под локотки, я понял, для чего они это делали. Я банально не мог сделать ни одного движения правильно. То, что я смог разглядеть в процессе облачения в одежду, подсказало мне, что тело мое, мягко говоря, несколько изменилось. Я стал немного выше, стройнее и пропорциональнее. Однако с изменением длины рук и ног, центра тяжести и роста все мои прежние моторные навыки теперь требовали серьезной адаптации и перестройки.
Появилось подозрение, что и стереобаза у меня тоже изменилась, поскольку стало трудно оценивать расстояние до объектов – пол казался то ближе, то дальше. Двери, через которые мы проходили, нагло меняли свой размер, а пороги так и норовили подставить ножку. Если бы не нежная забота хранов, я бы добрался до кабинета коменданта очень нескоро и только ползком.
Храны распахнули двустворчатые двери, и я наконец смог лицезреть элва на рабочем месте. Подняв взор от бумаг, он почему-то ошеломленно посмотрел на меня и вскрикнул:
– Родеро?!
В его голосе мне послышалось удивление и вопрос, смешанный с радостью, облегчением и какой-то глубокой печалью. Длилось это недолго. Взор погас. Лицо стало равнодушно-спокойным, и он пробурчал:
– Ну что смотришь? Я тебе говорил, что после изменения внешности тебе дадут новое имя? Вот и привыкай. Отныне ты – Родеро.
За все годы обучения старый хитрец так и не сказал мне, кто такой этот Родеро и что их связывало. Были у меня определенные догадки, но ничего конкретного. Имени элва я тоже не знал – не положено курсантам знать имя коменданта, а также имена преподавателей и инструкторов. Обращаться следовало «господин комендант» или «господин наставник по... (название дисциплины)». Впрочем, кроме коменданта, как выяснилось, в учебном центре никого из живых преподавателей не было уже более пятисот лет. Что-то преподавал сам элв, что-то мы изучали по книгам и кристаллам знаний, что-то с помощью артефактов. Практические занятия по боевым искусствам вели иллюзорные тренеры в специальных залах и храны. Иногда и господин комендант приходил поразмяться, поучить новичков уму-разуму.
Лекции нам читали и вели практические занятия иллюзии самых разных разумных существ, видимо, граждан этой таинственной империи. Были там по большей части люди, но хватало и элвов, и гномов, и орков-гоблинов-троллей. Я поначалу не очень в этом разбирался, а потом настолько привык, что перестал обращать внимание. Даже драконы были, хоть и в небольшом количестве, поскольку с их народом империя воевала. Все расы мало отличались от людей внешне, да и, как выяснилось, внутренне тоже. Те же драконы оказались двуногими, прямоходящими. Имели прочную чешую, заменявшую им броню латников, глаза с вертикальными щелями зрачков, костяной гребень по хребту и рудиментарные крылышки, каковые они приспособились использовать в бою как дополнительные конечности.
Даже межрасовые браки не были чем-то необычным, но, так сказать, плод любви всегда принадлежал к расе одного из родителей и смешения рас не происходило. Поговаривали, что на расовую принадлежность ребенка влияет тот факт, кто из родителей любит другого больше. Дескать, чья любовь сильнее, расу того родителя ребенок и унаследует. Естественно, что поэты и драматурги не могли пройти мимо столь благодатного материала и наваяли кучу душещипательных историй, исправно служащих слезоточивым средством для целых поколений молоденьких аристократок и пожилых домохозяек.
Меня с детства воспитывали в уважении к труду наставника, но как всякий нормальный человек я не упускал случая побездельничать и потешить свою лень. В клане это выбивалось довольно просто – палкой по тому месту, где живет задний ум, или внеочередными тренировками. Здесь же, казалось, полное раздолье – иллюзия, читая лекцию или проводя практическое занятие, не может контролировать активность учеников. Бубнит себе и бубнит, в то время как курсанты спят, играют в игры или развлекаются иным способом.
Все вышло совершенно не так. Каждое занятие начиналось с контрольного опроса по пройденному материалу или с демонстрации действий, отработанных на предыдущем занятии. Как там все это проверялось, не знаю. Нас не готовили на учителей-наставников. Однако артефакты никогда не ошибались. Если ответы на вопросы, действия при варке зелья, демонстрация приемов рукопашного боя, исполнение поклона императору и так далее и тому подобное признавались (кем, тоже не знаю) неудовлетворительными, занятие повторялось снова. После двух повторов, если по-прежнему от курсанта не было толку, его оставляли без еды и, хоть и незначительного, но свободного времени. Однако загнуться от голода или перенапряжения ему не грозило – через пять суток с момента наказания курсант либо показывал удовлетворительный результат, либо его живо отправляли пополнять ряды бесов. А возможность подобной перспективы, думаю, и самого распоследнего лентяя сделает профессиональным трудоголиком.
Мне несколько раз, особенно в начале обучения пришлось прочувствовать на себе воздействие этого стимула, и не из-за лени. Ну, согласен, в первый раз из-за нее, проклятущей. Я-то сумел к третьему занятию ее перебороть, а Крис (такое имя было теперь у Феморо) – нет. Вот и получил по полной. До перевода в бесы, правда, дело не дошло, но ситуация была на грани. А все потому, что Крис решил, будто рукопашный бой ему не нужен. Он маг, а это звучит гордо! Как оказалось, в Конкисте и Аталии – звучит, а в здешних подземельях – как лбом об стену. Звон уж очень немелодичный получается.
Ничего, кроме язвительного смеха элва, Крис своими потугами продемонстрировать мощь заклинаний и тонкость построений так и не смог вызвать.
– И это все, что, неимоверно тужась, ты смог из себя исторгнуть, господин величайший маг всех времен и народов? – ехидно поинтересовался комендант во время демонстрации вершин искусства, покоренных Крисом в академии магии.– А вас там не учили, что использовать собственную энергетику страшно неэффективно и смертельно опасно? Ты можешь мне показать простейшее воздействие, основанное на управлении внешней энергией? – Слова «плетение», «заклинание», «магический конструкт» и прочие элв терпеть не мог как дилетантские и даже шарлатанские.
Увидев глаза друга, каждый размером в два золотых «дракона», я понял, что ни о чем подобном он даже не слышал.
Но это было потом. Месяца через три после выхода из саркофагов и первичной адаптации к изменениям в теле. Сначала нас старательно учили... учиться: хранить в памяти огромные массивы информации, чтобы иметь к ним почти мгновенный доступ; быстро читать книги, на большой скорости перелистывая страницы, при этом понимая и дословно запоминая текст; усваивать информацию, пребывая в трансовом состоянии; разделять внимание на несколько независимых потоков и многое другое.
