И еще за пару минут до отъезда я услышал, как один из офицеров СС сказал что-то другому, упомянув странное словосочетание «Операция „Изольда“». Странно, но почему-то это название встревожило меня. Находясь в Вевельсбурге, я слышал много разных кодовых названий, и ни одно из них не задевало меня. А здесь, словно кто-то прикоснулся к потаенной струне моей души. В первый момент я подумал, что виной всему женское имя Изольда. Я попытался вспомнить хотя бы одну знакомую Изольду но не смог. Нет, на моем жизненном пути никогда не попадались женщины с таким именем, так почему же упоминание об «Операции „Изольда“» так взволновало меня? Что за этим скрывалось? Минут пять поломав голову над этой загадкой, я отложил решение ее на потом. В конце концов, если это так важно, ответ найдется сам собою…
Проснулся я оттого, что машина остановилась. Мы находились во дворе какой-то гостиницы. Сопровождающий нас офицер — имени его я не помню, а звали его Шульц — предложил нам с Катериной выйти, размяться. Хозяин гостиницы предоставил нам номера на пару часов, и я смог спокойно принять душ. С удовольствием вытянувшись на жесткой кровати, я попытался связаться с Ктулху или одним из его высших прислужников; но все было бесполезно. Я спустился вниз. Там в большом гостиничном холле (или обеденном зале) уже был накрыт стол на четверых. Шульц и шофер уже начали завтракать, и я присоединился к ним. Скоро пришла и Катерина. Однако она мне не понравилась. Несмотря на роскошное платье, выглядела она усталой, измученной. Глядя на нее, я поинтересовался у сопровождающего, так ли необходима спешка? И он, к моему удивлению, подтвердил, что нам нужно как можно быстрее добраться до конечной цели нашего путешествия. Я поинтересовался, куда, собственно, мы направляемся. Из объяснений Вилигута я знал лишь то, что мы едем куда-то на оккупированную территорию, но куда именно? Где будет создан «Логово дождевого червя-2»?
— Вы все узнаете в свое время, — улыбнулся мне Шульц. — У меня приказ доставить вас в целости и сохранности. Когда вы поступите в распоряжение господина Хирта, то все узнаете. Пока же у меня распоряжение как можно незаметнее доставить вас к нему. Вот и все. Надеюсь, вы не в обиде и не станете задавать лишних вопросов, чтобы мне не пришлось отказывать вам в ответе.
Я кивнул.
Кстати сказать, это был мой первый немецкий завтрак. Боже мой, как все было непривычно и неудобно. Эти деревянные досочки. А эти тосты! Нет чтобы подать нормальную яичницу с беконом. В очередной раз я вспомнил старую истину: если хочешь понять людей, поживи с ними. Нет, в первый раз это было даже оригинально, но во второй, третий… А представьте, я бы и в самом деле перешел на сторону фашистов, переехал бы жить в какой-нибудь там Потсдам и питался бы так каждый день! Нет уж, увольте!
Перекусив, мы поехали дальше. В ближайшем городке в штаб-квартире СС мы сменили водителя, и наше путешествие продолжилось. Два раза в день мы останавливались: рано утром и вечером, когда Шульц позволял нам три часа отдыха.
И все же я тогда никак не мог понять смысла этого путешествия. Ну, положим, мы не сели в поезд из соображений конспирации. Но ведь к поезду всегда можно прицепить опломбированный вагон. Или, например, отправить нас самолетом. Это было бы еще проще. Но к чему этот безумный трехдневный автопробег? И только когда мы оказались на границе Германии и Польши, и я увидел первых польских беженцев, этапируемых на работы в Германию, я понял смысл речи Гиммлера и причину нашего долгого путешествия. Из окон поезда мы бы не увидели всей нищеты и убогости этих людей. Думаю, по мнению рейхсфюрера СС, это зрелище должно было вызвать у нас определенные чувства. Я же, наоборот, обозлился. Даже если на мгновение предположить, что расовая идея фашистов верна, то сколь жестоким нужно быть для ее воплощения в жизнь.
А тем временем вдоль дороги текли потоки людей, подгоняемые польскими полицаями, — люди в лохмотьях, на лицах которых написано отчаяние. Они слепо шли вперед, не зная, что ждет их завтра, прижимая к груди узлы с убогим скарбом. Жуткое зрелище…
И еще были колонны военнопленных. Русских! Раненные, покрытые пылью и грязью, вырвавшись из сталинских лагерей, шли они по дорогам Польши в фашистские концлагеря. Как порой иронична бывает жизнь.
С Катериной я все это время почти не разговаривал. Да и о чем нам было говорить? Девушка, как и я, видела толпы поляков и военнопленных, и иногда бросала косой взгляд на мою новенькую черную форму.
Порой я начинал жалеть, что забрал ее из Р'льеха, там бы ей было спокойнее. И хотя она всякий раз вздрагивала, когда видела кого-то из слуг Ктулху, в подводном городе она считалась почетной гостьей. А здесь? Пленницей СС? Новым экспериментальным материалом, который поможет ученым Аненербе окончательно и бесповоротно доказать превосходство арийской расы, возвеличив ее над всеми остальными народами?
Хотя если честно, то большую часть дороги я спал. Мой организм, словно предчувствуя, накапливал в себе силы, готовя меня к предстоящим испытаниям. И сны мои были глубокими, без сновидений. Постепенно веки мои смыкались, и я погружался в черное забвение. А может, это Ктулху жалел меня, стараясь оградить от жутких зрелищ разоренной Польши и Западной Украины, по которой год назад раскаленным утюгом прошлась Красная Армия, а теперь хозяйничали войска великого Рейха.
Только на границе я попросил Шульца остановиться. Сказал, что нужно выйти. Подойдя к обочине, я долго смотрел на вывороченный из земли пограничный столб с косой надписью «СССР». Грустное зрелище. Словно старый погибший друг. Никогда не думал, что обрадуюсь, увидев вновь эту дурацкую аббревиатуру.
* * *
Еще полдня мы ехали под грохот канонады, пристроившись в хвосте колонны бронетанковой техники. Несколько раз у нас проверяли документы. Точнее, проверяли их у Шульца. Проверка, скорее, походила на ритуал. Нас останавливал кто-то из низших чинов, подходил к водителю, который чуть приспускал стекло на дверце. Шульц протягивал какие-то документы. Проверяющий офицер бегло читал их, менялся в лице, вытягивался, возвращал документы, и мы ехали дальше. И так несколько раз. Интересно, что в самом деле было в документах этого Шульца? На мой взгляд, даже приказ самого фюрера не смог бы произвести столь ошеломляющего впечатления…
Неожиданно оставив колонну, мы свернули на проселочную дорогу, которая, как и большинство дорог в России, оставляла желать лучшего. Еще с час потрясшись по ухабам, мы выехали на ровную площадку чуть ниже вершины холма, господствующего над равниной. Отсюда открывался впечатляющий вид на три ближайших села и полуразрушенный городок, который сейчас утюжили немецкие танки. Судя по всему, советские войска не оказывали и вовсе никакого сопротивления, а немцы не спешили… Вдали дымилась взорванная переправа, возле которой лежали сотни тел. Вот она жизнь, странная, скоротечная и ничего не стоящая. Всю жизнь родители тебя холят, лелеют, а потом тебя, еще не совершившего ничего полезного и достойного, убивает случайная пуля или осколок снаряда. И выходит, что мать кормила, растила и обучала этого человечка только для того, чтобы он превратился в кусок пушечного мяса на безымянном мосту.
