– По телефону, – сглотнув, сказал лейтенант.
– А папа знает, чем ты тут занимаешься? – не открывая глаз, спросил Влад.
– Я ему сказал, – ответил Капустян ровным голосом.
– И что он ответил? – спросил, открыв глаза от удивления, Влад.
– Ответил, чтобы я сам решал. И выкручивался. Сам полез в органы, сам чтобы и...
– Забавный у тебя папа, – констатировал Влад. – Как-нибудь на досуге – познакомь. А пока...
Влад закрыл глаза. Мир резко провернулся вокруг него, тошнота подкатила к горлу.
– Связь через тебя, – тихо сказал Влад, достал из кармана джинсов ключи от квартиры и бросил Капустяну. – Заберешь ноутбук. Передашь то, что я просил. Ответишь на вопросы ребят. И еще раз напоминаю: пусть приезжает Богдан.
– Я понял, – сказал лейтенант. – А полковнику... что сказать?
– Сам решай. И выкручивайся. Сам полез в органы... – Голос Влада становился все тише, пока совсем не пропал.
– Я... – начал было Капустян, но, решив, что Влад уснул, вышел из комнаты, осторожно прикрыв дверь.
Влад тут же открыл глаза. Достал из-под подушки пистолет, снял с предохранителя и положил на кровать справа от себя. Прикрыл его краем покрывала.
Он уже привык, что ничто в жизни не происходит случайно. Нужно просто понять логику, отстраниться и посмотреть под другим углом. Тогда самые странные и случайные происшествия легко укладываются в общую закономерную картинку.
Если кто-то поступает нелогично – это значит, что ты чего-то не понимаешь. И это – опасно.
Он пару часов назад чуть не погиб. Лобовое столкновение с трамваем на скорости около ста километров в час штука весомая и категоричная. Водителя убивает руль, если не вмешиваются подушки безопасности, а пассажир с заднего сиденья вылетает через лобовое стекло на встречу с городским транспортом.
Водитель уснул? Просто так взял и уснул на скорости сто километров час? А тот взгляд капитану Гетьману примерещился?
Как же, как же...
В палате пахло новой мебелью и лекарствами. Влада продолжало мутить, но теперь уже было непонятно – от сотрясения мозга или от запаха.
Влад встал с кровати, подошел к окну и отдернул штору.
Лесопарк внизу, за окном, был серым и каким-то болезненным. Голые скользкие ветки, клочья тумана, которые с ночи застряли в мешанине сучьев, тучи воронья, кружившие над деревьями, не решаясь ни сесть, ни улететь.
В окно ударили несколько крупных дождевых капель. Налетевший ветер смазал их, заставив прочертить косые линии. Через секунду дождь забарабанил по стеклу и подоконнику, усилившийся ветер потащил ворон куда-то в сторону центра города.
Мерзко.
Погода мерзкая, на душе – мерзко, да и дела не назовешь особо хорошими.
Если поначалу расследование выглядело не слишком перспективным, то сейчас, после того, как неизвестный убийца легко включил милиционера в список потенциальных жертв, дело выглядело еще хуже.
А если принять во внимание возможности маньяка...
Вот сейчас он стоит внизу, у забора «неотложки», прикидывает... А потом поднимет руку, словно приветствуя знакомого, резко опустит ее, и Влад Гетьман разобьет голову о деревянную панель недавно отремонтированного номера. И голова лопнет, как переспелый помидор.
Или подойдет маньяк по коридору к элитной палате на девятом этаже, остановится на секунду, выстрелит, даже и не целясь, в стену... Пуля проделает аккуратные дырочки в стене, в шкафу и в сердце капитана милиции.
Влад задернул штору и вернулся на кровать.
Доктор обещал прийти поговорить. О чем?
Влад спохватился, взял пистолет, вытащил магазин, осмотрел, аккуратно извлек патрон из патронника, несколько раз передернул затвор.
Поговорить, значит. Такой добрый и отзывчивый доктор... Бывает, наверное. Увидел пострадавшего милиционера, решил плюнуть на все, совершить доброе дело. Вон как разволновался, устроил скандал.
Врачи умеют устраивать скандалы. Влад это знал хорошо.
Это было здесь же, в «неотложке», год назад, когда привез он Богдана, умудрившегося перехватить ту автоматную очередь, что предназначалась самому Владу. И ведь каким жадным оказался старший лейтенант – всю очередь забрал, все пять пуль.
И даже сознания не потерял – бормотал что-то тихо, глаза не закрывал. Говорил-говорил-говорил, только понять было ничего нельзя. Руслан держал его за руку и, не стесняясь, плакал. Влад сидел на переднем сиденье возле водителя и торопил сержанта.
Торопил, хотя прекрасно понимал, что шансов почти нет, что такие раны практически не оставляют шансов.
Богдан не умер по дороге, и это уже было чудом. Его отвезли в операционную, четыре часа латали, а потом врач вышел в коридор и сказал Владу, что шансов действительно нет, что с такими ранами жить старшему лейтенанту несколько часов. Пробиты легкие, печень, селезенка...
Врач сказал это даже без дежурного сочувствия – поставил в известность и, повернувшись, собрался уходить.
«Стоять», – сказал Влад. «Не понял?» – удивился доктор. «Ты его вылечишь, – сказал Влад. – Он не умрет». – «Я не волшебник», – сказал хирург. «Но своего сына ты бы спас, – сказал Влад. Его рука сжала окровавленный халат на груди врача. – Ты бы нашел способ...»
Врач закричал, потребовал, чтобы сумасшедший убрал руки, чтобы прекратил истерику и смирился.
«Обязательно, – сказал Влад. – Как только ты спасешь парня – обязательно. Я дам денег. У меня есть деньги – пять тысяч евро. Я отдам их тебе». Врач повысил голос, но что-то в его лице дрогнуло при упоминании денег.
«Пять тысяч, – повторил Влад. – Через тридцать минут они будут здесь». Хирург молчал. «Пожалуйста, – добавил Влад. – Я привезу...»
«Тогда и приступим», – сказал хирург. «Сейчас, – потребовал Влад. – Сейчас. Иначе...» Хирург хотел что-то возразить, но увидел Руслана, стоявшего возле окна. Увидел его глаза и автомат в его руке.
«Хорошо, – сказал хирург. – Я начну сейчас».
Операция длилась еще четыре часа. Оказалось, что чудеса случаются.
* * *
В дверь постучали.
– Войдите, – крикнул Влад. – Открыто.
Вошла та самая знойная медсестра, Петровна.
– Здравствуйте, – без улыбки сказала она. – Доктор просил наложить вам повязку на ребра. Вставайте, пожалуйста.
– Хорошо. – Влад встал с кровати. – Раздеваться?
– Естественно. До пояса.
Влад потянул джемпер через голову, застонал от боли.
– Это недолго, – сказала медсестра. – Раз...
* * *
...Вокруг люстры кружила муха. Раз за разом облетала плафон из матового стекла, выписывая идеальные круги.
