Врукопашную.
Сумасшедший? Святой?
Живая, мать его, легенда.
Убийственный смерч пронёсся по коридору, золото и кобальт засверкали в шлюзовой камере. С ножами против тяжёлой брони? Запросто. От этих клинков защищают только силовые поля. Но скафандр Лукаса, он-то не защищает вообще ни от чего.
Луиза стреляла, перезаряжала и стреляла снова. По головам. Поверх голов. Куда придётся, лишь бы только не опустить прицел слишком низко. И не поднять слишком высоко, когда золото бьёт по глазам откуда-то сверху. Она сунула в «Аргер» предпоследнюю обойму, когда поняла, что штурм… отбит? приостановлен? Когда поняла, что стрелять больше не в кого.
Пока — не в кого.
— Пат, — с безумным смешком выдохнул Лукас.
— С-сколько? — пробормотала Луиза. На то, чтобы развернуть вопрос сил не осталось.
Впрочем, преподобный понял:
— Девять.
— Охренеть.
Он кивнул. И заговорил снова. Теперь голос его разносился и по коридору, и по стыковочному тоннелю. Уверенный, серьёзный голос:
— У вас есть выбор, сахе: вы можете потерять здесь ещё десятка полтора человек, а можете убраться живыми. Второе гораздо проще, достаточно дать нам возможность сложить стыковочный аппарат.
— Иди на… ублюдок! — невежливо ответили с той стороны.
— Мы бы пошли, — усмехнулся Лукас, — да вы не пускаете.
— А ты сдавайся, преподобный, — голос стал вежливее, — сдашь нам корабль — уйдёшь живым. Выйдем из «подвала», выдадим тебе челнок и отпустим благословясь. Со всем экипажем.
— Не пойдёт, — ответил Лукас. — Корабль не отдам. Лучше я убью побольше твоих людей, капитан. К тому же, у тебя всё равно нет человека, способного пилотировать «Хикари».
Со стороны тоннеля в ответ озадаченно промолчали.
— Унтэн-сфера, — объяснил Лукас, убедившись в том, что молчат вопросительно, — бесконтактное управление.
— У тебя есть БД-пилот? Не трынди, святоша!
— У меня есть БД-пилот, — холодно ответил Лукас.
Капитан «Маргариты» молчал. Довольно долго. На самом деле, он, конечно же, вёл в это время переговоры со своими лейтенантами, отключив громкую связь. Лукас терпеливо ждал. Он знал, сколько стоит Боб Эффинд. И знал, что обязан живым добраться до монастыря, и доставить туда Луизу. Джереми не найдёт покоя, пока Радун и Болдин не заплатят за его смерть.
Совесть? А что это? Что-то такое незначительное, в сравнении с любовью.
О том, чтобы отдать пиратам «Хикари» и речи быть не могло. Лукас вообще не представлял, как можно отдать её кому-то, кроме ордена Десницы.
Он ждал. И, наконец, с «Маргариты» вновь подали голос:
— Я так понимаю, ты готов продать своего пилота в обмен на корабль и свою жизнь?
— Ты правильно понимаешь.
— А что мешает мне захватить и пилота и корабль?
— Я, — сказал Лукас. — Клянусь тебе, что, когда вы войдёте на «Хикари», я убью его сам.
— Темнишь, святоша! Нахрена тебе корабль с унтэн-сферой, без БД-пилота?
— С твоего позволения, капитан, я повторюсь, — сказал Лукас, — у тебя небогатый выбор: уйти живым, или потерять своих людей, пытаясь захватить «Хикари». Всё остальное выше твоего разумения, поэтому не задавай лишних вопросов.
— Уйти с пилотом, — напомнили с «Маргариты».
— Да.
— Условия?
— Присылай двух человек. Мы будем ждать в шлюзовой камере. И пусть твои люди на обратном пути уберут стопоры с внешнего люка.
Боб, услышав распоряжение явиться в шлюзовую камеру, если и удивился, то вопросов задавать не стал. На двух великанов в тяжёлой броне, стоящих у внешнего люка он взглянул с любопытством. И когда пираты взяли его на прицел, приказав выйти в стыковочный тоннель, лишь недоуменно воззрился на Лукаса.
— Иди, — велел тот.
— Но, ваше преподобие…
— Это единственный способ сберечь твою жизнь, сын мой, — Лукас не соврал ни единым словом, но всё же ему пришлось лишний раз напомнить себе, что с Бобом не сделают ничего плохого. Главное, чтобы Боб не сорвался, не испугался, не решил, что его продали… а ведь его продали! Если сейчас он хотя бы намекнёт на то, с кем связался капитан «Маргариты», о сделке можно будет забыть.
— Отец… Мартин, — странным тоном произнёс Эффинд. — Ваша жизнь вот здесь. — Он показал открытую ладонь, резко сжал кулак. — Вы это запомните, правда?
И шагнул в тоннель.
Пират, шедший последним, убрал заклинившие люк стопоры. Экстренного разрыва стыковки на «Маргарите» не опасались, справедливо полагая, что священник не станет убивать подданного Империи. Продать — это запросто. А оставить без скафандра в открытом космосе — ни за что.
— Держи вход под прицелом, — приказал Лукас Луизе. И выдержал её взгляд, не дрогнув. Она не понимает… и вряд ли поймёт. У неё есть брат, но Луиза никогда не слышала
господи-господи-господи…
надрывного крика из-под камней.
К тому же, обещания надо выполнять, а Лукас обещал, что будет защищать её.
* * *
— Ты мог бы отдать «Хикари», — сказала она, как только сфера всплыла к потолку, сжимаясь до обычных размеров.
— Мог, — согласился Лукас, — но они убили бы нас при первой же возможности. Шанс уцелеть был только у Эффинда. С ним ничего не случится: живой Боб стоит денег, мёртвый — не стоит ничего. И Радун в ближайшее время выкупит его у пиратов. Маркграф ревностно относится к своему имуществу, а в Эффинда он вложил достаточно денег, чтобы относить к имуществу и его тоже.
— Ты стоишь гораздо больше, чем Боб. Если бы он тебя сдал, думаю, на радостях пираты пощадили бы всех. Скажешь, нет?
— Я вижу, Эффинд успел просветить тебя относительно моей персоны, — Лукас, поморщившись, встал из кресла. — А он не сказал тебе, случайно, что я не герой? К БД-пилоту никто и пальцем не прикоснётся, опасаясь его повредить… я сам, когда мы угоняли «Хикари», ударил Боба, только потому, что не сообразил насчёт имплантантов.
Он пошёл к выходу из рубки. Возле люка остановился, дожидаясь пока Луиза соизволит встать из кресла и покинуть святая святых корабля. Только потом направился в медотсек. Да, привычный маршрут. Хочется верить, что хирургический корректор не получил в бою необратимых повреждений. А то придётся его преподобию лечиться заново.
На «Хикари» две каюты из четырех были оборудованы душевыми, не ионными, а настоящими — с водой. И Луиза долго стояла под горячими струями, смывая усталость и напряжение. Возбуждение боя давно прошло, злость и недоумение тоже отступили, сейчас было просто… неприятно. Слабость такая, мышцы как будто подрагивают, и под ложечкой сосёт. После драки всегда так. Но редко когда на душе бывает настолько паскудно. Луиза не могла понять, за что же ей стыдно. За то, что сделал Лукас? Или за то, что сказала Лукасу она сама?
