С руганью протиснувшись между автомобилем и перилами моста, он подождал майора и уже собирался было направиться дальше, как дорогу ему заступил молодой лейтенант.
— Куда направляетесь? Вы что, лычки не видите, — судя по всему, лейтенантик был настроен весьма серьезно. — Там враг, и у меня приказ никого не пропускать…
— Да мне…
Но тут вмешался майор. Отодвинув Василия в сторону, он извлек из нагрудного кармана документ, протянул его лейтенанту:
— Майор Галкин. Спецподразделение НКВД, выполнение особого задания штаба округа.
От таких слов лейтенанта передернуло. Подобравшись, он вытянулся.
— Но распоряжение…
— Ты бумагу читать будешь, — майор ткнул приказ в самый нос лейтенанта. — Читай внимательно. А если что непонятно, то командующий ротой в штрафбате тебе живо разъяснит.
— А…
— Вот тебе и «а» — читай внимательно.
Несколько секунд лейтенант пялился на бумагу, а потом майор сложил листок и убрал в карман.
— Минут через десять здесь солдат пойдет, без винтовки. Ты его пропусти, он с нами, — и больше не сказав ни слова, майор отправился дальше. Василию ничего не оставалось, как пожать плечами и отправиться за майором.
Они быстро выбрались с моста и сразу свернули на одну из боковых улочек, где людей почти не было. Но хоть она и вела совсем не туда, куда было нужно, Василий и его спутник решили, что лучше уж сделать круг, чем и дальше продираться через толпу ошалевших людей.
Сам же Ельск оказался типичным провинциальным городком. За каменными трехэтажными домами прятались полусгнившие сараи, да и сами дома через пару кварталов сменили одноэтажные избы с небольшими участками, отделенными от улицы высокими заборами. Все окна закрыты ставнями, ворота заперты. Местами сохранившаяся мостовая то и дело перемежалась с грязными лужами. И чтобы не испачкать сапоги еще больше, майору приходилось выписывать замысловатые петли.
Минут через десять, описав полукруг в десяток кварталов, Василий и майор Галкин вышли к крепости.
На самом деле до революции это была никакая не крепость, а монастырь, но в суровые двадцатые монахов разогнали и отвели монастырские постройки под службы молодой республики. Только тут выяснилось, что помещения эти для бюрократии были противопоказаны — плесень и гниль кругом. Новый чиновничий аппарат собирался их уже сносить, но тут приехал из столицы какой-то профессор, объявивший, что архитектура монастыря уникальна, посему монастырь был восстановлен, но объявлен древнерусской крепостью. А через месяц в новые чистые помещения въехали военные.
Очередной проулок вывел к белой, недавно оштукатуренной невысокой стене, за которой виднелся купол храма и крыши каких-то построек.
— Придется возвращаться, — вздохнул майор, печально посмотрев на свои уже порядком измазанные сапоги.
— Грязи бояться — по стране не ездить! — фыркнул Василий. Он хотел еще что-то добавить, но тут из-за стены донесся грохот пулемета, а потом чей-то бас надрывно закричал: — Подходите, суки! Всех порешу!
Майор вздрогнул.
— Началось!
— Что «началось»? — переспросил Василий.
— Немцы.
— Больно рановато… Ну-ка, подсади, — Василий подошел к стене, смерил ее взглядом. Она была не такая уж и высокая, но, судя по всему, широкая. Метра два с половиной высотой, не больше, а в ширину с полметра будет, и крыша двускатная настелена.
Майор подставил руки, а Василий, поставив в импровизированное «стремя» ногу, подскочил, зацепился за край «крыши», немного подтянулся. Рывок вперед, и вот он уже сидит на коньке стены.
— Канистру.
Майор протянул канистру. Василий ловко подхватил ее и аккуратно сбросил по другую сторону забора.
— Давай сюда винтовку.
Майор протянул ему винтовку, дулом вперед.
— И держись крепче…
— Эй, постойте!
И майор, и Василий разом повернули головы. К ним, размахивая руками, мчался Мойша. Солдатик совсем запыхался и, подбежав к своему начальству, остановился, чуть согнувшись, упершись руками в бедра, с трудом переводя дыхание.
— Разрешите доложить, рядовой Вельтман… — и замолчал, ловя ртом воздух.
— Хорошо, все понятно, — отмахнулся Василий. — Чуть отдышись и майору помоги, — а потом, словно вспомнив о чем-то, спросил: — А как там эта?..
— До машины отвел… Остапу ваш приказ передал…
— Ладно, давай, майора толкни.
— А чего не через ворота?
— Стреляют там. Да и что вообще за вопросы и рассуждения? Приказано толкать, толкай.
— Я к чему спрашиваю, там у ворот целый грузовик энкаведешников.
— Даже так? — удивился Василий. — И чего они там делают?
— Стреляют.
— В кого?
— А бог его знает. Меня оттуда послали.
— Вот пострел, везде поспел, — усмехнулся майор. — А из пулемета бьет кто? Немцы?
— Нет… Не немцы, это точно… Говорят, немцы в городе будут часа через четыре, не раньше… — рядовой задумался, а потом выпалил заученное. — А кто в кого стреляет, никак не могу знать.
— Ладно, посмотрим, — отозвался со стены Василий. — Ты давай, не отвлекайся. Подсаживай майора.
После пяти минут совместных усилий, когда Василий изо всех сил тянул за винтовку, на которой повис майор, а Мойша толкал вверх пятую точку своего командира, майор все же залез на стену и улегся на живот рядом с Василием. Только на белой стене остались грязные следы, словно кто-то, пренебрегая притяжением земли, прошелся в сапогах вверх по стене.
— Ох, и не люблю я эти акробатические этюды.
— Вас бы всех, всем штабом на сдачу ГТО отправить… — фыркнул Василий. — А то сидите там сутки напролет, штаны протираете, прозаседавшиеся…
— Ты шутки шуткуй, только штаб не тронь, — проворчал майор.
Василий лишь презрительно посмотрел на своего спутника и решил не продолжать, хотя, если честно, ему очень хотелось высказаться про всех этих штабных крыс.
Затем с помощью винтовки на стену втащили и рядового.
Какое-то время все трое сидели молча. Потом из-за зданий крепости-монастыря снова ударил пулемет.
— Ты смотри, так и лупит, так и лупит, — усмехнулся майор.
— Хватит валяться, — скомандовал Василий. — Пошли, давай. — И резко развернувшись, не глядя соскользнул со стены и тут же пожалел об этом, потому что угодил в заросли крапивы. Конечно, не смертельно, но крайне неприятно.
Почесываясь, он выбрался и зарослей на узкую тропинку, идущую вдоль стены какой-то каменной постройки.
— Давайте сюда и осторожнее… там крапива… — но предупреждение его запоздало.
