* * *
Им нужно было, чтобы он уничтожил Червя. Ни больше, ни меньше. Им нужно было еще много чего, но уничтожение Червя стало первоочередной задачей, как только Он-и-Они обнаружили, что в мир явился Разрушитель.
Это были истинные демоны, не духи, которых принимают за демонов, и не богоподобные существа, спутники или противники Творцов, а демоны в чистом виде. Сгустки вечно голодной силы, единственная цель существования которых – разрушать и жрать, жрать и разрушать. Без надежды когда-нибудь насытиться.
Такие есть в любом мире, без них нельзя. Но в нормальных условиях разрушение и созидание сосуществуют, прекрасно дополняя друг друга, а вот если условия становятся ненормальными, рано или поздно наступает момент, когда есть демонам становится нечего. Потому что нечего становится разрушать. Тогда они либо иссякают со временем, и, утратив все связи с любой реальностью, попадают на просторы Безликого океана, окружающего все существующие миры, либо пытаются что-то предпринять, чтобы не иссякнуть. В Безликий океан никому не хочется. Туда только шефанго по своей воле ходят. И, кстати, истинных демонов шефанго люто ненавидят, потому что из-за них путешествия через Безликий океан полны опасностей.
Он-и-Они не хотели в Безликий океан, а их родной мир иссякал, переставал быть, и тогда, в попытках найти выход, найти новую пищу, новое место для жизни Он-и-Они создали Червя. Безмозглую тварь, а, может, даже и не тварь, а устройство для поиска еды и прокладывания дороги к ней. На создание Червя ушел остаток мира и души тех демонов, которым не повезло оказаться слабее, чем Он-и-Они, но идея себя оправдала. Оказавшись в Безликом океане, тварь взбодрилась и устремилась не хуже черного дарка – эти дарки истинные демоны ненавидели с той же силой, с какой шефанго ненавидели истинных демонов – в совершенно определенном направлении. Сам факт того, что в Безликом океане обнаружилось какое-то направление, доказывал, со всей очевидностью, что задумка удалась.
Так и вышло. Червь привел Его-и-Их в мир, до которого богам не было дела. В мир, который никто не защищал. И в ткани которого, к тому же, зияла медленно затягивающаяся прореха, откуда все еще сочились эманации силы.
– Это был лопнувший поэк, – пояснили Он-и-Они, – пузырь, мир в мире. В этом поэке силы было больше, чем он мог вместить, в нем было пятеро богоподобных демонов, два истинных бога, и Благодать Закона, неудивительно, что он взорвался. Мы опоздали, и большая часть вырвавшейся силы развеялась над Безликим океаном, но остался разрыв в мировой ткани, Червь расширил его и мы пришли. Сюда.
Эльрик сжал зубы и велел себе запомнить на будущее, что если перед ним снова встанет выбор: убить красивую эльфийку, или разбить непонятную взрывоопасную хреновину, без раздумий убивать эльфийку.
Итак, Червь нужен был, чтобы найти в Безликом океане берега подходящего мира, Червь нужен был, чтобы прорвать мировую ткань, и Червь нужен был, чтобы добраться до сердца мира и высосать его досуха. Отличная программа, буквально не к чему придраться. И зачем же уничтожать такого замечательного Червя? А, кроме того, зачем, в таком случае, нужен Разрушитель, или как там Он-и-Они назвали одинокого, бесприютного шефанго?
– После Червя, – объяснили Он-и-Они, – многое остается. Слишком многое.
Пламенные столпы в мгновение ока разлетелись по серой равнине, на несколько вдохов земля из серой превратилась в огненную, и вновь стала серой, и вновь вокруг Эльрика заплясали колонны, свитые из черных и алых лент.
Эльрик понял, что такая пантомима заменяет невоплощенным демонам жестикуляцию. Он-и-Они словно бы обвели местность вокруг широким жестом, вот, мол, сколько всего остается после Червя. А ведь все это тоже можно было бы разрушить. Уничтожить. И сожрать.
