– Кто? – по спине Игорька пробежали мурашки.
– Глухой, что ли? – хохотнула шатенка.
– Помолчи, – оборвал её Череп. – Мы с Игорьком друзья. Ведь так?
– У-у-п… Ты… Я… А может, не надо убивать?
– Миротворец. Давай, останови меня.
Череп медленно встал. Поднялся и Игорёк.
– Послушай, – умоляюще заговорил он, – может, мы и друзья, может, мы знали друг друга в другом месте. Может, всё это сон, только, знаешь, что…
– Вот, об этом подробнее. Что же, Игорёк? Что?
– Мне кажется, что всё это не случайно.
– Мне тоже так кажется.
– Да-да, именно! Мне кажется, что всё это подстроено! Они узнали, что я могу в этом мире убивать. Так, чтобы совсем, ну понимаешь. И вывели меня на тебя. Это всё Посвящённый и его Хозяин.
Череп усмехнулся. Взгляд его сделался непроницаемо-тёмным. Кончиками пальцев, словно в раздумье, провёл по столешнице.
– Что ты предлагаешь, клавишник? – негромко спросил он.
– Ну это… Ну, не убивать.
– Хорошо, положим, я убивать не стану. Как мне избавиться от гнева Хозяина?
– Я не знаю. Может, он не гневается. Он же, вроде как, за пределами добра и зла. Просто, я не знаю, чего он.
– Смотри, Игорёк, что происходит. Пока ты не подошёл, я знал, что я – Череп, что я могу и хочу убивать тех, кого никто убить не может. И никто ничего со мной сделать не в силах. Но как только ты заговорил, я понял, что ты – пришелец, что ты Игорёк-клавишник, что я откуда-то тебя знаю и могу тебе доверять. Только ты произнёс слово «Хозяин», я понял, кто такой Хозяин и впервые, сколько себя помню, испугался.
– Наверное, я начинаю догадываться, кто ты, – произнёс Игорёк. – То есть, чей ты ментал.
– Ладно. – Череп окинул взглядом зал. – Это он?
Игорёк недоумённо глянул. И увидел Посвящённого, тот бесстрастно наблюдал за ними.
– Мы должны всё сделать правильно, Игорёк.
– Понимаю, – неуверенно кивнул Игорёк.
– Ты можешь убить меня по-настоящему. Но это будет неправильно. Я могу уйти, но это ничего не изменит. Поэтому поступим так.
Игорёк успел заметить лишь стремительный взмах руки. В глазах сверкнуло, и он потерял сознание.
8
В девять часов утра десятого апреля в лабораторию проблем сна санатория «Барвиха» вошёл молодой человек в зелёном комбинезоне с эмблемой некой австрийской фирмы на груди. Улыбнувшись заученной улыбкой, он извлёк из нагрудного кармана бланк заказа и сообщил дежурной медсестре, что должен провести антистатическую обработку оборудования. Медсестра провела его в лечебную палату.
Оставшись в одиночестве, молодой человек никакой профилактикой не занялся. Лишь стоял и бездумно глядел перед собой, словно его отключили. Наконец, пространство комнаты задрожало, словно изображение в расфокусированной камере, всё поплыло, и в этом мареве возникли фигуры Аскета и толстого Вадика.
– Ты понял? – осведомился Аскет.
– Чего тут не понимать, – буркнул багроволицый.
– Что-нибудь сделать можешь?
– Нет.
– Да, большая игра – большие ставки, – произнёс Аскет.
– Если так пойдёт и дальше, будем называться уже не Кремлёвцами.
– И жить будем где-нибудь в Мексике, среди нагуалей.
Оба исчезли так же внезапно, как и появились.
Вскоре молодой человек вышел, сообщил, что профилактика проведена и, забрав подписанную квитанцию, удалился. Медсестра пошла для порядка проверить помещение. И в дверях палаты столкнулась с небритым угрюмым человеком в серьёзном деловом костюме, в дорогом галстуке, с золотыми перстнями на пальцах.
– А… А… – только и произнесла опешившая медсестра.
Не обращая на неё никакого внимания, человек покинул лабораторию сна.
В коридоре обнаружились Аскет с багроволицым. Небритый человек скользнул по ним всё тем же угрюмым взглядом и молча прошёл мимо.
– Однако, – произнёс ему вслед Аскет.
– Ничего не понимаю, – заключил толстый Вадик. – Замещение пространства работает. Но это уже не моё замещение. Кто это?
– Надо думать, материализовался его двойник из Отражений, других вариантов быть не может.
– С какого боку здесь Владыка Отражений?
– В самом деле, Вадик. Атлантисты и этот в одном месте и в одно время – нечто исключительное.
– Знаешь, что я тебе скажу, Аскет?
– Конечно, знаю.
– И что думаешь?
– Согласен. Ляжем на дно и переждём. Константину и Евгению сообщать не станем, а пустим их по следу этого, – Аскет кивнул в пустоту коридора.
– А Гриша?
– А Гриша пускай своих вампиров поднимет. Всю сеть. Касательно нашего ближайшего будущего у меня нехорошее чувство.
– Ну, если ты чувствуешь, – хмыкнул толстяк, – сейчас же, на неделю в Мексику.
Оба Кремлёвца медленно растаяли в воздухе.
Багроволицый толстяк Вадик существовал на Земле никак не меньше ста тысяч лет. Как и прочие Кремлёвцы, задержался он на Земле по той причине, что отказывался реализоваться, создать свою Реализацию за пределами пространственно-временного континуума нашей Вселенной. Он жаждал реализоваться здесь, но не обязательно сейчас. Более того, Вадик воображал свою будущую Реализацию, как техносферу, объединяющую Землю с, как он выражался, «природными технологиями космоса». Весь мир он видел единым механизмом, а законы природы полагал технологическими факторами. Он любил науку, любил технику и неутомимо подсказывал учёным разнообразные идеи, продвигающие научный прогресс в желаемом ему направлении.
Аскет шёл другим путём. Он, как и Вадик, надеялся создать свою Реализацию на Земле, но представлял её как материализацию Нирваны. И тоже по мере сил приближал этот момент, озаряя мистиков, вдохновляя оккультистов, побуждая создавать мистическую Вселенную не где-нибудь, а здесь, на Земле. Был он гораздо моложе Вадика, происходил из конкретной исторической эпохи Древнеегипетского Царства, но не в пример мудрее того и значительно искушённее в потусторонних материях.
Вампиру Григорию, гроссмастеру ордена московских кровососов, просто нравилось жить неограниченно долго и пить кровь. Ни о каких Реализациях он не мечтал.
Двое других Нереализованных, Евгений и Константин, называли себя ангелами устрашения и требовали от остальных Кремлёвцев соответствующего к ним отношения. О Реализациях они, как и вампир, не помышляли. Им было хорошо и так, им нравилось творить справедливость. Как тати в ночи возникали они перед «согрешившими» гражданами и чинили справедливую, но страшную расправу. Особенно разгулялись Евгений с Константином в девяностые годы, когда «красный проект» Русских Богов потерпел фиаско, и некому было им дать по рукам.
