Улисс послал несколько человек к плотам, чтобы грести на них вдоль берега, пока не достигнут противоположного края озера. Он пересчитал своих людей. Двадцать погибло. Оставалось сто, из которых десять было ранено. А их путешествие, как таковое, только начиналось.
Они прошли вдоль берега без каких-либо дальнейших приключений. В конце озера догнали плывущие плоты, взобрались на них и продолжали свой путь по течению. Здесь канал сузился, и течение стало стремительней. По-видимому, они оказались на крутом спуске к ветви, потому что начали двигаться со скоростью пятьдесят миль в час.
Улисс спросил Глика, безопасно ли продолжать свой путь на плотах. Глик заверил его, что безопасно на следующие десять миль. Потом придется пристать к берегу, ибо дальше на целые три мили спуск превратится в сплошное падение.
Улисс поблагодарил Глика, хотя ему не доставляло большого удовольствия беседовать с летучими мышами. В течение битвы они укрылись за лучниками и держались друг друга. Улисс признался, что не вправе ждать от них большего, тем более помощи в битве. Это не их дело. Но его не оставляло подозрение, что Глик видел засаду. Он должен был лететь очень низко над уровнем реки, во всяком случае, заметить боевое каноэ. А мог и не заметить. К тому же, если он вел их в ловушку, с какой стати ему оставаться с ними? Ведь он подвергался той же опасности, что и остальные.
По реакции Улисс понял, что тот не боится. Он уловил только полное презрение к своему мнению. Не то чтобы он им не доверял. Он нутром чувствовал, что в действительности дулулики работают на Вурутану или на свой народ.
Плоты продолжали двигаться с той же скоростью. Через некоторое время они услышали глухой рокот водопада. Он позволил плотам мчаться еще три минуты, а потом приказал бросить их. Как и было задумано, он прыгнул с края плота первым. За ним гуськом двинулись и попрыгали остальные. Двое шлепнулись в воду, когда плоты врезались в отмель. Один споткнулся и грохнулся между берегом и плотом. Второго унесло прочь.
Оставшиеся на плотах побросали все запасы, за исключением бомб, на берег. Улисс не доверял стабильности пороха после удара. Бомбы передали с рук на руки.
Он уходил последним. Он глядел, как шесть плотов уплывают по течению, ударяясь о покрытые мхом прибрежные деревья. Потом канал свернул и плоты скрылись за густой листвой. Через несколько миль отряд вышел к водопадам. Течение бурлило в сужающемся канале и, вырываясь на ствол Дерева, низвергалось в пропасть. Улисс подсчитал, что до земли было восемь тысяч футов, что делало водопад вдвое выше знаменитого водопада Ангела в Венесуэле его времени.
Отряд перебрался на другую ветку, где был только маленький ручеек десяти футов шириной и трех глубиной. Они двинулись вдоль берега, хотя проще было бы идти по ручью. Но там, в воде, водились удивительно красивые, но ядовитые рыбы, а также несколько безногих крокодилов. Он решил их назвать снолигостерами в честь похожих животных в легендах Паули Баньяна.
Перед сумерками они сделали еще один переход по мосту «Виа а лиана». Они проследовали вдоль этой ветви, пока Глик не нашел глубокое дупло у сочленения его со стволом. Он сказал, что там можно переночевать, если их не выгонят какие-нибудь животные, использующие эту дыру в качестве дома.
— В Дереве встречается множество таких пещер, — сказал он. — Особенно там, где ветви отходят от ствола.
— Раньше что-то я ни одной не видел, — проговорил Улисс.
— Ты не туда смотрел, — сказал, усмехнувшись Глик.
Улисс промолчал. Он не хотел выдавать своих подозрений относительно этих созданий. А потом, Глик, возможно, даже больше заинтересован в надежном убежище, нежели он сам… Но с другой стороны, хорошее убежище может стать хорошим местом для врага, чтобы поймать тебя в ловушку. Что если леопардолюди выследят их, а потом окружат?
Наконец, он принял решение. Его людям необходимо место, где они смогут отдохнуть и спокойно поговорить. К тому же раненым необходима передышка, иначе некоторых придется нести на себе.
— Отлично, — сказал Улисс. — Мы разобьем на ночь лагерь в этом дупле.
Он не сказал, что собирается остановиться там на несколько дней. Он не хотел, чтобы Глик что-то знал о его планах.
Никто не занимал дупло и некого было выгонять прочь, но обглоданные кости и разбросанные куски мяса указывали на то, что хозяин — огромное животное, который мог скоро вернуться назад. Он велел вынести и выкинуть отбросы, и отряд вошел внутрь. Вход был двадцати футов в диаметре. Стены были тусклы и отполированы, впечатление оставалось такое, что их обрабатывала человеческая рука. Глик заверил, что это естественный феномен.
Собрали сухие ветки и, сложив в кучу у входа, разожгли костер. Ветер занес немного дыма внутрь, но его было слишком мало, чтобы причинить неудобство.
Улисс сидел, прислонившись спиной к глянцевой стене, а через некоторое время к нему присоединилась Авина. Сперва она облизала свои руки, ноги и живот, потом почистила с помощью слюны ладони и вытерла ими лицо и уши. Удивительно, на что только способна слюна! Через несколько минут ее шкура, пропахшая кровью и потом, стала абсолютно чистой. Правда, вуфеа платили за это комочками шерсти в желудке, но они применяли в медицинских целях различные травы, что избавляло их от этого неудобства.
Улиссу нравились результаты умывания, но не нравилась сама процедура. Действия были чересчур животными.
— Воины потеряли веру в себя, — сказала она, просидев с ним рядом несколько долгих минут.
— Неужели? Они кажутся чересчур тихими, — сказал он. — Но я думал, что они слишком устали.
— Это так. Но они слишком хмуры. И ропщут между собой. Они говорят, что, конечно, как Каменный Бог, ты очень великий бог. Но здесь мы находимся в самом теле Вурутаны. А по сравнению с Вурутаной ты ничтожен. И ты не можешь уберечь наши жизни. Экспедиция только начинается, а мы уже многих потеряли.
— Я же объяснил, когда мы выходили, что многие погибнут, — сказал Улисс.
— Ты не говорил, что погибнут все.
— Но все и не погибли.
— Пока не погибли, — сказала она. Потом, увидев, что он хмурится, добавила: — Я не то хотела сказать, Повелитель! Это они так говорят! Да и не все. Но достаточно, чтобы от пересудов в душу запал страх. А некоторые говорят о вуггрудах. — Она использовала слово УГОРТО. Для ее произношения это было довольно сложной комбинацией звуков.
— Вуггрудах? А, да, Глик упоминал о них. Их считают гигантами, пожирающими всех пришлых. Скажи, Авина, ты или кто-нибудь видел вуггрудов?
Авина повернула к нему свои темно-синие глаза. Она облизнула свои черные губы, будто те стали вдруг чрезвычайно сухими.
— Нет, Повелитель. Никто из нас их не видел. Но мы много слышали о них. Наши матери рассказывали нам страшные сказки. Наши предки знали их, когда жили ближе к Вурутане. Их видел Глик.
— Так говорит Глик?
Он встал, потянулся, а потом опустился вновь. Он собрался было прогуляться по пещере, взглянуть на Глика, но вспомнил, что не Бог должен являться к смертному, а смертный к Богу. Он крикнул:
