"Я у себя одна, любимая, - говорила Анжела, когда
ехидные журналисты задавали ей вопросы о наркотиках, - я себя не на помойке
нашла и совершенно не собираюсь там оказаться". Однажды ей надо было
перевезти пятьсот тысяч долларов. Она опять воспользовалась чемоданом, и только
в автобусе, который вез группу в аэропорт, увидела, что у ее ударника Игорька
чемодан точно такой же. Слегка заволновалась, но тут же нашла выход. Просто
прикрепила к ручке свой брелок от ключей с крошечным плюшевым медвежонком,
чтобы не перепутать.
Но в аэропорту Игорьку понадобилось что-то достать из своего
чемодана перед тем как сдать его в багаж, и он, конечно же, перепутал. Она
увидела, что происходит, только когда раскрытый чемодан лежал на полу неподалеку
от таможенников и Игорек, присев перед ним на корточки, держал в руках толстые
голые пачки долларов, перетянутые резинками.
У Анжелы так сильно закружилась голова, что она чуть не
упала. На ватных ногах шагнула к Игорьку и громко засмеялась:
- Ну что варежку разинул? Не радуйся, они фальшивые.
Она кожей ощутила, какая жуткая, ледяная тишина повисла
вокруг. Все таможенники, пассажиры, ребята из ее группы, смотрели на нее и
молчали.
- О Господи, да вы что, забыли мой лучший клип, где идет долларовый
дождик?! - весело крикнула она. - Это те самые бумажки, я хочу повторить клип
вживую на концерте!
Все обошлось. Двое молодых таможенников попросили у нее
автографы. Потом пришлось объясняться с ребятами. Клип с долларовым дождем
действительно был, но никому в голову не могло прийти, что она собирается
сделать его концертным номером. Впрочем, идея показалась неплохой, и чуть позже
пришлось выдумать историю о том, что чемодан с фальшивыми бумажками сперли
прямо из гостиничного номера.
Шамилю она все рассказала на Кипре, когда прилетела к нему
после гастролей. На день рождения он подарил ей изумрудный комплект, стоивший
не многим меньше той суммы, которую она перевезла в чемодане. В маленьком
неприметном банке он открыл счет на ее имя, но предупредил, что это его деньги.
Те, которые не должны нигде светиться. В Москву она прилетела одна, он остался
и куда делся потом на следующие три месяца, она не знала.
Когда он появился, она заметила в нем нехорошие перемены. Он
стал груб. Он нервничал. Однажды он вызвал ее на свидание в загородный дом,
который находился в недостроенном поселке для новых русских. Она приехала на
своей машине и прихватила свою собачку, пекенеса Клуни, с которой почти никогда
не расставалась.
Шамиль запер дверь, грубо втащил ее в гостиную, ткнул в лицо
журнальный снимок, где она просто беседовала со стареющим тусовщиком Стасом
Герасимовым, и тихо спросил:
- Что у тебя с ним было?
У нее с ним ничего не было и быть не могло. Она так и
сказала Шамилю при этом даже рассмеялась.
- Ты знаешь, кто он? -еще тише спросил Шамиль.
- Придурок. Липкий сальный тип. Слушай, ну что ты завелся?
Мало ли какая мразь ко мне клеится?
- Тебе известно, кто его отец? - вопрос прозвучал совсем
спокойно и даже ласково. По лицу Шамиля скользнула тень улыбки и Анжела
окончательно расслабилась.
- О Боже, солнце мое, откуда мне знать, кто его отец? Я даже
не помню, как его зовут.
- Врешь, - Шамиль покачал головой и оскалился, - его отец
работал в КГБ и посадил моего отца.
Анжела поняла, что отнеслась к вопросу слишком
легкомысленно. Откуда ей было знать, кто у Герасимова папа? Таких липких вокруг
нее крутилось много, наиболее противных и бесполезных она отшивала, с прочими
поддерживала легкие, ни к чему не обязывающие отношения. Стас Герасимов достал
ее своими ухаживаниями довольно серьезно, и отшила она его грубо, обидно. Позже
до нее докатились слухи, что он болтает, будто это она его достала. Более того,
подлец Герасимов в качестве одного из доказательств их близкого знакомства
рассказывал, будто Анжела давно сидит на "колесах".
Легенда о "колесах", конечно же, взбесила Шамиля.
Анжела очень много о нем знала и сама мысль о том, что она может употреблять
наркотики, сводила его с ума. Но то, что отец Герасимова служил в КГБ и
причастен к аресту отца Шамиля, было действительно ужасно. Когда речь шла о
близких родственниках, об отце, матери, братьях и сестрах, Исмаилов мог
перегрызть глотку, не разбираясь, кто виноват, кто прав.
Анжела так испугалась, что стала путаться в объяснениях. Он
озверел и уже ничего не слышал, на ее возражения ответил ударом в лицо, завелся
еще больше и стал жутко, методично избивать. Бил по лицу ногами. Клуни отчаянно
затявкал и вцепился ему в штанину. Он отшвырнул его с такой силой, что пес
разбил голову об угол мраморного кофейного столика.
Орать и звать на помощь было бесполезно. Она знала, вокруг
ни души. Лицо ее превратилось в кровавую массу. Клуни затих в углу. Анжела
потеряла сознание.
Очнулась она в своей машине, на заднем сиденье. За рулем
сидел незнакомый кавказец. Мертвая собака лежала на полу. Анжела не могла
говорить, тихо простонала, и человек за рулем произнес, не оборачиваясь:
- Я оставлю тебя в твоем дворе. Приедет "скорая".
Ты скажешь, что это сделали трое неизвестных пацанов. Если скажешь что-то
другое, тебе не жить. А будешь умницей, Шамиль поможет, оплатит лечение. Ты все
поняла?
Анжела поняла. И сделала так, как было приказано. Правда,
позволила себе одну мелочь. Когда немного пришла в себя, отправила факс в
кипрский банк, сообщила, что у нее украли кредитную карточку и она просит
поменять кодовый номер.
Дело было в том, что после открытия счета Шамиль забрал у
нее карточку и маленький запечатанный конвертик с номером. Она не могла снять
ни копейки с этого счета, а он мог через банкомат в любой точке мира получить
любую сумму.
Через десять дней она достала из почтового ящика плотный
конверт, в котором лежала золотая "Виза", а еще через неделю ей
отдельно прислали конвертик с новым кодом. Она накрепко запомнила четыре цифры
кода, конвертик сожгла в пепельнице, а карточку спрятала за платяным шкафом, в
щели под плинтусом.
Шамиль не сразу оплатил лечение. Сначала он исчез на полтора
месяца. Потом появился, позвонил ей, стал просить прощения и через очередного
маленького человечка в кепке передал продюсеру сумму на лечение в клинике
пластической хирургии. О том, что она сделала с испанским счетом, он пока не
знал.
Анжела смотрела в потолок. По потолку двигались бледные
блики от огней далеких ночных автомобилей. Она думала о том, что с новым лицом
она начнет все с начала. Уже без Шамиля. У нее хватит сил. В конце концов это
просто очередной вопрос в бесконечном интервью, которое ведет с ней жизнь. На
все предыдущие она отвечала блестяще. Ответит и на этот.
