Пока аморф трудился не покладая рук, я с тоской оглядел дворик. Низкое серое небо, скорее подходящее для поздней осени, чем для середины зимы. Грязный, изгаженный собаками и выхлопными газами снег, тощие, голые деревья, напоминающие узников Бухенвальда… В целом картина, не вызывающая прилива оптимизма. Петербург зимой — и этим все сказано.
Не торопясь, я прошелся вдоль машин визитеров, изучая номера, и то, что я увидел, мне совсем не понравилось. Номера были не простыми. Их выдают тем, кого не стоит останавливать на предмет получения взятки за неполную комплектность аптечки. Да и упакованы «бычки» были по самое не балуйся. Стволы с глушаками. Немецкие кремниевые стилеты… Один такой ножичек больше трех тысяч евро стоит… Ну что ж, чем сложнее задача, тем приятнее будет ее выполнить.
— Ты бы щеки не дул, а? — неожиданно вновь под ухом зазвучал Тогот. — Пока эти мальчики поприжучили тебя. Это не они, а ты без квартиры остался.
— Ну, это мы посмотрим…
— А чего тут смотреть!
— Сейчас поднимемся наверх, настучим им по кумполу, вот и все.
— Ага… Настучал один такой, теперь ходит холостой… Ну, разгонишь ты эту бригаду, они другую подтянут. Ладно, иди пока, только слова мои не забывай.
Я неспешным шагом направился к собственной парадной. Щелчок кодового замка. Дверь приоткрылась. Внутри было тихо и темно. Замечательно. Однако расслабляться не следовало. Ребята, наехавшие на меня, без сомнения, были профи, и один Бог знает, какие фокусы они мне еще приготовили.
Поэтому я выждал, а потом пропустил аморфа вперед. Его-то ни шальная пуля, ни удар из-за угла не проймет. И потом аморф — это аморф, а я — проводник.
Консьержка спала в своей стеклянной будке.
Сначала я решил, что дуболомы ее пристукнули, но тихое посапывание тут же развеяло мои подозрения. Крепкий и здоровый сон.
Наверх мы поднялись на лифте. Я специально остановился на пару этажей ниже. Но и отсюда было видно, что у моей двери собралась целая толпа. Они о чем-то спорили приглушенными голосами — видимо, пытались вскрыть запечатанную квартиру, только у них ничего не получалось. Впрочем, никогда и не получилось бы. Для того чтобы вот так, в лоб сломать охранное заклятие, нужно быть даже не магом — полубогом, наверное. Да и то после такого взлома с месяц пластом лежать будешь. Существовали, правда, и обходные методы, только все они требовали много времени и огромной предварительной подготовки. Даже Тогот, наверное, за такое не взялся бы.
— Ладно, ты пургу-то неси, только не заговаривайся, — снова над ухом послышался золотистый голосок моего персонального демона. — Это ты у нас ни за что кроме х… взяться не можешь, потому что недоучкой родился и таким же помрешь… Ля-ля-ля… Бла-бла-бла, — и так далее, и тому подобное. Слова покемона прозвучали обидно, тем более что он, как всегда, был прав.
Осторожно, вжавшись в стенку, я стал не спеша подниматься наверх, но на площадке между этажами неожиданно столкнулся с одним из гостей. И в этот раз передо мной оказался не тупой мордоворот. Это был настоящий боевик. Он вынырнул из-за выступа стены и встал передо мной, словно окаменев. На мгновение наши взгляды встретились. Парень как парень, моего роста. Кожаная куртка и потертые джинсы, прилизанные волосы, простое лицо, разве что глазки посажены слишком близко и очень глубоко утоплены под навесом глазниц… А потом я понял, что передо мной достойный противник, и не так он прост, как хочет казаться.
— Тогот! — взвыл я, а потом, изогнувшись в конвульсии, передал управление своим телом демону.
Мой противник моментально почувствовал произошедшую во мне перемену. Он чуть напрягся, отступил, а потом, не по-человечески выгнув шею, зашипел и нанес удар. Я едва успел отбить его. Ни один человек в нормальном состоянии не мог обладать подобной реакцией. Похоже, и Тогот на какое-то мгновение растерялся, и я едва не пропустил второй удар.
Поняв, что с ходу меня не взять, боевик отступил и, закинув голову, издал странный вопль. Гаденыш предупредил тех, кто наверху, о моем появлении, причем сделал это на своем родном языке.
— Чудесненько… Доигрался, Рембо хренов! Я же говорил тебе: не суйся! Эта тварь из иного мира, — объявил Тогот, хотя мог бы и не говорить. Может, я в каких-то вопросах «деревянный», но об этом я и сам догадался.
Сверху послышался топот. К моему противнику шла подмога, а следовательно, действовать надо было быстро. У меня в запасе оставались считанные секунды. Я обрушил на гадину серию молниеносных ударов. Он с той же высокой скоростью блокировал их, хотя вынужден был отступить от лестницы в глубь коридора, куда выходили двери квартир. Аморф тем временем рванулся вверх по лестнице. По крайней мере, он сможет на несколько минут задержать тех, кто спешил помочь моему противнику. Но следить за тем, что происходит на лестнице, у меня не было, ни времени, ни сил.
С полминуты мы стояли на месте, обмениваясь выпадами. Я наносил и отбивал удары, а мысли мои витали далеко-далеко. Господи! Я опять буду весь в синяках! И это толстожопая морковка будет меня лечить своими изуверскими методами. Тогот не отреагировал! Неужели…
— Попридержи язык, не до тебя сейчас! — фыркнул мне в ухо покемон, после чего мое тело метнулось вперед и вверх. На мгновение я, казалось, навис над врагом, а потом изо всей силы треснул его локтем левой руки по голове. Тот, ошеломленный ударом, на мгновение замешкался и тут же получил серию в лицо. Не жалея моих кулаков, Тогот лупил противника по бровям. Еще мгновение, и кровь залила боевику лицо моему противнику. Он потерял ориентацию и получил серию в корпус.
— Уходим! — заорал с лестницы аморф.
Я сломя голову бросился к нему. В потолок ударила автоматная очередь, осыпав меня бетонной крошкой. Нет, ни пули, ни кулаки мне особого вреда причинить не могли — защитные заклятия работали как часы, но рисковать и экспериментировать мне не хотелось.
Последний раз взглянув на парня у стены, который пытался стереть кровь с глаз, я прыжками помчался вниз по лестнице, следом за аморфом. Наверху что-то кричали, стреляли, но я не обращал внимания.
Выскочив из парадной, я краем глаза заметил, как аморф закрыл дверь подъезда, подложив снизу под дверь кирпич. Это задержит наших преследователей. И только тут я заметил подмышкой невероятно раздувшегося аморфа его трофей — человеческую фигуру.
Быстрым шагом направились мы к гаражам, к пентаграмме, и, честное слово, в этот миг мне было глубоко наплевать, что подумают обо мне соседи.
Уже у самого гаража я еще раз обернулся. Наши преследователи до сих боролись с обломком кирпича. А вот пленник аморфа… Только сейчас я узнал его. Это оказался все тот же противный очкарик…
* * *
— Дубль два, или вторая серия марлезонского балета, — объявил Тогот.
Мы находились в том же подвале таинственного пионерского лагеря. Связанный очкарик сидел на том же самом стуле, а мы сгрудились у него за спиной.
