— Да, она была там, в подвале и…
— Василий, с тобой все в порядке?
— Примерно час назад я застрелил Катерину Ганскую, после того, как она загрызла или превратила в нечисть… точно сказать не могу, одного из моих людей.
— Так… — протянул я напряженно. — Ты уверен?
— На все сто.
Должен сказать, что Василию я тогда не поверил, даже принюхался, не пьян ли он. Нет, с ним было все в порядке, а розыгрышами он не занимался.
— Это все? Тот человек мертв?
— Нет. Я не стал ловить его, гоняясь за ним по темным подвалам… — тут Василий замялся. Определенно, он хотел еще что-то сказать, но раздумывал, стоит ли.
— Что еще?
— Какая-то тварь, которая может превращать людей в зомби, бродит по округе.
— Ты ее сам видел?
— Нет, но пристрелил созданного ею живого мертвеца… И еще там был человек, с лица которого содрали кожу.
В общем, полный набор. Я даже не знал, верить мне Василию или нет. Однако в данной ситуации лучше было поверить, чем проигнорировать. Пусть даже потенциальными жертвами тварей станут фашисты, но ни одному самому зверскому маньяку я бы не пожелал стать ожившим мертвецом.
— Боюсь, мне придется сообщить вам пренеприятнейшую новость, — повернулся я к Хирту, вновь перейдя на немецкий. — Тут не безопасно. У вас есть нож?
Хирт крикнул, и тут же появился один из офицеров, командующих операцией.
— Мне нужна пара толковых ребят, поздоровее и чтобы у всех были штыки или охотничьи ножи… Да, и не забудьте нож для меня.
Вскоре к нам подошли двое эсэсовцев. Без черных плащей и касок, с закатанными рукавами они выглядели настоящими мордоворотами. Они доложились Хирту, косясь на Василия, который на их фоне выглядел слабаком. Один из них был Шульц, а второй… нет, сейчас уже не вспомню.
— С вашего позволения, штурмбанфюрер, — обратился я к Хирту, принимая от эсэсовца длинный плоский нож-штык. В то время, несмотря на присвоение мне чина, я так толком не разобрался в своем статусе. То ли немцы и в самом деле хотели принять меня за своего, то ли я до сих пор оставался привилегированным пленником, которому по ряду причин оказывали определенные почести (если присвоение офицерского звания СС можно принять за таковую). А если еще учитывать мое немецкое происхождение и дворянство… Впрочем, тогда мне было не до этого.
— И я бы очень просил вас рассматривать этого молодого человека не как пленного, а как моего помощника.
Хирт задумался, потом повернулся к Василию и спросил у него на ломаном русском:
— Ты — русский?
Василий кивнул.
— Коммунист?
Василий снова кивнул. Он словно специально рисовался перед эсэсовцами.
— Да, — неожиданно добавил он, словно подчеркивая свою принадлежность к компартии. — И с удовольствием пристрелил бы ваших…
— Молодой человек слишком горяч! — резко перебил я его, наградив испепеляющим взглядом. Интересно, чего Василий в тот момент добивался. Он хотел, чтобы его расстреляли на месте без суда и следствия? Нет, этого никак невозможно было допустить. Он был мне нужен. Раньше, до того, как я встретил его, я еще не понимал, насколько трудная задача стоит передо мной, и только сейчас, неожиданно столкнувшись нос к носу с Кузьминым, понял, что Великий Спящий вновь свел нас на дорогах Судьбы, а раз так, то нельзя позволить Василию пострадать от его же собственной глупости и бравады. Ему нужно стать предателем, втереться в доверие к немцам, чтобы в нужный момент помочь мне нанести роковой удар. Секреты Древних должны остаться секретами, а люди… люди еще не доросли до того, чтобы уподобляться богам… И повернувшись к Василию, я прибавил: — Не стоит гордиться своими ошибками… Смирись… Сейчас мне нужна твоя помощь. Нужно отловить эту тварь. Итак…
Василий кивнул, хотя взгляд у него по-прежнему был нехороший.
— Дайте ему нож, — приказал я Шульцу.
Тот замешкался, ожидая подтверждения или отмены приказа от штурмбанфюрера Хирта.
— Дайте ему нож! — вновь повторил я.
— Хорошо, — кивнул штурмбанфюрер.
— Он пойдет с нами на «охоту», — продолжал я. — Эту «обращенную» тварь надо отловить. Не для опытов, — добавил я, заметив огонек интереса, вспыхнувший в глазах немца. — Она опасна. Это как инфекция. Через день тварей будет с десяток, а через сутки они наводнят всю округу.
Хирт кивнул.
— Действуйте, как посчитаете нужным.
Я перевел взгляд на Шульца, и тот протянул еще один штык-нож рукоятью вперед Василию, но тот только покачал головой, а потом, нагнувшись, выудил из-за голенища трехгранный штык с кольцом вместо ручки.
— Этот сподручнее будет, — ухмыльнулся он.
Выходит, все это время он был вооружен и даже не пытался напасть. Очко в его пользу. Хитрый мальчик.
Я кивнул, и мы направились назад по тропинке вдоль церкви на задний двор. Тот был небольшим, но загаженным донельзя. Груды грязных бочек, штабеля новых досок, поленница, телега без коня, на которой лежали какие-то тряпки весьма сомнительного происхождения. Там немцы добивали связанного энкаведешника. Из коридора, ведущего в подвал церкви, валили черные клубы дыма.
— Оставьте его! — приказал я, подходя к окровавленному, корчащемуся на земле человеку. Нагнувшись, я помог ему сесть. — Живой?
Тот кивнул и что-то промычал. Говорить он не мог. Разбитые губы превратились в толстые оладьи, правый глаз заплыл.
— Готов искупить… — тут я замялся, пытаясь подобрать нужное слово, что там перед немцами должен был искупить этот трясущийся человек.
Естественно, он был на все согласен. Тогда я повернулся к сопровождавшим меня эсэсовцам и зная, что Василий не понимает по-немецки — он бы на такое ни за что не согласился, я его знаю, — сказал:
— Мы идем на охоту. Этот человек, — я показал на избитого энкаведешника, — будет приманкой.
— Если нам предстоит охота, то не лучше ли взять ружья? — спросил Шульц. В его речи звучали неспешные баварские интонации, и слушая его, казалось, что вокруг ровным счетом ничего не происходит.
— Нет, эту дичь пулей не возьмешь, — покачал головой я. — Нужно, не раздумывая, бить ножом в сердце. И еще… если та тварь вас укусит — вам конец. Понятно?
Оба эсэсовца кивнули.
— Да, у вас в подразделении есть противогазы?
Шульц тут же продемонстрировал его мне.
— Тогда давайте противогазы мне, ему, — я ткнул в Василия, — и ему, — показал на энкаведешника.
Шульц кивнул и отошел к солдатам, которые только что избивали энкаведешника. Теперь они стояли группой чуть поодаль, наблюдая за происходящим.
Тем временем Василий помог избитому подняться с земли.
