Книга Двойники, страница 141. Автор книги Ярослав Веров

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Двойники»

Cтраница 141

Мир гипербореев принимал своих детей после долгого странствия.

Глава девятая

Праздник Покрова. На Всесвятской площади, перед собором Великопокрова собирается народ. До начала торжественного богослужения не более часа. Площадь уже оцеплена в два ряда эскадронами гвардии Его Императорского Величества — драгунов и гусар; уже прибыла сводная рота гвардейских офицеров и рассредоточивается в две шеренги на высокой, в три марша, и широкой, во весь карниз, лестнице храма, образуя проход для высочайших особ.

Пасмурно, промозгло, с неба сыплется какая-то морось. Кажется, что громада собора подпирает собой низкий просевший небосвод. И сияют оттуда тихим светом золотые купола, вознесшиеся на вытянутых, словно лебяжьи шеи, основаниях.

На площадь начинают стекаться церковные иерархи в черном, у ковровой дорожки, окаймленной двумя рядами гвардейцев уже толпятся небольшими группками степенные господа: министры, высокопоставленные чиновники и думцы, отдельно — группа иностранных дипломатов; монолитом белых мундиров — генералитет. Дамы в роскошных нарядах дефилируют, насколько позволяет погода.

Наконец прибывает граф Расшибей Орлов, генерал-губернатор и градоправитель Москвы — немолодой, седоусый ветеран экспедиционных походов. Решительным шагом, в сопровождении адъютанта поднимается по лестнице, грозным взглядом поверяя безукоризненные шеренги гвардии. Из ворот храма выходит патриарх. Губернатор, перекрестившись, прикладывается к руке иерарха, тот делает приглашающий жест, и градоправитель входит под своды собора — лично удостовериться, всё ли готово к торжеству.

И вот, наконец, грохоча копытами, на площадь вылетает отряд кавалергардов, сабли наголо — две дюжины всадников на белоснежных конях, в белых парадных мундирах; золото шлемов, золотое шитье мундиров; все, как один, гиганты, русские богатыри.

За ними, в окружении эскорта улан, кортеж императорского семейства — до полусотни экипажей: кареты императрицы-матери, великих князей, княгинь, генералов свиты, придворных и фрейлин, и наконец, экипаж самого Императора Российского. Экипажи полукольцом въезжают на площадь и, прогрохотав между гусарами и драгунами, пристраиваются у южного крыла храма. Карета императора катит прямо к лестнице, у которой уже застыли красавцы-кавалергарды.

Государь поднимается на площадку первого лестничного марша и останавливается в ожидании свиты. Площадь взрывается приветственным «а-а-а!..». Император не обращает внимания на этот всплеск, подчеркнуто спокоен, негромко переговаривается с супругой.

Подтягивается двор, следом уже толпятся приглашенные. Император отвлекается от беседы с супругой — к нему спускаются патриарх и генерал-губернатор граф Орлов. Государь получает благословение патриарха, принимает рапорт градоправителя.

Глебуардус тоже выходит из свитской кареты. Он видит знакомое лицо: рядом переминается с ноги на ногу тот самый сторож, давешний темный человек из странного дома на Городничей окраине. Только теперь он не в асессорской гражданской шинели, а в офицерской, на плечах — капитанские погоны.

Человек озирается, как бы кого высматривая в толпе прибывших; скользит мимолетно взглядом и по дюку, но без интереса. Взгляд диковатый, блуждающий. Неторопливыми, какими-то медлительными движениями расстегивает крючки шинели и достает топор. Достав, в ход пускать не спешит, всё озирается. Откуда-то возникают жандармы и с яростью бросаются — скрутить.

Липовый капитан вдруг оживает, он взмахивает топором и обрушивает его на подскочивших. Топор вскользь задевает одного из них. И тут какой-то случившийся поблизости адъютант обхватывает человека сзади, тот издает нечленораздельный вопль, и начинается свалка. Через минуту всё кончено. Человека уводят жандармы.

Невозмутимый дюк направляется к храму. Минует шумную группу чиновников и думцев — многие кивают приветственно; проходит мимо белошинельного генералитета — те, напротив, подчеркнуто не замечают его; в иностранном дипкорпусе приветливые улыбки, поклоны, глава англиканского посольства лично подходит и здоровается; в императорской свите дюка тоже приветствуют многие — знакомые и доброжелатели.

Глебуардус поднимается к императору, тот здоровается с ним за руку; дюк целует ручку императрице. Теперь под благословение патриарха, однако тот, словно не замечая движения дюка, руки не протягивает и благословения не дает, а крестится сам, троекратно.

— Что там произошло? — спрашивает государь у дюка.

— Недоразумение.

По ступеням взбегает генерал-губернатор, докладывает:

— Скрутили молодчика с топором, ваше величество.

— Вот как, с топором?

— Так точно, покушался. Сам полностью во всем признался — имел целью совершить покушение на наследного дюка Авторитетнейшего.

— Кто таков — узнали?

— Имени пока не имеем. В чине капитана, утверждает — из Союза православных офицеров.

Император грустно отмечает, что при словах «покушение на наследного дюка» по лицу патриарха пробегает недобрая тень — и никакого сочувствия, даже скорее наоборот, сожаление; то же сожаление как будто сквозит и в интонациях графа — «лучше бы убили».

«Но убийства Глебуардуса, кто бы его не совершил, мне не простит ни мой народ, ни моя совесть».

— Ваше величество, — говорит дюк, — о возможном покушении я был предупрежден заранее полковником жандармерии Кэнноном Загорски. Он должен быть здесь, и я прошу поручить разбирательство этого дела ему.

— Я согласен, — отвечает государь. — Вы слышали, граф?

Генерал-губернатор кланяется, отдает распоряжение адъютанту и отступает назад. Глебуардус остается рядом с царем.

Царь начинает подъем к вратам храма. Торжественного чувства, владевшего им еще с вечерней литургии, как не бывало. Опять навалилась обычная тяжесть: сотни противоречий сошлись на нем. Сотни и многие тысячи противоречий в государстве может разрешить и примирить лишь он. И пока он занимает это место, в центре всех противоречий — он непоколебим, а вместе с ним незыблема вся великая держава.

Но с каждым шагом всё меньше и меньше тяжесть, словно кто-то снимает ее с души, и всё явственней и уверенней воцаряется то торжественное чувство и то необыкновенное ощущение сопричастности великому чуду — победе над страшным противником, сатанинским государством ацтеков.

Царь подходит к вратам и вслед за патриархом переступает порог. И в тот же миг с колокольни собора ударяет благовест. Колокола тысяч церквей по всей столице подхватывают торжественный звон.

Глава девятая
(продолжение)

Полковник Кэннон Загорски ожидает дюка Глебуардуса у его кареты. Уже далеко за полдень, богослужение закончено. Полковник прячется под зонтом от стального зимнего дождя. Он в штатском — плащ, цилиндр. Наконец от толпы отъезжающих отделяется Глебуардус Авторитетнейший. Кивком приглашает Кэннона в карету.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация