– Понимаешь, Богдан... – Влад пощелкал пальцами, пытаясь подобрать правильные интонации и нужные слова. – Тут ведь дело сложнее. Я не могу тебе пока объяснить, но прими как аксиому – подстрелить издалека его не получится. Просто поверь, не спрашивай.
– Ладно... – Богдан задумался. – Ладно. Черт с ними, со снайперками. Идем внаглую. Входим, стреляем... Я стреляю, черт с вами, чистоплюями.
– Дурак...
– Может, и дурак. А вы – мишени. Жертвы, блин! – Богдан вскочил с дивана. – У вас круги с цифрами на лбах написаны, светятся, музыку играют, а вы сидите и делаете вид, что ничего не происходит. Ну, сидите-сидите! Я сам тогда... Кто-то должен взять инициативу в свои руки...
Богдан направился к двери.
– Игорь! – скомандовал Влад.
Капустян скрестил руки на груди.
– Уйди, – приказал Богдан. – По-хорошему прошу – уйди.
Капустян улыбнулся.
– Ребята, ну что же вы делаете? – выкрикнул Богдан. – Нельзя же так!
– Можно, – сказал Руслан. – Не впадать в истерику.
– Я не впадаю в истерику! – закричал Богдан, понял, что таки впадает, и замолчал.
– Даже отбросив морально-нравственные соображения, – тихим голосом начал Руслан, – остается еще полная невозможность приблизиться к Шкворню. В короткие сроки – однозначно нет. У него частный дом. И квартал вокруг – его люди. Все выкуплено, живут свои, повязанные делами и кровью. Плюс – охрана во дворе и в доме. Плюс – он не выходит наружу. Сортир, если тебя интересует, в доме. Если верить описанию в его деле – появление чужого в радиусе пятисот метров от его дома уже вызывает проверку этого самого чужака. Продолжить?
– Спасибо, не нужно. – Богдан положил автомат на стол, рухнул на пол и принялся отжиматься. – То есть нам нужно сидеть и ждать, пока найдут тело полковника...
– Не найдут, – покачал головой Руслан. – Красавица это твердо гарантировала.
– Пятнадцать... шестнадцать... – Богдан продолжал считать свои отжимания. – И куда... семнадцать... они денут тело?
– Я даже спрашивать не стал. У них есть опыт в таких делах.
– Съели? – хмыкнул Богдан. – Двадцать один, двадцать два...
Руслан молча глянул на Влада и отвел взгляд.
– Подожди! – Богдан вдруг прекратил свои упражнения и встал. – Есть вариант. Точно есть. Можно подобраться.
– Как?
– Серый к Шкворню ходит? Ведь ходит, раз правая рука у него.
– И?..
– И все. Берем Серого, приставляем пистолет к затылку, просим нас сопроводить на место. Машину Серого проверять не станут. Гадом буду, не станут. А там... Зайдем во двор, нет – без разницы. Я знаю, где достать гранаты и патронов побольше. И стволы чистые. Серьезно. Входим, расчищая перед собой дорогу. Ну, не танки же там у него во дворе, в самом деле... – Богдан посмотрел на Влада, потом на своего брата, и снова на Влада.
Ему план нравился. И ему было наплевать, что живыми при любом раскладе им оттуда не выбраться. Просто Богдану не нравилась мысль покорно ждать расправы, словно скотине на бойне.
– Людей жалко? Так возле Шкворня ангелов нет. Он же свой ближний круг кровью вяжет, все же знают. Его ведь воры перестали за своего считать. Несколько раз на правеж вызывали, только Шкворень их всех послал, а самые крикливые и надоедливые так вообще пропали без вести. Ни трупов, ни следов. – Богдану план нравился все больше и больше. – И город почистим. Ты же, Влад, все время говорил, что засрали твой любимый город, что чистить нужно и чистить... Давай?
Влад молча встал со стула и вышел на балкон.
Ветер и дождь. Косой ветер сносил капли дождя, и они били в разгоряченное лицо.
Богдан, Богдан... Если бы не мелочь. Если бы не такая ерунда, как верог, носящий замечательную кличку Шкворень. Нет шанса. Нет ни малейшего шанса, даже ворвавшись в дом, с Серым или без, убить упыря.
Подохнуть там, во дворе – можно. Стать угощением для Шкворня – можно. Выиграть нельзя.
Особенно, если там есть источник. Влад вспомнил желтое пламя, гудящее во всем теле Приблуды. Очень реальный сон, спасибо сатра. Большое ему спасибо. Поучительный сон.
Мага обмануть трудно. А если этот маг – верог, то... Почти невозможно. Почти.
Капли лупили Влада по лицу, словно хотели привести в чувство, охладить и успокоить. Был ведь еще вариант – просто бежать. Бросить все и бежать. Немного денег у него есть, полученные от Анечки доллары он не успел отправить вдове Столярова. На первое время – хватит. На самое первое время.
У ребят деньги есть. Плюс общая заначка. Можно еще спросить у Капустяна, папа у него обеспеченный, может, чего подбросит. Сына, во всяком случае, спрячет. Есть шанс.
Можно скомандовать «врассыпную». И что?
И ничего. Это отсрочка. Как оказалось отсрочкой его бегство из Косово.
Косово.
А не с ним ли все происходящее связано? Верог был там, и здесь он тоже имеется.
Мстит за соплеменника? Представить себе Хозяина, теряющего голову от желания отомстить за брата-сына-отца? Чушь. Несерьезная чушь.
Есть верог. И есть верог. Есть капитан Гетьман, который оказался не в то время не в том месте... Случайно? Хренушки вам, капитан Гетьман, а не случайно. Наблюдатель, прикидывавшийся германским журналистом Куртом Мюллером, выбрал его зачем-то. Выбрал, блин!
Влад мог еще тешить себя иллюзиями до того, как просмотрел несколько серий своего замечательного сновидения. После этого... Он не дурак, капитан Гетьман, с корнями из самой Запорожской Сечи. И сатра передал, что сны эти очень важны. Очень важны...
Влад ведь думал, что все произошедшее тогда, в Косово...
* * *
Курт Мюллер был точен. Ровно через три часа к выходу из замка подъехали три грузовика с ооновскими эмблемами на бортах. Остановились метрах в ста перед воротами, одновременно загудели клаксонами, как свадебный кортеж.
Из кабины переднего грузовика выпрыгнул Мюллер, что-то скомандовал водителю, и гудки прекратились.
– Как ты думаешь? – спросил Хозяин у Влада, открывая дверь и выходя наружу. – Хотя да, ты же не отвечаешь на мои вопросы. Ничего, я уверен, Наблюдатель все сам расскажет. У него был очень уверенный вид, когда он обещал вернуться. Как это теперь называется? Вариант «Б»? Полагаешь, это экспромт? Или козырь, который наш милый Наблюдатель прятал до поры до времени? Я думаю – план. Машины, точное время...
Мюллер взял из машины мегафон.
– Вот, он не хочет подходить ближе. – На лице Хозяина расцвела обычная блеклая улыбка. – Он полагает, что жалкие сто метров спасут его от моего гнева? Глупо. Но пусть делает то, что хочет. Лишь бы смешно.
– Я еще раз предлагаю отдать мне человека. – Мегафон хрипел, безжалостно искажая и голос, и интонации. – И мы уйдем.
