– Идите за ним, – приказал он детям, кивнув на Демона, – деваться вам все равно некуда.
Дети еще помедлили, потом младшие взяли за руки старшего и вот так, держась друг за друга, отправились в гараж.
Они бы, может, не пошли, но их дом больше не выглядел безопасным местом. Только не сейчас, с выбитыми окнами, разломанной мебелью, стреляющим искрами телевизором, от которого уже занялся край поддуваемых сквозняком штор. А Демон выглядел… как ангел. Артур даже сам удивился. Столько в неугомонном крылатом засранце было заботливости, и тепла, и обещания, что все будет хорошо.
Артур сам никогда и не сомневался, что именно так все и будет: хорошо, а дальше все лучше и лучше. Но сейчас, здесь, с учетом обстоятельств… в общем, он и сам был признателен Демону за то, что тот именно такой. Все будет хорошо. Обязательно.
Арханы приехать не успели. Машина из резиденции Ойхе добралась вовремя. На ней увезли Хамиру. Артур и Демон не задержались в Киусату, они увезли детей в Тагар, передали там на попечение Барчанам.
Пора было строить монастыри.
У наместника Киусату хватило здравого смысла не выступить против Карешты. Ему удалось погасить поднявшуюся по городу волну возмущения, требования немедленно отправить в Карешту арханов, вернуть детей. Эсимена с ее арханами-рыцарями была слишком близко, чтобы Киусату мог позволить себе отправить свою арху в Карешту. К тому же в Ифэренн никогда не было войн, не было оружия для ведения войн, и результат противостояния арханов и вампиров Трассы был непредсказуем. Здесь решало не число, а умение плюс количество магов. У вампиров был опыт войн друг с другом и с людьми. У вампиров были дайны, сравнимые по мощи, а то и превосходящие многие заклинания. Вампиров в Кареште как-то очень быстро стало больше сорока – в течение пары дней их число перевалило за две сотни. Словом, по всему выходило, что раз в Ифэренн никогда не было войн, то не стоит и начинать.
Но в своих выступлениях по радио и телевидению, и на пресс-конференциях, и на многочисленных встречах с представителями городских районов наместник рефреном повторял одну и ту же мысль: кто проявил бессмысленную жестокость, должен безропотно принять в ответ жестокость осмысленную, оправданную.
Он действительно так думал? Оправдывал чужаков, вторгшихся в его город и забравших детей у подданных князя? Хотелось верить, что так и есть. Что наместник понимает: христиане лишь воздали злом за зло. Это не по правилам, не по-христиански, но это наказание по заслугам.
Себеста считал, что по заслугам было бы убить. Вампиры думали так же, но они, как Демон, не жалели ни семью Хамиры, ни саму Хамиру. Слишком много прожили, чтобы жалеть. Вампиры просто хотели драки, большой, затяжной войны, способа скрасить досуг чем-то серьезным и увлекательным. Артур запретил мстить, Марийка донесла запрет до своей стаи, а заодно до остальных вампиров, приехавших в Карешту в эти беспокойные дни. Очень быстро об этом узнали в Песках: вампирская сеть всегда работала быстрее и лучше юора, и стаи, назначившие место сбора на границе Эсимены и Киусату, вернулись обратно, кто в Пески, кто в «родные» княжества.
Мести не будет. Достаточно того, что Даунинги лишились детей.
– У тебя что, сердца нет? – спросил Себеста.
Он видел Хамиру, он с ней разговаривал. Артур с девочкой и словом не перемолвился, за прошедшие дни ни разу не побывал в Киусату. И не собирался туда. Есть Демон, есть Ласка, есть Анна, они гораздо лучше знают, как нужно разговаривать с Хамирой, лучше знают, что с ней делать. Ну а кроме того, у Ойхе есть врачи и маги. Чего больше? Сколько во всем Ифэренн девчонок ее возраста, оказавшихся в еще более страшных обстоятельствах? Сколько их в Песках? У кого из них есть для поддержки лучшие доктора, у кого в психотерапевтах монахиня с четырехсотлетним стажем вправления мозгов?
Сердца нет? Возможно. Это еще ничего, если так. По крайней мере, в Ифэренн его пока ни разу не назвали чудовищем и не начали бояться только потому, что он таков, какой есть.
– Если хотите принести пользу, – сказал Артур вампирам, – найдите способ, убедите Росу в том, что ее миньонам нужно поработать над общественным мнением в Киусату. То, что несколько десятков человек стали жертвой демонов, еще не означает, что все княжество должно поддаться соблазну и счесть их несправедливо обиженными.
Обойтись без стай Росы было нельзя, Киусату принадлежало им.
Карештийцам и вообще вампирам с Трассы не стоило там появляться. Вампиры из Песков тоже не могли себе позволить злоупотреблять дайнами на чужой земле.
Артуру не трудно было представить, как его слова – каждое его слово – летят по сети, недоступные людям, только вампирам. Они дойдут и до Росы, никто не посмеет подступиться к ней с просьбой, но она все равно услышит его пожелание. И что скажет? Какова будет ее воля? Пока Роса не пришла ни к какому решению; от Киусату, как от брошенного в воду камня, по всему Ифэренн расходились круги слухов, обсуждений, переживаний, недоумения и злобы. Наместник успел вовремя. Он воззвал к человеческому в людях и добился отклика. Пусть не все, но многие в Киусату ужаснулись не тому, что у их земляков отобрали детей, а тому, что их земляки оказались способны сделать с ребенком. И с другими людьми, такими же людьми, как все. Ведь не перестали же христиане относиться к роду человеческому только от того, что нашли Бога и утратили подданство.
Многие. Но не все.
– Почему ты не используешь вампиров? – снова и снова спрашивал Себеста. – Тебе нельзя убивать, нам всем нельзя, хорошо, это я понимаю, но им-то можно!
Артур не знал, как объяснять то, что для него было очевидно. Заповедь «не убей», она же включает в себя не только запрет на убийство, это запрет на все, что может погубить душу. Любую душу. Странное дело, говорить он никогда не любил, но обычно все-таки умел выражать словами то, что было на уме или сердце. Ничего сложного там не было, чего ж не выразить? Даже без ругательств получалось. Но в этот раз как отрезало. Это ведь Себеста, он вроде всегда все понимал, задавал больше всех вопросов и сам находил на них ответы. Всегда умел думать. Что же изменилось?
Взорвался в конце концов Демон. Демон, который большую часть времени после возвращения из Киусату проводил, объясняя недопустимость мести журналистам, прихожанам, христианам, просто людям, забрасывающим форум Тагара вопросами.
– Почему-почему? Себеста, ты же умный мужик. Почему ты сам ждешь, что Артур погубит души вампиров ради того, чтоб погубить несколько жизней?!
– Они же все равно убивают, – заметил Себеста резонно.
– Они когда-нибудь перестанут. Так же, как ты когда-нибудь окрестишься. И Артур не отдаст твою душу демонам только потому, что ты пока не носишь креста. И не отдаст вампиров только потому, что пока они дальше от христианства, чем Каин.
Вот Демон объяснять умел. Не зря именно он вел службы в Тагаре, пока Артур мотался по княжествам, присматривая за строительством других храмов, возил в Пески из Эсимены защитные амулеты для аждахов и ходил в рейды в Пограничье. Не зря именно он наставлял будущих священников. Артур знал, что Демон станет главой церкви Ифэренн, давно решил это и знал, что по какой-то причине в церкви не будет его самого.
