- Ну давай заходи, раз пришел. Дует.
- Привет, Юра. Ты узнал меня? - хрипло откашлявшись, спросил
Стас и шагнул в прихожую.
- Герасимов, что ли? - Воспаленные глаза равнодушно
скользнули по лицу Стаса. Мультик не выказал ни удивления, ни радости, как
будто они расстались позавчера, а не шестнадцать лет назад. От порыва ветра
дверь у него за спиной захлопнулась, отрезая путь к отступлению.
- Вот тут тебе сестра просила передать, - он протянул пакет.
- Ага, - кивнул Мультик и взял пакет у него из рук, - слышь,
ты выпить принес?
- Пить вредно, - изрек Стас с идиотской усмешкой.
Мультик ничего не ответил, ушел вместе с пакетом на кухню,
оттуда послышалась вялая матерная брань, адресованная сестре Ирине, которая
прислала всякую ерунду вместо простой бутылки водки. Стас остался и не знал,
как быть дальше. В зеркале отражалось его растерянное злое лицо. Чтобы не
смотреть на самого себя, он оглядел прихожую. Обои, имитирующие голую кирпичную
кладку. Облупленная дешевая вешалка, на ней одинокий черный ватник, внизу
стоптанные старые кроссовки.
"Что я здесь делаю?-с тоской подумал Стас. - Зачем
приехал? Что дальше?"
Мультик продолжал материться и, вероятно, закурил, потому
что запахло дымом. Стас снял куртку, повесил рядом с ватником хозяина и
решительно вошел на кухню. Михеев действительно курил, сидя на табуретке за
голым пластиковым столом, уставившись в темное вечернее окно без занавесок. На
Стаса он не обратил никакого внимания, только стряхнул пепел в консервную банку
из-под шпрот.
- Как ты живешь, Михеев? - спросил Стас, глядя на смутное
отражение Мультика в оконном стекле.
Ответа не последовало.
- Юра, ты слышишь меня? - Стас осторожно опустился на
табуретку. Ему хотелось закурить, но сигареты остались в куртке. Вставать и
идти за ними почему-то было неловко.
"Перед кем неловко? Почему? Какого хрена? - мысленно
завопил он. - Я приехал в чертову даль, в омерзительный вонючий район, чтобы
сделать доброе дело, навестить бывшего сокурсника, который отсидел десять лет,
а теперь опустился и спивается. Я привез ему продукты. А он, сволочь, даже не
смотрит в мою сторону!"
На столе лежала только что распечатанная пачка
"Парламента". Стас потянулся за сигаретой, и вдруг Мультик прихлопнул
пачку ладонью, резким движением подвинул к себе. Стас рефлекторно дернулся
вперед, что-то треснуло, грохнуло, и через минуту он сидел на полу, а рядом
валялась табуретка, у которой подломились сразу две ножки.
Пол был покрыт мягким линолеумом. Ударился он не сильно,
правда, очень больно задел локтем угол стола.
- Ты зачем, Герасимов, мебель ломишь? - щуплая фигура
выросла над ним, и показалась огромной, поскольку он смотрел снизу вверх. -
Квартира съемная, мебель чужая. Вставай, фраерок, не бойся.
Ничего не оставалось, как ухватиться за протянутую руку.
Вялая влажная кисть Стаса попала в ледяные железные тиски. Пальцы у Мультика
были тонкие, гибкие как у женщины, но необычайно сильные. Слишком сильные для
такого хлипкого алкаша.
Несколько секунд они стояли лицом к лицу очень близко.
Голубые глаза выцвели, румянец давно истлел. Грубые глубокие морщины. Вместо
буйных светлых локонов совершенно седой ежик, такой редкий, что просвечивает.
Под одним глазом желто-синий синяк, на щеке ссадина. Красные припухшие веки.
Очень тяжелый взгляд прямо в глаза.
"Нет. Не опустили его в зоне, не опустили, - внезапно
понял Стас, - не может жалкий "петушок" так смотреть".
- Ладно, Герасимов, пошли в комнате посидим. Выпить, значит,
не принес?
- Нет. Твоя сестра сказала, что тебе нельзя. А я за рулем.
- А хрена ты ее послушал? Я без водки ваще не человек, блин.
- Бросать не пытался?
- На фига? Все равно жизнь кончена.
Прежде чем войти в комнату, Стас достал из кармана куртки
сигареты и зажигалку.
Единственная комната оказалась довольно просторной и почти
пустой. У стены стояла жалкая тахтенка, у голого, без занавесок, окна -
конторский письменный стол, два стула. Под потолком вместо люстры болталась
голая, очень яркая лампочка на кривом проводе. На стене висела маленькая
фотография в рамке. Стекло бликовало, и Стас сумел разглядеть лицо на
фотографии, только когда уселся на тахтенку.
- Узнаешь? - кивнул Мультик, проследив его взгляд.
- А как же!-Стас судорожно сглотнул, отвернулся от фотографии
и закурил. Руки у него заметно дрожали.
- Ты хорошо ее помнишь? - тихо, почти шепотом спросил
Мультик.
Стас сделал вид, что не расслышал вопроса, обвел глазами
комнату и произнес:
- Пепельницу дай.
Мультик встал, сходил на кухню, вернулся с банкой из-под
шпрот, поставил ее на стол, уселся и тоже закурил. В комнате повисло тягостное,
долгое молчание. Мультик смотрел на Стаса в упор, не моргая, и выпускал дым из
ноздрей.
Стас уставился себе под ноги и сосредоточенно рассматривал
рисунок на линолеуме. От мелких желтых квадратиков у него рябило в глазах.
Пристальный взгляд Мультика жег его ледяным огнем, словно к коже прижимали
куски искусственного льда. Он чувствовал, что если молчание продлится еще хотя
бы несколько секунд, он не выдержит, бросится на жалкого пьянчугу и будет долго
страшно бить его, возможно, забьет насмерть.
- Ты, Юрка, расскажи о себе. Как живешь? Чем занимаешься?-
спросил он спокойным, ровным голосом, не поднимая головы.
- Ну как я живу? - тихо, жалобно заговорил Мультик. - Пью.
Болею. Туберкулез у меня был в зоне. Открытая форма. Залечили кое-как, но все
равно здоровья ни хрена нет. На работу не берут, кому я нужен после зоны? Вот,
гнию помаленьку, сижу у сестренки на шее. А ты чего вдруг приехал?
- Да понимаешь, стал я тут листать старую записную книжку,
нашел твой номер, дай, думаю, позвоню.
- На фига?
- Сам не знаю. Чего-то вдруг на меня накатило, вспомнил
институт, тебя, Юрка, вспомнил, как ты классно на гитаре играл и пел, - ну
точно, Высоцкий.
- Теперь уже не пою. Дыхалка никуда. И настроения нет. Все
зона отбила, почки, легкие, настроение. Считай, труп я. Выпустили на год
раньше, учитывая состояние здоровья. Подыхать выпустили, понимаешь?
- Ну, ну, старик, перестань, чего ты себя раньше времени
хоронишь? Мы ведь с тобой ровесники. Тридцать шесть лет для мужика- это вообще
не возраст. Сестренка у тебя классная, любит тебя. Кстати, кто она?
