– То есть в другом месте мы могли бы поговорить? Здесь, по крайней мере, ты от меня не сбежишь.
– Это мой дом и я могу тебя выгнать!
– Да ты что? – я ожидал подобного приема, поэтому держал себя в руках. Это зарвавшихся придурков надо сразу валить, а с нормальными людьми можно спокойно поговорить. – Как минимум половина квартиры моя, так что заткнись и дай мне договорить.
Вернулась Марина с большим подносом, на котором стояли две кружки с чаем, три рюмки и бутылка водки.
– На всякий случай, – подмигнула мне девушка, игриво тряхнув медного цвета челкой.
Протянув мне кружку с чаем, она взяла вторую кружку и с ногами забралась в кресло. Укрылась пледом, и, грея руки о кружку, собралась слушать наш разговор. Андрей налил себе водки и быстро опрокинул в себя рюмку, даже не поморщившись.
– Ну, говори, – недружелюбно буркнул он, наполняя рюмку второй раз.
Я глотнул горячего чая и медленно произнес:
– Я завтра ухожу в Светлый Город. Могу не вернуться, так что зашел попрощаться.
– В Светлый? Зачем? – удивленно спросила Марина. В отличие от собственного мужа, она относилась ко мне вполне дружелюбно.
– А здесь ему уже просто убивать некого, – все так же хмуро буркнул брат. – А кровушка то молодая кипит. Или ты опять бежишь от себя, Темный? Как в тот раз?
– Ты мне это до смерти будешь вспоминать? – я зло посмотрел ему в глаза. – Я тогда сделал свой выбор.
– Сделал выбор и ушел, оставив нас с матерью! – заорал Андрей, брызгая слюной. – А она тебя так и не дождалась!!! И ты знаешь, что я тебе этого никогда не прощу!
«Хуже, что я себе этого сам не прощу», – подумал я, а вслух сказал:
– Я не мог здесь оставаться. Мы это уже обсуждали, и одного раза мне хватило с головой. Я не за этим сюда пришел.
– Милый, – Марина попыталась вклиниться в наш разговор, – дай ему договорить.
Но Андрея уже понесло:
– И не подумаю. Я ему уже говорил, что ему здесь не рады. Мне плевать, если он не вернется, мне плевать, если он вернется, мне плевать, зачем он туда идет. Я вообще не хочу его видеть.
– Чай хотя бы можно допить? – я холодно посмотрел в его глаза.
Парень поперхнулся своими ругательствами и удивленно уставился на меня.
– Ты ненормальный, – как-то обреченно проговорил он, наливая себе третью рюмку.
– Я знаю, – я усмехнулся. Я слышал это задолго до того, как мир взорвала Третья мировая. И думаю услышать еще не раз.
– Посмотри, кем ты стал, – зло бросил мне Андрей.
– Не понимаю, о чем ты, – раздражение росло, но я по-прежнему продолжал держать себя в руках. Марина тихо сидела в кресле, поджав ноги и внимательно наблюдая за нами своими большими темно-синими глазами. – Я не ссориться сюда пришел.
– Вот об этом я и говорю. Тебе плевать на окружающих. Даже на своих родственников. Зачем ты пришел, Темный?
– Я пришел, чтобы увидеть своего брата.
– Увидел? А теперь проваливай. Тебе не следовало приходить. Убийце не место в этом доме.
– Убийце? – я медленно поднялся с дивана. – Что ты знаешь о смерти, чистоплюй?
– Я знаю, что никогда бы не смог убить человека, – Андрей тоже вскочил на ноги. – А у тебя руки в крови уже по локоть. Если не по плечи. Неужели так просто взять и убить человека? А свою первую жертву ты тоже убил так просто?
Зря он это сказал. До последнего момента я сдерживался, но теперь… Я резко ударил Андрея под дых, а затем схватил за грудки и прижал к стене.
– Убийство? – прошипел я ему в ухо. – Хочешь знать о моем первом убийстве? Хорошо, я расскажу тебе!
Ночь была душной и жаркой. Хотя на Ближнем Востоке это было не удивительно. Все сорок три человека ужасно устали после дневного перехода и заброшенный детский сад показался майору прекрасным местом, чтобы разбить лагерь. Наскоро перекусив, солдаты разбрелись по комнатам и буквально рухнули прямо в холле на найденные в спальнях матрасы. Распаковывать спальники сил уже не было. Через минуту спали все, кроме меня и еще одного парня, которых поставили в караул. Парень, чьего имени и лица я не помню. Не хочу помнить.
Город был пуст. Разрушенный, практически полностью уничтоженный, он вряд ли теперь будет когда-то восстановлен. Даже бродячие животные покинули его. Ушли, оставив горы обглоданных человеческих костей. Если бы не усталость и надвигающая ночь, вряд ли мы остановились бы здесь.
Мы стояли у чудом сохранившихся ворот и сжимали в потных руках автоматы. Стояли молча. Говорить не хотелось. Хотелось спать. Но нашего желания никто не спрашивал. Приказ есть приказ. Ему подчиняются и ветераны, и сопливые новички, вроде нас. Последние, кого смогли собрать ушлые сержанты.
Она пришла около одиннадцати часов ночи. Возможно, чуть позже. Девочка лет шести. Худенькая, как тростинка, со светлыми короткими давно немытыми волосами, одетая в штаны и плотную мужскую рубаху, застегнутую на все пуговицы. Рубаха была ей настолько велика, что скрывала колени.
Девчушка появилась настолько неожиданно, что мы едва не заорали от неожиданности. Девочка остановилась метрах в пяти от нас и что-то сказала.
– Что? – переспросил мой напарник.
Девочка повторила чуть громче.
– Ты понимаешь, что она говорит? – солдат посмотрел на меня.
Я отрицательно покачал головой.
– Я отведу ее к майору, – парень протянул девочке руку.
– Постой, – я перехватил его запястье. – Мы даже не знаем, кто она и чего хочет.
– С ума сошел? Она ребенок. Что она может нам сделать?
Он схватил девочку за руку и потащил за собой к детскому саду. Он даже не попытался обыскать ее, а зря, зря.
Луна светила довольно ярко, позволяя мне спокойно наблюдать за ними.
Я не знаю, почему девочка не стала ждать, пока они войдут в здание. Возможно, у ребенка просто сдали нервы. А возможно ей просто надоела эта «игра». Ей ведь наверняка рассказали про очень интересную игру. А дети все-таки слишком нетерпеливы.
Когда до дверей осталось метров десять, в руке девочки тускло блеснул нож и, прежде, чем я успел крикнуть, он уже по рукоять ушел в живот солдата. Парень вскрикнул, ноги его подкосились и он повалился лицом в песок, пытаясь инстинктивно зажать руками рану. Я словно окаменел, наблюдая за смертью своего товарища, а девочка тем временем выхватила из кармана рубахи гранату и, радостно вопя, побежала к дверям садика. Дверям, за которыми спали четыре десятка солдат.
«Они все погибнут», – мелькнула в голове странная мысль.
Я упал на одно колено и, почти не целясь, нажал на курок автомата. Сначала мне показалось, что я промазал. И только спустя долгую секунду я понял, что пуля просто прошла сквозь тонкое девичье тельце насквозь. Девочка еще сделала несколько шагов, когда на ее рубашке, на уровне груди стало проступать кровавое пятно. Малышка споткнулась и, не издав ни звука, рухнула на землю. Граната с чекой выпала из ее худенькой ручки и откатилась в темноту.
