Наконец что-то глухо треснуло. Стас покачнулся, чуть не
свалился, и в его дрожащих руках остался кусок арматуры длиной около метра,
кривой и такой ржавый, что ладони порыжели. Он содрал покрывало, одеяло, простыню,
все это, вместе с куском арматуры, запихал в мешок. Несколько секунд задумчиво
глядел на дыру в матраце, потом, испустив хриплый животный стон, опустился на
пол возле мешка.
Неизвестно, сколько времени он просидел бы так, обхватив
колени и слегка покачиваясь, но опять зазвонил телефон. Стас вскочил, бросился
мыть руки. От мыла кожу защипало, он увидел, что ладони у него ободраны до
крови, нашел в шкафчике бутылку перекиси и стал лить на руки, не чувствуя
жжения. Затем вернулся в кабинет, подошел к книжному шкафу. Там внизу была
тумба с дверцами, внутри, среди прочих вещей, стояла большая деревянная
шкатулка. Он быстро нашел то, что искал, - одну из своих старых телефонных
книжек. Трясущимися руками пролистал и остановился на нужной странице.
Через пять минут, выкурив на кухне сигарету, послушав нудное
телефонное треньканье, он поднял трубку, тут же опустил ее, опять поднял и
набрал номер, по которому не звонил больше пятнадцати лет, а вернее, вообще
никогда не звонил.
Он не ожидал, что ему ответят, однако почти сразу услышал
дребезжащий старушечий голосок.
- Здравствуйте, - произнес Стас, хрипло откашлявшись, - это
квартира Михеевых?
- Переехали они, - ответила старуха.
- Куда, не знаете?
- Не знаю.
- А номера своего не оставили?
- Вроде оставляли, да я вижу плохо, погоди, сейчас очки
найду. Он тут, на календаре записан.
Было слышно, как она положила трубку рядом с телефоном, как
зашаркали тапки. Стас ждал, пытаясь унять сердцебиение. Пульс у него был не
меньше ста ударов в минуту, он стал дышать как можно медленнее и глубже.
Наконец старуха вернулась и с пыхтением спросила:
- Ну что, записывать будешь?
- Да-да, я слушаю!
Номер он запомнил наизусть, поблагодарил старуху и тут же
позвонил. После первых гудков щелкнул сигнал определителя. Этот звук отозвался
болезненным спазмом у Стаса в желудке. Через минуту ему ответил молодой
приятный женский голос.
- Добрый день, - произнес он чужим надтреснутым фальцетом, -
могу я поговорить с Юрием Павловичем?
- Кто его спрашивает?
- Меня зовут Петр Мазо, мы с Юрием учились вместе в
Институте международных отношений. Тут возникла идея собраться всем курсом.
Во-от... Ну и я хочу пригласить Юру на встречу.
Последовала пауза, которая была для Стаса невыносимой, и он
поспешил заполнить ее глупейшим вопросом:
- А вы, простите, кто будете Юрке?
- Я буду Юрке родная сестра.
Стас вспомнил, что действительно имелась сестра. Тогда ей
было лет двенадцать. Стало быть, сейчас около двадцати семи, но имя ее
совершенно вылетело из головы.
- Петя Мазо... Да, я помню. Как вы живете? Чем занимаетесь?
- спросила она.
- Ну, у меня все ничего, живу, работаю, - пробурчал он
невнятно, - а что с Юрой?
- Плохо с Юрой, - вздохнула женщина, - вернулся давно, пять
лет назад, весь насквозь больной. Его даже выпустили досрочно, на год раньше,
из-за туберкулеза. Год жил на "химии", в Архангельской области, потом
приехал в Москву. Долго лечился, ему дали инвалидность второй степени. Работы
нет, семьи нет и здоровья тоже нет. Первое время держался, потом запил, очень
сильно запил, опустился совсем. Не знаю, захотите ли вы видеть его на встрече
выпускников. С ним довольно сложно общаться.
"Значит, он все-таки вернулся из зоны, - подумал Стас.
- Почему его выпустили? Почему он там не сдох?"
Набирая номер, Стас очень надеялся услышать, что его бывший
сокурсник Юра Михеев умер в тюремной больнице или, на худой конец, все еще
сидит, ведь очень часто добавляют срок за всякие нарушения. Михеев наверняка
там нарушал дисциплину...
- Хорошо, что Юрку освободили досрочно, - произнес он,
насыщая чужой фальцет теплыми сочувственными нотами, - я ужасно рад за него.
- Да всего-то на год раньше, его вроде как умирать
выпустили. Для отчетности, чтобы меньше смертных случаев в зоне,- печально
вздохнула женщина.
- Нет, ну все-таки. Там один год за десять. Он с вами живет?
- С ним вместе жить невозможно. У меня дети маленькие. Мы с
мужем сняли для него квартиру однокомнатную в Выхино. Телефона там нет, но
адрес могу дать.
- Отлично. Я записываю, - выпалил Стас уже своим обычным
низким баритоном, но сам не заметил этого. Женщина на другом конце провода тоже
вроде бы не заметила, продиктовала адрес, затем спросила с легким смешком:
- Петя, вы что, серьезно собираетесь навестить моего
братца-алкоголика?
Стас долго откашливался, наконец настроил голосовые связки
на противный фальцет давно забытого толстяка Петьки Мазо и ответил:
- Почему нет?
- Замечательно! - обрадовалась собеседница. - И когда же?
- Ну не знаю, в ближайшее время. В трубке послышался мягкий
мелодичный смех, почему-то знакомый и Стаса слегка зазнобило.
- Я сказал что-то смешное?--спросил о нервно передернув
плечами.
- Да нет, что вы, я вовсе не смеюсь, вам показалось, я
совершенно не смеюсь. - Она помолчала и вдруг заговорила очень быстро и звонко.
- Понимаете, Юрка ни с кем не общается, все его забыли, может, он поэтому и
запил. Вы помните, какой он был? Экзамены сдавал на пятерки, на гитаре играл,
пел, всего Высоцкого наизусть знал. А как он анекдоты рассказывал, помните?
Сдохнуть можно было от смеха, - она всхлипнула и шумно высморкалась. - Извините
меня, Петя, я так рада, что вы позвонили, вспомнили о Юрке. Спасибо вам. Так
когда же вы поедете к нему?
- Ну, возможно, прямо сегодня, - нерешительно протянул Стас,
- да, наверное, сегодня. У меня как раз свободна вторая половина дня. А потом
вся неделя будет забита.
- Я не знаю, Петя, мне неловко, честное слово. Дело в том,
что я должна была как раз сегодня навестить его, но совершенно некогда. Вы на
машине или на метро?
- На машине.
- Ничего, если я вас попрошу передать Юрке кое-какую еду и
одежду? Мы бы встретились, где скажете, в любое удобное для вас время.
У Стаса неприятно сжался желудок, он потянулся за сигаретой.
Отказаться было невозможно. Не мог он вот так, с ходу, придумать уважительную
причину для отказа. Он закурил и попытался успокоиться, сказав себе, что она не
помнит, как выглядит Петя Мазо, и тем более как выглядит он, Стас Герасимов. Ей
было всего двенадцать, а им по двадцать один-двадцать два. Вот если бы она
вознамерилась ехать к любимому брату вместе, тогда другое дело. А так, только
вещи передать, встретиться мельком, это ничего...
