Столица. Маленькая, почти игрушечная, но очень воинственная. Было бы хорошо, если бы лужанам удалось найти здесь приют.
Там, где прыгал по камням живописный небольшой водопад, Рена сделала главный вход в свою резиденцию. Местный серый камень облицевали мрамором, украсили резьбой и самоцветами, через озерцо в чаше водопада перекинули декоративный мостик. Вокруг был разбит небольшой сад. Озеро давало начало текущей через Карешту узкой речке, а сад – идущей вдоль речки кедровой аллее.
Цветы, цепляющиеся корнями за каждую трещину в мокрых камнях, соперничали яркостью красок с полированными самоцветами; среди ползущих наверх лиан, там, куда не долетали брызги, сверкали крыльями бабочки. Артур не в первый раз пожалел о том, что в Ифэренн нет солнца, но впервые подумал, что ему не хватает радуг. Взвесь пены, взбитая струями водопада, была жемчужно-белой. Красиво, но еще красивее было бы, если бы каждая капля сверкала на солнце ярче цветов и самоцветов, ярче бабочек и стрекоз.
Ифэренн не заслужил ни солнца, ни неба. Ни радуг. И все же, если судить непредвзято, разве уступит он в красоте тварным мирам?
Артур уже не мог судить непредвзято. Тварные миры были прекрасны, но когда цветы Уэлана отразились в бесконечной, обманчиво глубокой сети снийва, Ифэренн завладел его сердцем. Небо, которого нет, оказалось красивее настоящего. Хорошо еще, он понимал, что очарован, зачарован, что он под властью наваждения. Избавиться от чар понимание не помогло бы, но делать на них поправки в рассуждениях пока получалось.
Крепость Карешты, система пещер, обустроенных для жизни людей и существования вампиров, так же, как ратуша Луги, могла вместить все население города. Правда, если на Карешту и нападали, то в те времена, о которых никто из людей не помнил даже по рассказам. Теперь все могло измениться. Рена с этого и начала, как только Ласка закончила церемонию приветствий и взаимных представлений.
Правительница оказалась высокой статной дамой лет сорока на вид. Сливочно-белая кожа, русые, тронутые сединой волосы, серые глаза. Ей пошли бы пеплос и гиматий, и Артуру не составило труда представить Эгиду у нее в руках и сову на плече. С такой-то осанкой и взглядом тут и копье пришлось бы к месту. Но Рена была одета в длинное платье с высоким воротником и рукавами до середины кистей, и когда Артур сумел прогнать из воображения образ суровой богини, он решил, что Рена похожа на Афину, притворяющуюся директором школы благородных девиц.
Школа та еще, если вспомнить, что они в сердце вампирятника, но приличия Рена соблюдала от и до. Даже украшения были выбраны так, чтоб отвлекать внимание от шеи и рук.
– «Фу-ты какая, – пробурчал Альберт, который уже начал скучать, а увидев Рену, окончательно понял, что больше ничего интересного не случится. – Спорим, она зануда?»
Артур мог бы поспорить, потому что он точно не заскучал бы в компании существа, способного разорвать его на куски меньше чем за секунду, но объяснять это Альберту бессмысленно, у младшего свои взгляды на жизнь и развлечения.
Ласка, по-военному чеканя шаг, подошла к правительнице, опустилась на колено, склонив голову. Тут же встала и обернулась к остальным.
– Позволь представить, госпожа. Это Артур Северный, его брат Альберт и… какой-то сулэм по имени Демон.
– Воплощенный демон и бесплотный человек, – произнесла Рена, после того как они, все трое, поздоровались с ней. – В тварном мире я сказала бы, что вы странная компания, здесь я скажу, что это невозможно. Демоны иногда воплощаются, но призраков в Ифэренн нет.
– «Я не призрак, – обиделся Альберт, – я проекция из тварного мира. От меня у вас вообще только магия».
– Образы Ифэренн иногда являются жителям тварных миров, но никогда наоборот, – произнесла Рена. – Хочешь сказать, что ты образ из тварного мира, явившийся своему брату, но видимый для всех?
– «Подразумевалось, что ни для кого. Артур меня не видит. Зато все остальные пырятся… в смысле смотрят, – кажется, строгий вид Рены подействовал даже на Альберта, иначе с чего бы младшему следить за словами. – Но люди не видят, кстати, вампиры и Демон только. Я это обдумаю, когда время будет. А сейчас пойду, пожалуй. Удачи, братец, пока всем…»
Связь оборвалась. Мелкий поганец действительно сделал это, смылся с аудиенции, не дожидаясь, пока ему разрешат уйти. Вопиющее нарушение правил. Искренне возмутиться поведением младшего Артуру мешало только понимание, что это он научил Альберта так поступать и сам всегда поступал так же. И сегодня поступит, если обстоятельства вынудят.
– Стремительный молодой человек. – Рена осталась невозмутима. – Артур, о тебе ходят разные слухи, противоречивые, но в одном они сходятся. Говорят, что ты можешь уничтожать демонов. Этого не может быть, никому не под силу уничтожить идеи или мысли, поэтому объясни мне, что же ты все-таки делаешь?
– Уничтожаю демонов. – Артур больше чем когда-либо почувствовал себя родным братом Альберта. Ничего, что позволило бы развить мысль, в голову не приходило, и, чтоб не казаться совсем невеждой, он добавил: – Это не основная специализация, я больше по нечисти.
– Значит, ты не знаешь, что делаешь, или не можешь объяснить как. Это я понимаю. Спрошу иначе: можешь ли ты обещать, что, если демоны нападут на Карешту и ты убьешь их, они больше не вернутся?
– Да.
– А ты, сулэм, – взгляд холодных глаз обратился на Демона, – можешь ли сейчас сказать мне, что сталось с теми, кто попал под топор Артура?
– Уничтожены. – Демон был лаконичен, но сейчас это выглядело как подражание Артуру, а не как признак того, что ему трудно разговаривать с вампиром.
– Назови мне имена.
– Азур, Зидрис, Мавилик, Аракан… – Слова Рены Демон понял буквально и начал поименно перечислять всех уничтоженных демонов.
Надо отдать должное терпению правительницы Карешты: минуты две она слушала не перебивая. Артур, тот заскучал гораздо раньше, но Демон проигнорировал его «заткнись» и называл имена, каждое замысловатее предыдущего, пока Рена не сказала:
– Достаточно!
– Ну ни хрена ж себе! – не удержалась Ласка.
– В это трудно поверить, – произнесла Рена, и Ласка кивнула, мол, да, именно это она и имела в виду. – Я прикажу навести справки об этих демонах. Они не могут быть уничтожены, но, если хотя бы половина из них развоплощена, это уже настоящий подвиг.
Рена протянула руку, откуда-то сверху к ней на запястье упал голубь, рыже-белый, с хохолком. Несколько секунд птица глядела на госпожу, поворачиваясь к ней то одним, то другим глазом, потом, хлопнув крыльями, взлетела и исчезла в прорезанном под потолком воздуховоде.
– Вы можете остаться в Кареште, – сказала Рена Артуру. – Но ни в каком другом городе моего тийра. Если демоны придут за вами сюда, – впервые за разговор Рена улыбнулась, и Артур неожиданно и неприятно вспомнил, что она мертвая, – я буду рада.
Жить рядом с упырями было странно. Рядом с мертвыми.
