Действительно, Крохе пояснять не пришлось ничего. Высокая стеклянная дверь была открыта – так поначалу показалось Владу. Присмотревшись, он понял, что дверь сломана. Не разбита, а, скорее, порвана.
Будто была сделана не из сантиметрового стекла, а из тонкого полиэтилена. Петли и засовы были на месте, но стекло просто выгнулось и прорвалось, когда кто-то потянул за металлическую ручку. Тонкие стеклянные нити слюной висели от петель.
– Впечатляет, – сказал Серый. – А тебя, капитан?
Влад подошел к двери, внимательно осмотрел, достал из внутреннего кармана куртки фонарик. Осветил по очереди петли и замок, потом ручку:
– Никто ничего не трогал?
– Зачем? – удивился Кроха. – Позвонили мне, я – Серому. Он сказал, что привезет мусора...
Кроха осекся, но извиняться не стал. Только улыбка из приветливой стала вызывающей.
Влад тоже улыбнулся. Краем глаза он заметил, что Серый с интересом смотрит на него сбоку, ожидая реакции.
– Значит, не трогали, – сказал Влад. – Не может не радовать... Наверное, мусор, которого привезет Серый, будет очень доволен. А я, пожалуй, поеду домой.
Влад успел спуститься по ступеням на бетонные плиты площадки перед зданием цирка, прежде чем сзади послышался удар, потом – через мгновение – тяжелый шлепок.
– Нам внутрь, – сказал Серый. – Урод – напутал.
Кроха сидел, прислонившись спиной к стеклянной стене, голова безвольно свесилась набок. Видимых повреждений не было, только спокойно стоявший рядом Серый ласково потирал правый кулак ладонью левой руки.
«Тут нужно удивиться, – напомнил себе Влад. – Выразить, так сказать, удивление. Свалить Кроху одним ударом... И не кувалды, а всего лишь кулака».
– Сильно! – сказал Влад. – Тренируешься постоянно на пацанах?
– Обязательно, – кивнул Серый. – Особенно на тех, кто язык не может за зубами держать. Нас ждут, пойдем.
– Покойник? – спросил Влад, переступая через ноги Крохи.
* * *
Как сломанная игрушка. Эта фраза из какого-то романа всплыла в мозгу Влада, когда он вошел в зал и увидел то, что лежало в ослепительно белом круге света.
Голова лежащего была вывернута лицом к спине, руки и ноги выгнуты так, будто не было в них костей.
Влад подошел к арене, оперся рукой о край и перепрыгнул. Опилки слабо прошуршали под ногами.
Подходить к трупу смысла не было никакого – почти все видно и так. Влад сел на барьер манежа. Руки он привычно сунул в карманы куртки.
Кто мог сделать такое? Нужно иметь недюжинную силу, чтобы вот так изломать тело. Не судорога же, в конце концов, случилась у циркача перед смертью.
Кроме покойника, Влада, как оказалось, ожидала почти вся труппа – человек тридцать.
Они расположились на сиденьях первого ряда. Верхний свет в зале не горел, только два белых луча от пушек высвечивали лежащее на арене тело, поэтому Влад обратил на циркачей внимание не сразу.
– Когда? – спросил Влад, ни к кому особо не обращаясь.
– Его нашли полтора часа назад, – ответил низкий рокочущий голос, Влад не разобрал, какой именно из черных силуэтов ответил.
Да это было и не нужно.
– Кто нашел?
– Охранник. Услышал шум. Пришел сюда, увидел. Сразу позвонил мне...
– Мне – это кому? – уточнил Влад.
– Директору труппы, – пояснил голос.
– Директору труппы... А почему не в милицию?
– Потому что мне. Потому что я ему доплачиваю за аккуратность...
– И бдительность. Понятно. Кто-то из ваших здесь был? Из сторожей зверинца, например. Вы же зверей сторожите?
– У нас дрессированные звери, – после паузы сказал директор. – Их сторожить не нужно.
– И то верно, – кивнул Влад. – И то... Охранник где?
– Ушел отдыхать. Здорово перенервничал, я его отпустил.
Влад кашлянул, оглянулся через плечо на стоящего возле входа в зал Серого. Цыкнул зубом.
Потом неожиданно прыгнул вперед, сделал кувырок, легко вскочил и поднял руки:
– Ап!
Тишина.
– А я говорю – ап! – сказал Влад, поворачиваясь лицом к черным теням за границей света. – Где аплодисменты? Где цветы? Вы же на клоуна смотрите? Вы же здесь подурачиться собрались! Разве нет? Иначе – зачем? Не так, Серый?
– Браво, – Серый пару раз хлопнул в ладоши. – А сальто – можешь? Понравишься – возьмут в циркачи.
– На корм, – добавил молодой девичий голос из темноты. – Хотя свинина в рацион не входит...
– Вот, – Влад поднял указательный палец. – А ты говоришь – расследование, ссученные менты и все такое... Им и так хорошо – сидят, на покойника смотрят. Не удивлюсь, если они потом пирожки на поминки мясом виновника торжества начинят...
Влад улыбнулся вызывающе, мелькнула даже дурацкая мысль пнуть лежащее тело, но – только мелькнула.
– Владик, не зарывайся, – посоветовал из темноты Серый.
– Это почему? Они же не хотят сотрудничать. Им не нужна милиция. Единственный свидетель ушел... Директор труппы не знал, что менты захотят со свидетелем пообщаться? Есть ведь такая глупая привычка у ментов – трепаться с очевидцами и свидетелями. А я лишен этого удовольствия. Почему?
– Он все уже сказал, – медленный голос директора гулко отозвался под куполом. – Услышал шум, вышел. Увидел открытую дверь в зал... Осветил фонариком. Потом позвонил мне.
– Он шум услышал или крик?
– Шум. Сказал, будто что-то заскрежетало.
– А крика, значит, не было?
– Не было.
Влад кивнул, присел возле трупа, протянул руку к шее, потрогал.
– Значит, полтора часа...
– Полтора.
Влад огляделся, посмотрел на линялое покрытие манежа:
– А кто мне скажет, на что похоже положение тела? Драка здесь была? Или его просто принесли и положили? Какие есть мысли?
– Его бросили, – сказал директор. – Из-за манежа.
Влад кивнул. Верно гутарит циркач. Если бы кто-нибудь взял игрушку, помял в руках и швырнул – вот так, приблизительно, мягкий игрушечный Петрушка и упал бы. Голый Петрушка со всеми анатомическими подробностями, в полном соответствии с модными веяниями в игрушечной промышленности.
Жаль, что без одежды. Посмотрел бы, что у покойничка в карманах. А заглядывать в полости – лучше пусть этим займутся эксперты. Для всех лучше.
Значит, вызвать группу, откланяться и уехать. А завтра... то есть сегодня утром посмотреть отчеты и рапорта. Заодно познакомиться с труппой, выяснить, нет ли в ней какого-нибудь силача. Как там у них – силового жонглера, например. Или нижнего в пирамиде... Да еще – женатого. Да еще – ревнивого. Или не женатого, но ухаживающего за той же девушкой, что и покойный...
