Я подтолкнул Иваныча, и мы вместе, двигаясь очень осторожно, проскользнули мимо сражающихся. Три ступеньки, и мы очутились у запертой двери склепа. К тому времени маркграф снес голову второму противнику и собирался разделаться с третьим, который, несмотря на объятия аморфа, извивался, словно уж на сковородке.
Крибле, крабле, бумс — и запор из толстого металлического бруска разлетелся на куски, а мы, глотая воздух, разом вывалились наружу. Сделав три шага, мы повалились на сырую землю с бурой, прошлогодней травой и какое-то время лежали, пытаясь отдышаться. До этого самого мига я и не чувствовал, каким затхлым и смрадным был воздух в склепе. Только теперь, вдыхая сладкий морской ветерок, я осознал это. Наверное, если бы я чиркнул зажигалкой, воздух в склепе полыхнул бы.
Вскоре из склепа появился маркграф, а за ним аморф.
— Мы их успокоили…
— Знаете, если бы кто несколько месяцев назад там, в горах, в плену, рассказал мне, что я пойду на службу к колдунам и буду биться со скелетами шведских королей…
Я огляделся. Мы сидели на узкой полоске земли. За спиной поднималось какое-то огромное здание из красного камня. Рядом с дверью, ведущей в склеп, находилось бронзовое надгробие. А с другой стороны… с другой стороны раскинулись просторы Меларен — сотни мелких корабликов у бескрайних причалов, домики, больше напоминающие волшебные замки, и синее, бездонное небо над серым бездонным озером. На мгновение я замер, пораженный. Раньше я никогда не бывал в Швеции и теперь был поражен возвышенной, духовной красотой этого места…
Я часто слышал, что Стокгольм во многом похож на Петербург, но только теперь я понял, насколько они похожи и в чем разница. Мой город нависал над природой, разделял и правил, переделывая пейзаж под себя, вздымаясь гранитной скалой из невских вод, а Стокгольм не воевал с природой, мягко вписываясь в пейзаж.
— Ну, все… Потекли слюни…
Я просто отмахнулся. В конце концов, имею я право на минуту…
— Не имеешь! — рявкнул мне в ухо Тогот. — Ты сюда зачем явился? Слюни пускать?
— Как считаешь, выстрелов никто не слышал? — поинтересовался Иваныч. Он сидел рядом со мной на земле и механически перезаряжал свои ТТ.
Я еще раз огляделся. Нет, нигде не было видно десятков полицейских, стремящихся взять нас под стражу.
— Насчет выстрелов не беспокойся. Те, кто устроил эту западню, отлично подготовились. Судя по всему, Викториана и твою даму без всякого шума скрутили. Те даже пикнуть не успели…
— Ну и где нам их теперь искать?
— А искать не надо. Как говорится, все пути ведут в Рим. Доберетесь до ключа, там всех и отыщете. По крайней мере, Фатю. Им ведь тоже ключ нужен. Пусть вещица и не такая важная, но если она попадет в наши руки, мы можем им кислород перекрыть. Так что лучше уж…
— Да ладно, — отмахнулся я. — Мы уже сто раз все это обсуждали. Ты вот лучше скажи, если эти пришельцы колдовской власти не имеют, почему они так лихо нас обставили и на прорыв через таможню не повелись.
— Еще как повелись, Артурчик. Если бы не эта безумная пальба, то сейчас ты бы встретился с легионом скелетов и никакой аморф тебе бы не помог.
— Осталось лишь ответить на два традиционных русских вопроса: кто виноват и что делать?
— Дураки и дороги.
— Ответ неправильный. Вторая попытка…
И только тут я заметил, что Иваныч перестал заниматься своими пушками и внимательно смотрит на меня, нехорошо смотрит.
— Кремль вызывает. Новое ЦУ… — бросил я ему, не дожидаясь соответствующего вопроса, и продолжал уже ментально: — Итак?..
— Что «итак»? Действуйте по плану. Времени до полуночи у вас много. Раньше времени соваться в логово врага я бы вам не советовал, тем более что на подходах вас наверняка ждут. Погуляйте, перекусите, осмотритесь. А часов в шесть можно будет начать… Да, кстати, когда аморф с маркграфом закончат, ты приведи их в божеский вид, а то первый же полицейский отправит всю вашу компанию в кутузку.
— А Фатя?
— ?
— Она же у них.
— И что?
— Они же могут ее…
— Тебе уже объясняли. Эта девочка — расходный материал. Так или иначе она обречена.
— Но…
— И не будем опять об этом спорить. Она — ключ к ключу. Она попала к тебе не случайно, а то, что ты по привычке затащил ее в койку…
Дальше я не стал слушать.
* * *
Стокгольм поразил меня, несмотря на то, что я бывал в мирах, перед которыми побледнел бы даже Эдем.
То, первое, впечатление легкости и волшебства, охватившее меня в момент прибытия, только усилилось. Полупустые улицы, ровные дорожки гравия, чистые фасады старинных домов. И в то же время здесь не было вычурного немецкого порядка, когда каждый камешек лежит на своем месте, и взгляду не на чем остановиться.
Здесь все было сделано для людей, точно так, чтобы обычный человек чувствовал себя комфортно. Чего стоили только велосипедные дорожки, протянувшиеся отдельной сетью через весь город! Раньше я где-то слышал, что члены шведского правительства, вне зависимости от возраста и погоды, стараются ездить на работу на велосипедах. Когда я рассказал это Иванычу, он лишь покачал головой.
— Нет, вот этого я себе представить не могу. Разве такое бывает? Ну, президента с нашим премьером я себе еще могу представить, а вот, к примеру, Ельцин на велосипеде смотрелся бы, мягко говоря, потешно, или, скажем, Черномырдин с Чубайсом…
Иваныч собирался и дальше развивать эту тему, если бы в этот миг мимо нас не проехал на велосипеде пожилой швед. Солидный, седой, в длинном черном пальто. Еще у него была черная фетровая шляпа и большие очки в золотистой оправе. Конгрессмен, да и только. Единственная деталь, резавшая глаз, — высокие серые гольфы в клеточку поверх брюк. Швед размеренно крутил педали и, проскочив мимо, не обратил на нас никакого внимания.
— Вот тебе и Черномырдин с Чубайсом в одном флаконе…
Без комментариев.
Я краем глаза взглянул на сопровождавшую нас парочку: тощая мамаша, маркграф, катила перед собой коляску с младенцем — новое воплощение аморфа. И со стороны казалось, что красоты Стокгольма не производят на эту парочку никакого впечатления. Хотя что с них взять? Оба были пришельцами из иных миров…
Обойдя огромный дом красного кирпича, мы вырулили на обочину широкой автострады, а потом, оставив по левую руку вокзал, отправились к центру города. Пешеходов почти не было, а те, что встречались совершенно не обращали на нас внимание. Мимо проносились автомобили и огромные автобусы. Впереди лежали острова с дворцами и старинными кварталами — Гамла-стан — Старый город. Именно туда мы и направлялись. Стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, мы шли по набережной, не сворачивая на многочисленные узкие улочки.
