Сатра обещал его убить. Но не убил. Потом... Потом, кажется, он сказал, что вылечит его... И...
И вылечил?
Влад открыл глаза – он действительно у себя дома. За балконной дверью – темнота. В комнате – полумрак. Горит лампа старого, допотопного торшера с матерчатым колпаком.
– Капустян? – позвал Влад.
– Да, – лейтенант обернулся к Владу от стола с включенным ноутбуком.
– Тебе говорили, что нельзя трогать чужие вещи?
– А старший лейтенант Лютый сказал, что можно... – растерянно произнес Капустян. – И пароль сказал.
– Какой из двух старших лейтенантов Лютых тебе это сказал?
– Руслан.
– Сволочь. И сам жулик, и молодежь развращает. Когда-нибудь я соберусь и начну наказывать. Физически. Хотя с тобой, пожалуй, это может и не получиться. – Влад сел на постели, приготовившись к головной боли, но ее не было. – Славно...
– Что? – не понял лейтенант.
– Чувствую себя хорошо, – объяснил Влад. – Незаслуженно хорошо. И как я попал сюда?
– А я вас принес, – оживился Капустян, радуясь, что тема несанкционированного доступа к ноутбуку закрыта. – Врач сказал, что вы уснули и что вас лучше отвезти домой. Сказал еще, что дал вам сильнодействующее средство, и вы будете спать часов двенадцать.
– И я спал...
– Двенадцать часов. – Лейтенант глянул на часы. – Одиннадцать часов пятьдесят минут.
– И за бортом сейчас сколько?
– Два часа ночи. Почти.
– Славно... – Влад встал с дивана.
Укладывая в постель, его не стали раздевать, только сняли обувь и куртку. Пистолет лежал на табурете возле дивана.
– Ты меня один сюда принес?
– Ага, пара пустяков. Вы, извините, и не весите почти ничего, кожа да кости, простите. Старший лейтенант Лютый сказал...
– Руслан?
– Богдан. Он сказал, что вы почти не едите ничего и не спите. И кофе много пьете. Сказал, чтобы я вас покормил, как вы проснетесь, пусть даже насильно. Я там приготовил кое-что...
– Кофе принеси мне чашку, покрепче, – приказал Влад.
– Нет, – быстро ответил лейтенант.
– Не понял... – Влад наклонился и заглянул сидящему лейтенанту в глаза. – Папа нам разрешает умничать? Или говорил, что с начальством не спорят?
– Говорил, но врач сказал, что вы можете получить инсульт. Кровоизлияние в мозг. И умрете...
– Не твое дело.
– Или попадете в дурку, навсегда, – закончил Капустян. – Так и сказал – в дурку.
– Та-ак... – протянул Влад. – Ты кому больше веришь?
– Врачу. Он сказал, что вы будете спать – вы спали. Сказал, что вам будет легче – и вам стало легче. И он просил вам передать вот это, – Капустян указал рукой на стол возле ноутбука. – Сказал, что эта штука уже разряжена, но чтобы вы смотрели на нее и думали.
Влад осторожно взял со стола цветок. Тот самый, которым сатра угрожал ему. Только сейчас нити не светились, лишь свет экрана ноутбука отражался в лепестках.
Казалось, что цветок ничего не весил, был сплетен из паутины. Влад сжал руку... Попытался сжать – цветок не смялся, ни одна из нитей даже не согнулась.
– Классная штука, – оценил Капустян. – Я не знал, как ее нести, а врач сказал, что можно хоть в кармане, хоть ногой пинать. Умеют же делать некоторые.
– Умеют, – согласился Влад.
– А еще к вам пытался сюда прийти этот... – Капустян неопределенно помахал рукой. – Тот, с кем вы в аварию попали.
– Серый?
– Почему серый? Нормальный. Приблатненный, но нормальный.
– Это у него погремуха такая, Серый. А так – уважаемый человек, Сергей Леонтьевич Салунский, предприниматель, даже где-то филантроп и меценат. Ты о Шкворне слышал, летеха?
– О Шкворне?.. – переспросил Капустян и задумался; он очень серьезно относился к заданным вопросам и всегда тщательно обдумывал свои ответы. – Это который...
– Это который один из самых крутых пацанов нашего славного города. Шкворень – это, опять-таки, погоняло, а зовут его Никита Петрович Марченко. Слышал о нем?
– Слышал. Это его кабак на выезде...
– И на выезде, и в центре, и не только кабак. Девочки, наркота, рэкет, вымогательство... И так далее и тому подобное. Так вот, Серый – его правая рука. Ударная, так сказать, конечность. И он пытался сюда прийти? – Влад вернулся к дивану и сел.
Этот забавный лейтенант решительно ему нравился. Похоже, Капустян не совсем понимал, в каком мире живет и кого в этом мире можно останавливать на пороге, а кого нельзя. Не стоит.
– Он не сам в дверь ломился, прислал такого крупного парня, – Капустян развел руки, словно рыбак, демонстрирующий размер сорвавшейся рыбы.
– Кроху, что ли? А ты?
– А я его не пустил.
– А он?
– А он попытался пройти.
– А ты?
– А я не пустил.
– Он же крупный?
– Но неустойчивый, – вздохнул Капустян. – Кто ж за руки хватает при столкновении?
– А он схватил?
– За правую. Я чуть провернул, перехватил, потом перевел к локтю...
– Результат?
– Он упал. И рука, кажется, это...
– Сломал? – весело спросил Влад.
Ну, не везет, похоже, Крохе в последнее время. То контузия, то конфузия.
– Не знаю. Что-то хрустнуло, я отпустил сразу. Он упал, я закрыл дверь. Потом Серый позвонил на ваш телефон, на городской, сказал, что не обижается, и что когда вы проснетесь, чтобы позвонили.
– Обязательно, – кивнул Влад, – как только, так сразу. Где у нас телефон?
– На полу, возле дивана.
– Сам знаю. – Влад взял аппарат с пола, набрал номер мобильника Серого.
Было бы здорово разбудить гада, поднять из постели. Или еще лучше – с какой-нибудь его очередной красотки.
Но Серый ответил почти сразу, замешкался всего на пару секунд:
– Проснулся?
– Проснулся. Ты хотел меня услышать.
– Хотел. Извиниться хотел и...
– Обойдусь.
– И спасибо сказать. Ты ж меня вроде как спас. Если бы не ты, то все бы всмятку. И ты, и я, и Стасик...
– И снова скажу: обойдусь я без твоих благодарностей. Ты лучше своего Стасика к врачу отправь. С чего это он за рулем засыпает, засранец? Не знаю, как ты, но я жить привык. И собираюсь это делать еще лет пятьдесят, как минимум. И на твоих поминках выпить.
– Обязательно включу этот пункт в свое завещание, – сказал Серый. – Всенепременно. А пока будем считать, что я тебе торчу жизнь.