Вывод о том, что с точки зрения демонов ему, Эльрику, такое под силу, напрашивался сам собой, и ничуть не радовал. Потому что как это сделать, Эльрик не знал, а, следовательно, мог учинить что-то подобное по чистой случайности. Нет, он не склонен был переоценивать свои возможности, но… воспоминания о взрыве на Острове были слишком свежи.
А дело было, конечно, не в нем. Дело было в мече, найденном в чертогах Дэйлэ, и так неосторожно взятом в руки.
– Должен сказать, – начал он аккуратно, тщательно обдумывая каждое слово, – что я не собирался ничего разрушать.
– Но ведь ты здесь! – взревели Он-и-Они, – значит, гибель мира неизбежна. Нам достаточно этого знания, Разрушитель. Как и тебе, нам некуда спешить. И, когда Червь будет уничтожен, мы станем, как обещали, служить тебе честно и послушно, и пойдем за тобой в каждый новый мир. Тебе нужна свита, – теперь гулкие голоса – у Эльрика от них уже заложило уши, так что слушал он, кажется, только костями, зато сразу всеми – звучали со смесью заботливости и мольбы, – ты всегда один, самое одинокое оружие во вселенной. Мы будем с тобой вечно, мы не оставим тебя, если только ты сам не прикажешь.
"В каждый новый мир" – это звучало заманчиво. Это звучало, как возможность уйти отсюда, из-за которой Эльрик и совершил путешествие к Голому Камню. Но не нужно было особой прозорливости, чтобы понять, дорога в "новый мир" откроется лишь после гибели "старого". И только так.
Эльрик не настолько хотел домой. Тарсграе! На таких условиях он предпочел бы вообще не возвращаться на родину. И дело было не в милосердии, не в совестливости или любви к этому миру, а исключительно в нежелании хоть в чем-то уподобиться истинным демонам.
Совершенно не вовремя он подумал о том, что схожие чувства шефанго испытывают к акулам, от которых, якобы, произошли. Люто ненавидят, и убивают без всякой жалости. А акулы, в свою очередь, ненавидят и пытаются убивать шефанго. Вот и с истинными демонами то же самое. И неизвестно, кого благодарить за то, что его до сих пор не опознали. То ли меч, сбивающий Его-и-Их с толку, то ли кустарно созданную личину.
А, может, с ним и в самом деле что-то не так, а?
Червя Он-и-Они могли бы уничтожить и сами. Это было гораздо проще, чем создавать такую тварь. Проблема заключалась в том, что Червя демоны, разумеется, тоже хотели бы сожрать, но не знали, как его поделить. А подраться между собой, было для них верным способом прекратить существование, по крайней мере, перестать быть Им-и-Ими, превратившись в два десятка – а то и меньше, это смотря по результатам драки – обыкновенных истинных демонов. Совсем другое дело, если Червь будет уничтожен кем-то со стороны, тогда вырвавшаяся сила сама собой разделится поровну. Понятно, почему для уничтожения Червя Он-и-Они предпочли бы Эльрику смертного – смертный не станет претендовать на свою долю пищи, но они готовы были поделиться. С чужаком – готовы. Друг с другом – нет. Всегда оставалась вероятность того, что, делясь чем-то внутри своего роя, Он-и-Они затаят друг на друга недобрые чувства, поддадутся естественной жадности, и ослабят связывающие их узы.
Сложно у них все было. Эльрик даже пожалел слегка, что дома не интересовался поведением истинных демонов, может, сейчас нашел бы способ выкрутиться с наибольшей прибылью и наименьшими потерями. Хотя, с другой стороны, кто б ему позволил интересоваться темами, до которых он явно не дорос? К двенадцати годам, он, разумеется, уже знал, что шефанго были созданы из истинных демонов, навеки заключенных в плоть, в попытке хоть как-то смирить их страсть к разрушению. Но кроме этого не знал о демонах почти ничего. Не положено было. Демоноведение, как и некромантию, можно изучать вплотную только после шестисотой навигации.
