Мир вокруг него колебался, камни становились полупрозрачными, каменная баба на холме взмахнула вдруг рукой и улыбнулась уродливым, иссеченным ветром и дождями лицом.
Очень хотелось пить, но Приблуда не стал просить, только облизывал пересохшие губы. Он ничего не будет просить у них, ни воды, ни пощады. Он умрет молча.
Однажды отец порол его за какой-то проступок, Приблуда даже и не запомнил, за что именно. Но запомнил, что пока молчал, боль можно было терпеть, а когда всхлипнул, не выдержав, и заплакал – боль стала невыносимой, многократно умноженной жалостью к себе.
После этого Приблуда, когда становилось больно, молчал. И чем больнее ему было, тем крепче стискивал он зубы.
Чугайстр оказался прав, крепость была неподалеку. Только Приблуда представлял себе ее иначе. Пусть, не деревянную, такую, как на Сечи, с тыном и башнями, и со стенами, рвом, пушками на валу.
Не было ничего этого.
На вершине холма была башня в четыре этажа. Зубцы на самой вершине. И все.
Когда подъехали ближе, Приблуда увидел, что подножие холма изъедено пещерами, уходящими куда-то под холм, в глубину. Некоторые были громадные, такие, что всадник мог проехать, даже не согнувшись, а другие – крохотные, чуть не в половину человеческого роста.
На башне кто-то стоял, наверное, дозорные.
Перед холмом было пусто. Только конские следы и коновязь.
Волк первым спрыгнул с коня. Характерник уже оделся, забрал свою одежду из тороков у Качуры. Но коня себе Волк взял Черепня, добрый был конь, один из лучших в коше.
Голову Черепня, как и голову Качуры, привезли в кожаном мешке.
Когда Волк проходил мимо Приблуды, тот плюнул. Волк медленно вытер рукавом лицо и усмехнулся криво.
Раздалась команда, татары спешились, стали привязывать коней и снимать своих раненных и убитых с седел. Одного покойника, обнаженного, сняли с особой осторожностью, положили на расстеленную попону и отошли в сторону, словно дожидаясь кого.
Этого покойника Приблуда знал. Это он был змеем, его победил Приблуда в честном бою. Этим можно было гордиться, до сегодня Приблуда не слышал, чтобы кто-то из козаков... не только из козаков – из шляхты, из литовцев или московитов, – чтобы хоть кто-нибудь сражался и победил такого перевертня.
Может, кто песню сложит... Если бы Синица уцелел, тот смог бы. Песенник был, балагур. Очень стыдно было Приблуде за то, что и его он посчитал предателем, ведь если бы не характерник, то убил бы змей Приблуду. Убил бы.
А и убил бы, все лучше было бы. Качура в плен не хотел, и Черепень не хотел, а ведь смелые козаки, бывалые.
Голоса татар стихли, из пещеры появился человек. Приблуде так сначала и показалось – человек. Присмотревшись, увидел, что это чужак-джинна – высокий, крепкий, с бритой головой и огненными глазами.
Волк выступил вперед и опустился на колени.
– Что тебе нужно, маах'керу? – спросил джинна, и характерник еще ниже наклонил голову.
– Жить хочу, – сказал Волк, не поднимая лица. – Служить Степному Орлу хочу.
– Какой дар ты принес Степному Орлу, чтобы получить такую награду? – спросил джинна.
– Я привел вам Зрячего, – сказал Волк и указал, не глядя, на Приблуду.
– Он видит? – удивился джинна, прошел мимо Волка и подошел к Приблуде.
Тот собрался плюнуть, но спохватился – огненноглазый тут не главный. Не подвиг плюнуть ему в лицо и умереть. Может, бог сподобит и Орла этого Степного встретить. Лицом к лицу.
– Он молод, – сказал джинна.
– Он убил вашего оборотня, – глухо произнес Волк, все так же не поднимая головы. – Один на один.
– Вот как? – удивился джинна. – А моего брата не он убил?
– Твоего брата убил я, – почти прошептал Волк.
Кто-то из татар выкрикнул яростно какое-то ругательство, кто-то схватился за оружие.
– В честной схватке? – спросил джинна.
– Один на один.
– Брешет он... – выкрикнул Приблуда. – Они...
– Правду сказал, – легко перекрыл голос Приблуды рык Чугайстра. – Один на один. Если бы не он, всех бы твой брат положил.
Джинна улыбнулся.
– Я не стану сейчас выяснять, кто из вас лжет и зачем. Потом. Время и пытка покажут. Отведите их в зал, – джинна указал на Приблуду, Волка и, подумав, на Чугайстра. – Старика свяжите.
Огненноглазый чужак поднял руку, положил ладонь на затылок Приблуде и наклонил к себе. Приблуда попытался сопротивляться, но не смог, согнулся легко, как тростинка.
– Ты удачлив, раз до сих пор жив, Зрячий. Не думал я, что Змей может проиграть. Но если на то будет воля Степного Орла, я буду твоим следующим соперником.
– Подохнешь ты, – выдохнул Приблуда. – Я...
Джинна захохотал, что-то сказал громко по-татарски, стоявшие вокруг татары засмеялись.
– Если ты удачлив, доживешь до вечерней зари. Если нет – тогда проживешь значительно дольше. В зал их, – сказал джинна, уходя.
Приблуда потерял сознание, когда его стали стаскивать с коня. Кто-то, развязывая волосяную веревку, дернул его за руку, Приблуда вскрикнул и запрокинулся, падая с седла. Его подхватили, но Приблуда не видел этого. И того, как несли его в зал, он тоже не видел. Пришел в себя оттого, что вылили ему на голову ведро воды.
В кресле на возвышении сидел человек. Как ни всматривался в него Приблуда, ничего другого рассмотреть не мог. Крепкий, высокий человек, с гордым взглядом и надменной улыбкой.
Джинна стояли справа и слева от кресла.
Слуга, выливший на Приблуду воду, вышел.
– Встань, – приказал человек.
Приблуда встал. Его не связали, он и так не мог поднять рук.
«Не доплюнуть», – подумал Приблуда, смерив взглядом расстояние до кресла.
Волк стоял справа от него, чуть в стороне и ближе к креслу.
Чугайстр стоял напротив Волка, а Приблуда оказался точно посередине между ними.
– Он и вправду Зрячий? – спросил человек в кресле.
– Вправду, – голос Волка был безжизненным и глухим.
– Большая редкость, если правда, – чуть улыбнулся человек в кресле. – Если ты не врешь.
– Я не вру. Проверьте.
– Кто из стоящих возле меня джинна? – спросил хозяин крепости, глядя на Приблуду.
Приблуда молчал.
– Он не только не Зрячий, – усмехнулся человек в кресле, – он еще и глухой. Или немой.
– Отвечай, сынку, – пророкотал Чугайстр. – Правду говори, все одно вымучают.
Приблуда проглотил слюну, глянул в окровавленное лицо старого козака и отвернулся.
