– Я не хочу тебя видеть, – быстро ответил Шкворень.
– Тогда можешь отдавать приказ своим парням, пусть стреляют.
– А своих пацанов ты мне отдашь?
– А мне будет все равно. Не согласен? В бога я не верю, в загробную жизнь – тоже. Убьешь их... – Голос должен звучать ровно, без надрыва. – Ты ведь все равно их не отпустишь. А я приеду, поговорим. Ты отпустишь ребят, я останусь. Когда они будут далеко – мне перезвонят, и я скажу, где все спрятал.
– Так все и скажешь? – насмешливо спросил Шкворень. – За пацана меня держишь?
– А разве кто-то сомневается, что ты сможешь разговорить любого? – в тон ему ответил Влад. – Свои условия я изложил, теперь – твоя очередь. Решай.
– Тебя повяжут без твоего согласия.
– Один раз я выстрелить успею. В голову я себе попаду даже с вашей пулей в животе. Покойника расспрашивать станешь? – Влад напрягся, верог вполне мог сказать что да, что он вполне может и с покойником поговорить, тот даже сговорчивее может оказаться, чем живой.
Хозяин не затрагивал этого вопроса, не говорил, может некромантствовать или нет. Не дошло как-то у них до этой увлекательной темы.
– Хочешь рискнуть? – спросил Влад. – Мое предложение лучше – у тебя появляется уверенность, а у меня – шанс.
– Хорошо, – с неохотой сказал Шкворень.
С очень большой неохотой сказал, прямо со страданием в голосе сказал. Тварь.
– Дай трубу Крохе.
Влад отдал телефон и молча прошел к джипу. Остановился перед задней дверью и подождал, пока подбежавший Кроха ее откроет.
– Очисти машину от посторонних, – сказал Влад брезгливо. – Капитан Гетьман с урками на одном сиденье не катается.
Кроха наклонился к машине, что-то тихо сказал. Через минуту оттуда вылез подтянутый мужчина лет пятидесяти, по осанке – бывший военный.
– Машинку разрядил? – спросил Кроха.
Мужчина кивнул и отошел в сторону.
– Прошу, – сказал Кроха. – Я – возле водителя.
– Место смертника. – Влад сел в машину. – Слышал? Так называют это место на Западе. Только наши и арабы считают переднее сиденье крутым и престижным.
– А мне нравится тут, – ответил Кроха. – Все видно.
Кроха закрыл за Владом дверь, сел возле водителя. Машина тронулась.
– А давай я тебе пистолет отдам, – предложил Влад. – А то, боюсь, не совладаю с собой и поддамся соблазну.
Кроха, не оборачиваясь, протянул свою лапищу – пистолет лег ему на ладонь, как игрушечный.
– А ты смерти не боишься, значит? – Влад откинулся на кожаном сиденье, вытянул ноги. – Такой спокойный.
– Если бы какого мелкого сявку везли – обшмонал бы и даже шнурки бы забрал. А вы ведь человек серьезный, не просто так едете, надеетесь подельщиков своих спасти. – Кроха небрежно сунул пистолет в бардачок. – Не, перед домом вас, само собой, обыщут, чтобы без проблем. Но это уже не я. Это пацаны из ближнего круга.
– А ты, выходит, подай-принеси и подохни, когда скажут?
– Выходит, – вздохнул Кроха. – Но и вы не генерал. Не знаю, чем вас манил Серый, но ведь вы согласились. И подать, и принести, и...
Кроха прервал фразу, в воздухе так и повисло непроизнесенное «подохнуть». И Кроха, и Влад это прекрасно понимали.
– А хочешь, Кроха, я тебе скажу, чего от меня Шкворень хочет? – ласково поинтересовался Влад. – Скажу. И даже где я это прячу, тебе сообщу?
– Типун вам на язык, Владислав Александрович! – Кроха даже руками замахал. – Только попробуйте – вырублю, кляп в рот вставлю и наручники надену. Это ж приговор. Я не знаю, что там у вас срослось, только мне этого знать не положено. И нежелательно...
– Не возражаешь, я вздремну? – спросил Влад.
Ему не хотелось продолжать этот дурацкий разговор. Он сам напросился на встречу только с одной целью – выручить ребят, а Кроха рассказывает, что шансов все равно нет. Никаких шансов нет.
Влад хотел просто прекратить разговор и посидеть несколько минут с закрытыми глазами, обдумать свои дальнейшие действия. Слишком поздно он сообразил, что изделие сатра все еще у него в кармане, а пальцы левой руки все еще скользят по его теплым нитям.
* * *
– Больно, – сказал Приблуда, не открывая глаз.
Он не чувствовал своего тела, была только боль, словно плоть превратилась в боль и отчаяние. И душа Приблуды застряла в этом клубке, не в силах вырваться и улететь, в рай ли, в ад – все равно.
Хуже быть не могло.
Качура, Черепень, Мороз, Самохвал, Звиняйбатько... Незнакомый Приблуде Лихолет, Стриж и его невеста Катерина – они погибли впустую. Проклятый колдун одолел их... Одолел. И самого Приблуду он пленил...
И все у него украли – родную семью, мать, отца. Может, и братья у него родные были?
И Охрим с сыновьями сгинул в адском огне, который обрушил на козаков Степной Орел.
Почему? Почему они не сказали ему, Приблуде, что взяли его с собой как оружие, как подзорную трубу, чтобы разведать, рассмотреть этот проклятый источник? И теперь... Теперь – все впустую.
Теперь Приблуде остается только умереть. Как козак. Как...
Волк. Почему он так себя вел? Почему? Он же попытался убить колдуна. Бросился на того, когда спустился Степной Орел со своего трона. Зачем он Приблуду предал, отдал его татарам? Да еще рассказал, что умеет Приблуда.
Зачем?
Отвлечь? Наверное. Ему нужно было приблизиться к колдуну, показать что-то интересное, чтобы на секунду забылся тот, отвлекся, подставил горло под удар.
Только характерник мог сделать такое. И Приблуду, и связанного Чугайстра обыскали перед залом, иголку не получилось бы пронести с собой. И проскочить мимо джинна – тоже не получилось у человека.
Вон, Чугайстр попробовал, когда у Волка не вышло.
И Чугайстр... Он ведь начал все рассказывать колдуну. Правду говорил, не врал. Зачем? Смерти испугался? Нет, не мог Чугайстр испугаться. Отвлекал колдуна, вместе с Волком лицедействовал... Выходит, с самого начала знал, что так будет. И все знали, что живыми не вернутся. И пошли. Чтобы Приблуду и Волка довести до колдуна.
Характерники придумали. Хитры они, любого вокруг пальца обведут. Сколько историй слышал Приблуда зимними вечерами про то, как характерники и ляхов, и татар с турками, и московитов обманывали, обкручивали, глаза отводили и головы морочили...
А тут не получилось...
Приблуду тряхнуло, боль, которая, казалось, сильнее уже и быть не могла, усилилась, расплескалась на весь мир, подхватила огненной волной и вознесла к самому солнцу, под его испепеляющий жар. И швырнула вниз, в ледяную бездну. На самое дно моря.
Приблуда закричал, забился, чьи-то руки схватили его за плечи, прижали, а в рот, сквозь запекшиеся сухие губы, потекла вода.
