И вновь опустившись на подушку, Василий закрыл глаза, и попытался сконцентрироваться на фразе «Я вас слышу. Кто вы?». Однако никакой реакции не последовало, сколько Василий ни напрягался. Когда же он уже отчаялся, решил, что голос померещился ему, он вновь услышал:
— Отзовись, друг… Отзовись.
— Я слышу вас. Кто вы?
— Друг.
— И..?
— Вам нужно бежать из Гоцлара.
— Это я и сам знаю. Но как?..
— Вам нужно выбраться на крышу. Я помогу вам бежать. Я помогу…
— Но как нам добраться до крыши?
— Путь вам придется искать самим. Когда-то я неплохо знал дворцовые апартаменты, но теперь, по прошествии стольких тысяч лет…
— Тысяч лет?.. Кто ты?
— Друг… Не важно…
— Почему ты нам помогаешь?
— Это сложно объяснить. Не в двух словах… Мне тяжело поддерживать ментальную связь на таком расстоянии… Попробуйте вырваться, подняться на крышу… Тогда я смогу вам помочь. И поспешите. Если меня заметят, мне придется бежать…
Василий задумался. Он узнал то ли слишком много, то ли слишком мало. И как поступить? Согласиться на предложение? А какие варианты у него еще есть?
— Поспешите на крышу… Поспешите… Я вас жду… — и голос смолк.
Василий вновь сел, гауптштурмфюрер внимательно смотрел на него, ожидая объяснений. Какое-то время Василий молчал, словно собираясь с мыслями: как объяснить немцу, чтобы он понял и поверил, а не счел оперуполномоченного сумасшедшим.
— Только что кто-то ментально связался со мной.
— Ментально? — переспросил Хек.
— Да, что-то вроде телепатии. Я же говорил, что Ми-го общались со мной подобным образом. Только в этот раз это были не Ми-го.
— А кто?
Василий пожал плечами.
— Понятия не имею.
— И?
— Обещали помочь нам бежать, если мы выберемся на крышу дворца.
— Но как бежать?.. И кто это мог бы быть?
— Скорее всего, враги Ми-го. Те, кто по той или иной причине хочет сорвать их планы.
— Враги наших врагов нам друзья, — заметил немец. — Но можем ли мы верить невесть кому? Быть может, это еще одна западня?
— А смысл?
— Может, они хотят поиграть с нами, как кошка с мышкой?
— Нет, они скорее оставили бы нас в покое, чтобы я без помех связался… Впрочем, это не важно…
— Раз уж начали говорить, договаривайте, — подзадорил немец.
Но вместо того, чтобы рассказать гауптштурмфюреру о Ктулху, Василий с сомнением посмотрел на него.
— Мы временные союзники, господин Хек. Подчеркиваю: временные… И не надо пытаться выведывать секреты, которые не принесут тебе пользы.
Гауптштурмфюрер лишь с сомнением покачал головой.
— Мы сможем выбраться из этих апартаментов?
— За дверью всего двое стражей, и если они откроют дверь…
Василий кивнул.
— Что ж… за дело. Терять нам нечего, а если доберемся до крыши, то, быть может, этот неизвестный и в самом деле нам поможет. Ты готов?
Немец кивнул.
— Как говорят ваши пионеры: всегда!
Василий решительно соскочил с кровати и подошел к бронзовой двери, а потом начал со всей силы колотить по ней кулаками.
— Помогите! Откройте! Моему товарищу плохо.
Какое-то время за дверями царила тишина.
— А что, если они не станут открывать сами, а позовут подкрепление, — засомневался господин Хек. Он встал сбоку от двери. Его глаза скользили по комнате в поисках предмета, который хоть как-то мог сойти за оружие, но ничего похожего не находилось.
— Ладно, так справимся, — прошептал Василий, а потом вновь во все горло заорал: — Помогите! Помогите!
Раздался скрип медленно отодвигаемого засова. Неожиданно немец выскочил вперед и со всей силы рванул дверь на себя, та распахнулась, и страж, державший засов, едва устоял на ногах, но гауптштурмфюрер, не дав ему опомниться, что есть силы дернул его за тунику, усиливая поступательное движение, одновременно отступив в сторону и подставив ножку. Стражник кубарем полетел по полу, а его алебарда оказалась в руках немца.
Василий от неожиданности аж застыл, точно так же, как и второй стражник. Пару секунд они стояли и тупо глазели друг на друга, потом Василий не нашел ничего лучше, как съездить кулаком по физиономии противника. Тот лишь взмахнул руками, но в этот миг тупое основание алебарды врезалось ему точно в солнечное сплетение. Воин, задыхаясь, сложился вдвое и тут же снова получил от Василия по морде. Его голова запрокинулась, обнажив горло, и топорик немца аккуратно перерезал его.
Василий повернулся. Первый страж валялся у подножия большой кровати с раскроенной головой.
Да, гауптштурмфюрер времени не терял и дело свое знал хорошо. Забрав у второго воина алебарду, он протянул ее Василию.
— Пользоваться умеешь?
Василий только пожал плечами. Раньше он никогда такой штуки в руках не держал. Он бы, естественно, предпочел пару револьверов.
Потом, отложив оружие, они вместе затащили мертвого воина в комнату и прикрыли двери. Только после этого они смогли толком оглядеться. Темный коридор уходил в бесконечность в обе стороны, и только у двери в апартаменты Василия горел одинокий факел.
— И куда дальше? — глянул на своего спутника гауптштурмфюрер.
— Скорее, это я у тебя должен спросить. Меня водили по этому дворцу с мешком на голове.
Гауптштурмфюрер задумался. Видимо, дрался он много лучше, чем ориентировался.
— Что ж, попробуем, — наконец выдавил он и, прихватив факел со стены, решительным шагом отправился вдоль темного коридора. Василий, едва поспевая, бросился за ним следом. Они быстро добрались до винтовой лестницы, которая уходила вверх и вниз.
— На крышу?
— Поднимемся повыше, там и сориентируемся, — откликнулся гауптштурмфюрер.
Они проскочили пару витков и попали на очередной этаж. Тут лестница кончалась. Немец, подняв факел, осветил потолок. Увы, тут не было даже намека на люк, ведущий на крышу.
— Что дальше?
— Пройдемся, оглядимся. Если говорить честно, то я и не ждал, что нам с первого раза повезет. Теперь-то куда? — но последний вопрос был чисто риторическим, поскольку перед беглецами был всего один коридор, по обе стороны которого располагались одинаковые двери.
Василий неожиданно присел и знаком приказал немцу опустить факел пониже. Тот, недоумевая, повиновался. Василий же, словно опасаясь замаскированной ловушки, внимательно осматривал пол перед собой, а потом, вытянув палец, начертал на нем защитную каббалистическую фигуру. В первый момент происходящее показалось немцу колдовством. На полу осталась нарисованная фигура, но потом стало понятно, что это всего лишь след, начерченный в пыли, которая толстым, густым слоем покрывала пол.
