- Так, может, дать им ее увезти и проследить?
-А если потеряете?
-Да, вы правы. Не исключено. Ладно, майор, оставайтесь пока
здесь, если так уверены, что это необходимо. Но будьте на связи постоянно, не
выключайте телефон.
* * *
Стасу принесли кофе, вазу с фруктами, пепельницу. Два часа
тянулись бесконечно. Мимо сновали какие-то вооруженные люди, из соседнего
помещения звучала быстрая чеченская речь, разноголосое треньканье сразу
нескольких телефонов, иногда грохот, словно там передвигали мебель и швыряли
какие-то тяжелые предметы. Стас машинально щипал виноградную кисть, отправлял
-в рот крупные розовые ягоды без косточек.
Суета нарастала. Вооруженные громилы, которых Стас насчитал
не менее пяти, уже не проходили, а пробегали мимо него, топая коваными
ботинками. Стас закурил очередную сигарету, и вдруг стало тихо, как будто
хлопнул в ладоши невидимый режиссер. Громилы застыли по сторонам железной
двери. Замолчали телефоны. На цыпочках примчалась официантка, поменяла
пепельницу, поставила бутылку минеральной воды и два стакана.
Через минуту в комнату вошел невысокий, крепко сбитый
мужчина. Он был ровесником Стаса, но выглядел старше, солиднее. Легкий костюм
песочного цвета сидел на нем безупречно. Светлые вьющиеся волосы, круглая
бородка немного темнее волос, голубые глаза за стеклами элегантных очков в
золотой оправе. Все в нем было аккуратно, правильно, добротно. Успешный
бизнесмен, государственный чиновник высокого ранга, но никак не чеченский
террорист, полевой командир Шамиль Исмаилов, на совести которого сотни человеческих
жизней.
Неслышно ступая по коврам, он приблизился.
- Здорово, Стас. Рад тебя видеть, дорогой, - они пожали друг
другу руки, ну, рассказывай, что случилось у тебя,- он опустился в кресло.
Пузатый Исса, успевший поменять свой грязный халат и обтрепанные джинсы на
черный костюм, почтительно склонился, разлил воду по стаканам и что-то быстро
произнес по-чеченски. - Да, дорогой, я понял. Минут через пятнадцать, - ответил
Исмаилов по-русски и тут же обратился к Стасу с приветливой улыбкой. - Слушаю
тебя.
- Тут на меня наехали, очень серьезно, - начал Стас вполголоса,
стараясь не глядеть в спокойные голубые глаза Исмаилова, - месяц назад к моей
машине прицепили взрывчатку, но мне повезло, я вышел покурить на балкон я
увидел их. Взрывное устройство обезвредили, но их, конечно, не нашли и кто они,
до сих пор не известно, то есть я уже понял, кто...
В кармане Исмаилова зазвучали первые аккорды "Танца
маленьких лебедей". Он достал свой мобильный. Голубые глаза отлепились от
лица Стаса.
- Извини, дорогой, - он быстро, возбужденно заговорил
по-чеченски и, продолжая говорить, защелкал пальцами.
К нему тут же прибежал Исса и, получив от него короткое
резкое приказание, умчался, потряхивая пузом. Исмаилов поговорил по телефону
еще минуты три, наконец отложил его к обратился к Стасу:
- Так, давай дальше,
- Дальше замочили моего шофера. Я, ужиная в ресторане, вышел
и увидел труп в машине. Пушку подкинули в квартиру моей женщины, - Стас не
ожидал, что будет так волноваться, он чувствовал, что его трясет все сильнее,
голос стал садиться и он все время глухо покашливал, - потом я улетел в Грецию,
и там меня чуть не сшиб в пропасть огромный грузовик. Было еще кое-что, так, по
мелочи. Например, заблокировали мои кредитки...
- О! - Исмаилов поднял вверх палец, глаза его блеснули. -
Кстати, о кредитках! Мне тоже надо с тобой поговорить. Но не сейчас, позже.
Прости, что перебил.
Опять зазвонил телефон, на этот раз у одного из охранников.
Громила что-то рявкнул в трубку, быстро подошел к Исмаилову. Они посовещались,
Исмаилов взял у него телефон, произнес несколько слов и обратился к Стасу с
мягкой улыбкой:
- Еще раз извини, дорогой. Видишь, какая жизнь у меня. Да,
слушаю тебя.
- Я вычислил человека, который меня достает, - Стас
заговорил быстрее, опасаясь, что его опять перебьют, голос сел окончательно, он
смешно сипел и от этого нервничал еще больше, - мы учились вместе в институте,
на одном курсе. В восемьдесят пятом его посадили, дали десять лет за убийство.
По документам он умер от туберкулеза. Звали его Михеев Юрий Павлович, как зовут
сейчас, не знаю. У него есть сестра, ей лет двадцать семь, высокая блондинка,
очень красивая. Она...
В комнату опять влетел Исса и затараторил по-чеченски.
Исмаилов сначала отвечал ему спокойно и, вероятно, пытался отложить проблему,
чтобы довести до конца разговор со Стасом. Но Исса настаивал на своем, к нему
присоединился охранник. Он сказал всего несколько слов. Исмаилов кивнул и
поднялся:
- Извини, дорогой, ничего поделать не могу, извини, что так
получилось. Я понял, проблемы у тебя серьезные, ты можешь на меня рассчитывать,
но сейчас мне надо идти, - он пожал Стасу руку, похлопал по плечу,- увидимся
скоро, в ближайшие дни. У меня к тебе тоже дело.
Стас хотел спросить, где и когда, но Исмаилов исчез так же
внезапно, как появился, пообещав на прощание, уже у двери:
- Я тебе сам позвоню!
Стас сильно закашлялся. На несколько минут он остался один в
комнате, залпом выпил стакан воды и все никак не мог успокоиться.
Вернулся Исса и вежливо обратился к нему:
- Пойдем провожу.
На ватных ногах Стас прошел лабиринт, склад, лестницу,
кухню. Исса усадил его за столик в зале. Там все еще было пусто. Подошла та же
официантка и спросила:
- Кушать что-нибудь будете?
Стас молча помотал головой, встал, вышел на улицу, добрел до
Миусского парка, посидел на лавочке, не понимая, почему вдруг стало тяжело
дышать и почему в два часа такая темень.
Вдруг небо раскололось у него над головой, гром ударил так
близко, что Стас вскочил, озираясь сумасшедшими глазами. Только когда на него
упали тяжелые капли первой в этом году майской грозы, он опомнился и помчался к
Тверской ловить машину. В салоне его стало клонить в сон. Доехав до мотеля, он
еле доплелся до койки, разделся, забился под одеяло и уснул. Проснулся глубокой
ночью от сильного озноба. Градусника не было, но он и так знал, что температура
у него не ниже тридцати девяти.
О том, что номер его мобильного изменился и позвонить
Исмаилов ему не сможет, он вспомнил значительно позже.
* * *
Вычислить дом, в котором держат Анжелу, оказалось не так уж
сложно. На квадрате в тридцать километров умещались жидкая дубовая роща,
небольшое картофельное поле, деревня и старый дачный поселок.
В деревне и в поселке все жители знали друг друга и нашлись
разговорчивые старухи, подробно объяснившие, кто в каком доме живет.
