— И все же… — начал было капитан, но в этот раз его перебил Тогот.
В этот раз он зарулил на кухню с двумя бутылками виски, и была это не дешевая польская бормотуха, которую обожал мой покемон, а хороший австралийский «Белый дом».
— Все серьезные разговоры на завтра, а сегодня вам нужно выпить и прийти в себя, — он передал бутылки Викториану как главному виночерпию. — И поймите, капитан, сегодня у вас, можно сказать, второй день рожденья. Сегодня вы, избежав плена и потеряв два года жизни, вернулись в Питер. Только вы теперь другой человек, капитан Круглов погиб там, далеко-далеко в горной стране.
— Но ведь я… — вновь попытался заговорить капитан.
— Молчите, капитан, молчите, а то вот он, — Тогот ткнул пальцем в Викториана, — вот он передумает, и вы снова вернетесь к той часовенке, к вашим бородатым друзьям… — Он сделал многозначительную паузу, а потом продолжал: — Но не будем о грустном. Сейчас еще по чуть-чуть — и воякам мыться. А то ваш вид не слишком-то симпатичен, а запах рождает мысль о городской свалке. И никаких возражений…
Глава 7
Интерлюдия 2
МИР ФАРАОНОВ
У Геркулесовых столбов лежит моя дорога,
У Геркулесовых столбов, где плавал Одиссей.
А. Городницкий
Я люблю Макади Бэй, люблю его отели, теплую, прозрачную, ласкающую кожу воду Красного моря, длинный риф, который во время отлива превращается в огромное желтоватое поле, покрытое лужами, где копошатся твари морские… И всякий раз, приезжая туда, я вспоминаю о моей первой поездке в Египет. Все это случилось в той, иной жизни…
* * *
Рассвет в пустыне, что может быть прекраснее!
Автобусы остановились где-то неподалеку от Хургады. Так называемая техническая остановка, и все пассажиры разом высыпали в холод и тьму ночной пустыни. Кто-то побежал в туалет, кто-то заглянул в «гаштет» выпить чашечку бодрящего кофе. Но искусственные огни не манили меня. Отойдя от автобуса, я сошел с асфальта, ступил на твердый, как камень, слежавшийся песок и замер, вглядываясь в далекую розовеющую линию горизонта, отделяющую черноту неба от черноты земли тонкой полоской. Казалось, кто-то провел по линейке розовой акварелью, которая едва заметной чертой разделила землю и небо.
Откуда-то из пустыни то и дело налетал прохладный ветерок, и мир казался свежим, ароматным, точно новоиспеченный хлеб, который вскоре иссушит знойный день.
Я прошелся вдоль белой полосы, начерченной на краю асфальта, отделяющей пустыню от шоссе. Чуть поодаль лежало на песке несколько верблюдов. Еще несколько часов, и они встанут у «гаштета», завлекая туристов верховыми прогулками. А пока они лежали в темноте на холодном песке.
Подойдя к одному из них, я протянул животному маленькую булочку — все, что у меня было с собой, пакет с ночным пайком, который мне выдали в гостинице, я оставил в автобусе. Животное обрадовалось нежданному лакомству. В свете разгорающегося над пустыней рассвета я стоял и наблюдал, как корабль пустыни, мерно двигая челюстями, пожирает белый мякиш.
— Знаешь, Тогот, у него такие же печальные глаза, как у тебя, когда ты смотришь свои дурацкие мультики.
— Я бы на твоем месте, Артурчик, язык бы попридержал. И вообще, у меня такое ощущение, что ты чуток раскис. Взбодрись. Тебя ждут великие дела.
— Да уж, с тобой кроме неприятностей ничего на свою жопу не найдешь.
— Ох, только не надо…
— Послушай, прекрати паясничать, ты лучше посмотри на этот рассвет.
— Ну, у нас на Балтике рассветы ничуть не хуже…
— Не хуже, — согласился я. — Только тут он иной. Этот бескрайний горизонт… Ощущение вечности…
— Ладно, ладно, только не распускайся… И смотри, там твои уже в автобус садятся.
Я нехотя повернулся спиной к восходу солнца, к верблюду и побрел в сторону «гаштета». Печальное зрелище — автобусная стоянка. Запах резины, бензина и еще специфический запах — запах туристов.
Нет, не любил я подобные экскурсионные поездки, но Тогот настоял.
Моей супруге хотелось отдыхать по-европейски, а мне… мне было все равно. Тогот же, как всегда, во всем имел свой интерес. Правда, ему всегда удавалось убедить меня, что действует он исключительно мне во благо. Но вы хоть раз видели честного демона? Нет уж, в каждом слове, в каждом замечании моего покемона был скрыт тайный смысл. И всякий раз выходило, что делая то или иное, если, конечно, это совпадало с желаниями Тогота, я, сам того не замечая, «творил доброе и вечное», по крайней мере с точки зрения этого демона.
Вот так получилось и с той поездкой.
Оказавшись в «Клубе Азур», моя супруга напрочь отказалась ездить на какие бы то ни было экскурсии. А как же иначе, ведь бассейн с подогревом, посреди которого красовался бар, где наливали все: от рома до минеральной воды? Миленькое местечко. Хотя, если честно, торчать в бассейне и накачиваться спиртным было не в моем вкусе. Нет, от выпивки я, конечно, никогда не отказывался, но целый день тупо напиваться… В Египте я никогда не был, а в отличие от других стран, тут было на что посмотреть. Тем более что в Египте мы оказались в феврале, и в море, несмотря на теплую воду, купаться было зябко — постоянно дул ледяной ветер из пустыни. В общем, в воду мне лезть не захотелось — только в бассейн с подогревом. Да и Тогот, забыв о своим желании непременно причастить меня, особенно не настаивал.
К тому же Тогот хотел, чтобы я отправился, но, естественно, не на пирамиды и сфинкса смотреть, а в какой-то там Луксор. Алла ехать, естественно, напрочь отказалась, и пришлось мне одному в пять утра грузиться в автобус. Конечно, с Тоготом скучно не бывает, но я все же предпочел бы путешествовать в другой компании. Тем более что мерзавец тогда так и не сказал, зачем мне нужно в этот самый Луксор.
Усевшись поудобнее, я вытянул ноги. Руководитель группы начал пересчитывать нас по головам. Темнокожий и темноусый, он делал свою работу. Кого-то не хватало, и гид побежал в кафе на поиск задержавшихся.
Остальные автобусы ждали. Для пущей безопасности все автобусы, проехав вдоль побережья, собирали туристов, а потом на специальной огороженной площадке формировалась колонна, которая под охраной туристической полиции ехала через пустыню. В чем был смысл данной акции, я так и не понял, так как возвращались автобусы по одному. И если какие-нибудь террористы и замыслили бы злобный акт, они, несомненно, могли напасть на любой из автобусов вечером…
— Вот скажи, почему я должен еще три часа трястись в автобусе, вместо того чтобы мирно нежиться в постели?
— Узнаешь, тебе понравится!
В этом весь Тогот, нет чтобы сказать правду.
— А зачем тебе правда, если я с тобой? Плохо будет, всегда советом умным помогу … — он говорил и говорил, и я мирно задремал под его монотонный речитатив.
