— У вас есть возможность вытащить меня из этой дыры, сержант? — холодно поинтересовался невидимый пилот. — Вертолеты или вездеходы, чтобы сюда добраться?
— Есть вертолет. Там найдется, где сесть? Пауза, заполненная ровным потрескиванием.
— Боюсь, что нет. К тому же тут кишмя кишат какие-то ублюдочные насекомые, самые маленькие — размером с ротвейлера.
— Понятно. — Тихий задумался на секунду. Потом спросил: — Генератор поля на вашей машине работает?
— Пока да.
— Нам придется расчистить место. Поле выдержит?
— Вы имеете в виду, выдержит ли оно вакуумную бомбу и напалм?
— Нет. Всего лишь кислоту и несколько шоковых гранат.
— Надеюсь. В любом случае лучше сгореть, чем быть съеденным.
— Вертолет будет у вас через десять минут. Приготовьтесь.
— Яволь. Конец связи.
Тихий направился к вертолету.
— Прекратить погрузку! — скомандовал на ходу. — Ула, Пижон, летите со мной. Ула захвати аптечку.
— Кто там? — спросила биолог, забираясь в кабину грузовика.
— Пилот, — поморщился Тихий. — Немец.
— Правда?
— Правда.
Он пробежался по показателям топлива, проверил бортовое вооружение. Кто-то очень скромный назвал Ми-40 грузовиком. Эта летающая крепость в одиночку могла брать некрупные города, походя снося зенитные комплексы. Не поворотлива? Ну, это как летать. Хотя, конечно, Ка-190 «Мурена», мило именуемая в документах «разведчиком», куда более маневренна. На ней при желании можно любые фигуры высшего пилотажа выполнять.
Огромные лопасти завертелись, набирая обороты, и махина вертолета снялась с места легко, как бабочка.
— Надеюсь, — пробормотал Пижон, застегивая ремни, — летающих монстров здесь не водится.
— Водятся, — спокойно сообщила Ула. — Во всяком случае, должны водиться.
— Зачем бы еще, по-твоему, я потащил тебя с собой? — поинтересовался Тихий.
— Для компании, — огрызнулся Пижон.
Сверху джунгли, как им и положено, казались сплошным упругим зеленым полем. Просеки, вроде той, на которую упал складской модуль, если и были, то с воздуха не отслеживались. Тихий, как по ниточке, вел машину по указанным Кингом координатам. Пижон таращился вокруг, с неудовольствием отмечая далеко на горизонте висящие в небе точки. При рассматривании их сквозь прицел выяснилось, что точки эти — довольно крупные, с размахом крыльев метров по пятнадцать, ящеры. Они смахивали на птеродактилей, только Азат убей бог не мог припомнить, были ли на Земле птеродактили таких размеров, и вообще, позволено ли этаким тварям летать?
Велик был соблазн хотя бы одну зверюгу проверить на прочность ракетой, но Тихий приказа стрелять не отдавал, а самовольные действия могли привести к последствиям весьма плачевным. Пижон был из тех, кто учится на чужих ошибках, и ошибка Фюрера послужила ему хорошим уроком.
— Здесь, — буркнул Тихий.
Вертолет завис над черным пятном, не особо заметным на фоне темной, буйной зелени джунглей, однако, при внимательном рассмотрении, все же выделяющимся.
— Пижон, сейчас мы зальем здесь все кислотой, и, когда зелень сдохнет, ты спустишься вниз. Подстрахуешь майора и поможешь ему забраться в машину.
— А может, напалмом? Давненько не пробовал я жареных пилотов, — мечтательно пробормотал Пижон.
— Отставить напалм. — Тихий включил рацию: — Майор, как слышите?
— Слышу вас хорошо, — тут же отозвался немец. — Ну и ревет же ваша махина.
— Приготовьтесь. Мы почистим тут и сбросим вам трос. Сможете забраться по нему в машину?
— А у меня есть выбор?
— Нет.
— Значит, смогу.
— Хорошо. Отбой.
Вертолет спустился ниже, пошел над самыми кронами, заливая деревья кислотой. Сочная зелень на глазах жухла, съеживалась, осыпалась, почернев, оголяя ветви.
Теперь болид был хорошо виден и отсюда. Он лежал на земле, прижавшись к ней днищем. То ли пилот не успел выпустить шасси, то ли ушли они глубоко в толстый слой прели.
— Красиво, — ожила рация, — но тут еще шевелятся. По-моему, снова сползаются.
— Гранаты переживете? — уточнил Тихий.
— Шоковые — да. Что-то серьезней, не думаю.
— Обойдемся шоковыми, — пообещал сержант. — Пижон, готов?
— Готов.
— Ну, поехали.
Когда грохнула последняя граната, вертолет опустился еще немного. Разматываясь, вниз полетел трос и завис, касаясь колпака болида. Пижон стартовал секундой позже. Остановился на полпути между землей и машиной.
— Майор…
Надо отдать пилоту должное, вряд ли у него был большой опыт эвакуации с земли на небо, однако сделал он все быстро и четко. Азат оглядывался, готовый стрелять на любое движение. Трос, на котором висел фон Нарбэ, очень скоро поравнялся с десантником.
— Хватай его! — рявкнул Тихий.
Азат облапил пилота.
Рядом с ними, показалось, что в миллиметрах, прошелестела ракета. Услышать взрыв они не успели, Тихий дернул машину в сторону и вверх и Пижон с фон Нарбэ влетели в открытую дверь кабины, словно шарик в чашку бильбоке.
— Циркачи хреновы… — Немец бросил взгляд на Улу и… воздержался от дальнейших комментариев. — Спасибо. За ракету особенно. Доложите обстановку, сержант. Кстати, кто из вас сержант?
— Сержант Рахматуллин — это я. — Тихий не взглянул на майора. — А вот он, — кивок на Азата, расстегивающего страховку, — сержант Хайруллин. Ула Экнахталь — биолог. Что же до обстановки, майор, то, если для своих я сержант, для вас, видимо, буду полковником. Полевым, разумеется. Возражения можете оставить при себе. Или пойдете дальше пешком.
— Разумно. — Фон Нарбэ сел позади Азата. — И значит, все еще хуже, чем я думал. Сколько вас, выживших?
— Взвод.
— Вы что, во время прыжка в модуле сидели?
— Просто успели. — Тихий пожал плечами. — Повезло.
— Да уж, — скептически пробормотал пилот. — Мы тут все счастливчики. Кстати, машина моя цела, ее только дозаправить, и она снова сможет летать.
— Хорошо, — кивнул Тихий. — Но пока у нас других дел хватает.
— Очередная белокурая бестия, — пробурчал Пижон по-татарски. — Везет нам на них.
— Был Фюрер, теперь — этот. На двадцать человек не так уж и много.
— Ага? А ты? — Пижон сморщил нос.
— А я при чем?
— В зеркало посмотрись. Мы как высадились, ты на себя не похож. Был человек как человек, а сейчас с тебя плакаты «Орлы Скорцени» рисовать можно.
