Ночь вокруг тоже притихла.
Испугалась.
А ведь идея была хорошая, отличная просто была идея. Альберт над ней весь вечер думал, пока собирались и пока ехали. Найти канал, через который митрополит связан с чудовищами, и ударить. Легонечко. В четверть силы. Он бы и в полную силу мог, чтоб сразу в пепел, но старший твердит, что людей убивать нельзя. Нельзя так нельзя, Альберт согласен не убивать. Ведь согласен же. А этот... Уперся как баран.
– Смирение и милосердие, – процедил маг сквозь зубы. – Ударили по правой щеке – подставь левую, да?
– Нет, но...
– Они, значит, могут нас поедом есть, а им за это – ничего. А если голодный пес откусил тебе правую ногу, отдай ему левую. И голову, если попросит, да?
– Да нет же...
– Тогда почему нельзя?
– Это колдовство... – Артур искал слова. – Это грех. Зло. Я... я не смогу молиться за тебя, если буду знать, что ты, что... Ну, как в Развалинах, помнишь, когда ты жертву принял?
– Да плевать мне!
Напоминание о принятой жертве напомнило и о том, что с того дня не раз и не два мелькала мысль: повторить бы удачный опыт, поэкспериментировать, рассчитать зависимость притока энергии от количества – или качества? – отнятых жизней.
Плохие мысли.
Как сказал бы Артур: злые.
– Плевать мне на твои молитвы, братец, – продолжил Альберт вслух, – в Цитадели я без тебя справился, и дальше, знаешь, не помру. А из-за твоего упрямства нас сейчас заесть могут, как маленьких. Мы до Стополья еле живые доехали, забыл уже?
– Не забыл. И как ты в Цитадели Павших «справился» – тоже помню.
– Из-за тебя все, – уставился маг в огонь, – сам не живешь, и мне не даешь. Дрянь всякая снится. Зако правильно сказал: я спать без молитв твоих дурацких не могу, а тебе это и надо.
– Так тебе «плевать» или ты спать не можешь? – невинным тоном уточнил Артур.
– Да иди ты! Скотина. Хоть бы обиделся из вежливости.
– На тебя?
– Скотина и есть.
– Я думал, вы никогда не ссоритесь, – нерешительно произнес Галеш.
И оба брата уставились на него через огонь. Удивленно так.
– Ссоримся? – переспросили хором. – Мы?!
– Просто он тупой, – снисходительно сказал Альберт.
– Маленький он еще. И глупый, – пожал плечами Артур.
В темной ночи, от звезд к земле и от земли к звездам – гибкая сверкающая решетка. Узор заклинаний яркими пятнами расцвечивает строгое сияние золота и хрусталя.
Надежная опора или прочная клетка?
Не думать об этом. Или думать не так.
«Господи, спасибо Тебе за терпение и милость...»
«Толку нам с Его милости! Лучше бы митрополиту треснули...»
* * *
А на подходах к Серому лесу нечисть сгинула. Последние две ночи прошли на удивление спокойно, и не жаждал человечьей кровушки никто, кроме комаров. Этих, правда, было столько, что Альберт почти всерьез задумался о защитных полях. Лес близко, воздух влажный, трава кругом – комарам самая жизнь.
Впрочем, обошлись без полей. У старшего среди прочей экипировки нашлась какая-то дурно пахнущая водица. Артур побрызгал ею кустики поодаль от лагеря, и комарье устремилось туда, сразу позабыв о людях.
– А я знаю, что это, – сообщил Галеш, настраивая гитару.
Братья на его заявление никак не отреагировали. О том, что полевое снаряжение рыцаря Храма включает в себя множество очень странных и очень полезных вещей, известно всем. Кто-то знает больше, кто-то меньше А осведомленность Галеша давно уже стала привычной.
Музыкант подождал, подождал... понял, что тема никому не интересна, и развивать ее не стал.
– Ты лучше об эльфах расскажи, – попросил Артур. – Как нам себя вести завтра, чтобы сразу не расстреляли?
– Да никак, – пожал плечами Гатеш, – только за оружие не хватайся. А ты, Альберт, заклинаний не твори. Эльфы вовсе не злые, что бы о них ни рассказывали, и убивают они не со зла. Люди для них. как комары для людей, – кивнул он в сторону обрызганных приманкой кустов. – не беспокоят, и ладно. У меня есть дозволение приходить в Серый лес, когда вздумается, может быть, со мной дозорные пропустят и вас. А может быть, нет. Не знаю.
– Опять к черту на рога лезем, – заметил Альберт, не смутившись под укоризненным взглядом старшего, – и ведь залезем когда-нибудь. Даже не знаю, кому хуже будет. Что там у нас впереди, а, братец? Живы будем?
– Не убьют, так будем, – философски ответствовал Артур.
– Зато твари отвязались. – Галеш противно звякнул струной. – Это тоже от того, что эльфы близко.
– Твари нас и не трогали. Все больше демоны и нечисть.
– И кстати! – Альберт, разглядывавший звезды, перекатился на живот. – Ты заметил, что нечисть приходит вся сплошь разумная? Демоны – как придется, а нечисть – разумная.
– Ей приказывать проще. А с демоном поди договорись. Безмозглого хоть на кровь навести можно.
– Думаешь, в этом дело?
– А в чем?
Галеш возился с гитарой, делая вид, что разговор ему ну нисколечко не интересен.
«А я думаю, – продолжил Альберт уже не вслух, – что наши с тобой неприятности имеют минимум два источника. Ты запрашивал насчет тварей по окраинам? Тех, что во сне видел, помнишь?»
«Демоны. Алым на карте были отмечены демоны. Серым – чудовища».
«И Шопрон тоже алый, ага?»
«Что «ага»? Митрополит это».
«То и «ага». Владыка Адам – это демоны. А нечисть чья? И твари?»
«Так его же. Или того, с Триглава. И что?»
«Пока не знаю, – честно и несколько обескураженно ответил младший, – думал, сейчас что-нибудь соображу».
Артур улыбнулся. Братишка верен себе и полагается на озарения, не желая подумать... Стоп. Что-то в этом... Пока что все идет по схеме столетней давности. Митрополит в роли Козлодуйского Лиха, эмиссар того, с Триглава, поставщик крови и душ к столу повелителя, воображающий повелителем себя. Но сто лет назад Козлодуйский отшельник командовал лишь чудовищами, он не умел приказывать демонам. Он был сильным колдуном, знающим магом, а заполучив Источник, почувствовал себя всемогущим, но ограничивался тем не менее чудищами, собственными заклинаниями да умелыми манипуляциями с «тканью миропорядка».
А господину Илясу Фортуне не мешало бы поработать над формулировками.
Отсюда бродячие мертвецы, смятение в умах, костры с еретиками по всей Долине, смута в Средеце. Ладно, это все – дело прошлое. Важно, что демонов тот, с Триглава, оставил тогда за собой. И правильно сделал. Демоны – это армия, а направлять армию должен тот, кто больше знает о ситуации. Либо в этот раз враг передал своему эмиссару больше полномочий и, как следствие, больше возможностей, либо он тут вообще ни при чем.
