А что же супруг? И перед мысленным взором Гранта предстал Джеймс Рэтклиф, один из тех, кого принято называть столпами общества. Придется тотчас же нанести ему визит, и визит без предупреждения.
Он вручил свою визитную карточку и минуты три ждал в приемной, пока мистер Рэтклиф не вышел к нему сам и радушно не пригласил его пройти в кабинет.
— Ну, инспектор? Как продвигаются ваши дела? — спросил он. — Знаете, мне кажется, ваш брат и зубные врачи — самые несчастные люди на свете. Один ваш вид уже вызывает неприятные воспоминания.
— Я не собираюсь вам докучать, — сказал Грант. — Просто был тут поблизости и решил, может, вы позволите от вас позвонить. Чтобы не идти до почты.
— О, разумеется. Валяйте, звоните. Я выйду.
— Что вы, зачем вам выходить, — откликнулся Грант. — Я не собираюсь говорить о каких-то секретах. Просто хотел узнать, не нужен ли я.
Оказалось, что не нужен. След в южной части Лондона давно перестал быть горячим или даже теплым, но его ищейки работали вовсю. Он повесил трубку с облегчением, что удивило его самого, особенно когда он припомнил, какое нетерпение испытывал еще поутру, отправляясь в агентство. Сейчас он и не хотел производить арест: ему нужно было время, чтобы все еще раз обдумать. Арестовать не того, кого нужно, — вечный кошмар, который преследует любого сотрудника Скотланд-Ярда. Грант обернулся к Рэтклифу и сообщил, что арест будет произведен с минуты на минуту. Преступника уже нашли. Рэтклиф рассыпался в комплиментах, но тут, прервав его на полуслове, Грант внезапно спросил:
— Да, между прочим, вы мне и не сказали, что ваша супруга собиралась на следующий день после убийства отплыть в Нью-Йорк.
При свете, падавшем из окна, было видно, как лицо Рэтклифа приняло растерянное и встревоженное выражение.
— Я не знал, — начал он, потом запнулся и торопливо заговорил: — Я не думал, что это имеет какое-то значение, иначе непременно бы сообщил. Она была слишком потрясена, чтобы пускаться в путь, да к тому же пришлось присутствовать на допросе свидетелей. У нее в Нью-Йорке сестра, и она собиралась к ней всего на месяц. Ведь это все равно ничего не изменило бы в ходе следствия. Я хочу сказать, если бы вы знали об ее поездке. Ведь это не имеет никакого отношения к преступлению, разве не так?
— О да, конечно, не имеет. Я узнал об этом совершенно случайно. Разумеется, это неважно. Вашей супруге уже лучше?
— Кажется, лучше. Со дня слушания дела она в отъезде. В Истбурне вместе с сестрой — той самой, которую вы видели у нас.
Озадаченный больше прежнего, Грант вернулся в Ярд. Он нажал кнопку вызова и, когда ему ответил дежурный, проговорил:
— Мне нужен кто-нибудь для специального задания. Симпсон на месте?
— Да, сэр.
— Пришлите его ко мне.
Вошел светловолосый, веснушчатый юноша среднего роста. Он был похож на терьера, которому не терпится кинуться за мячом.
— В районе Голдерс-Грин в доме пятьдесят четыре по Лемонора-Роуд проживают некие мистер и миссис Рэтклиф, — сказал, обращаясь к нему, Грант. — Мне надобно знать, какие у них отношения. Друг с другом, я имею в виду. А также все про их домашние дела. Чем больше соберете сплетен, тем лучше. О его служебных делах мне все известно, так что на это время не тратьте. Меня интересуют дела семейные. Можете использовать любые способы, кроме противозаконных. Доложите сегодня к вечеру, в любом случае — с результатом или без такового. Маллинз в Ярде?
Да, Симпсон встретил его по дороге.
— Передайте, пусть зайдет.
У Маллинза веснушки отсутствовали, и он больше всего походил на церковного служку.
— Добрый день, Маллинз. С настоящего момента и вплоть до особого распоряжения вы — уличный торговец. Вы вполне сошли бы за итальянца, но, думаю, лучше вам остаться британцем. Не так будете заметны. Я выпишу вам ордер в магазин Клитроу на Лоуденс-стрит, и там вам выдадут все, что нужно. Не продавайте больше, чем того потребуют обстоятельства. И вот еще что: сюда не возвращайтесь. Встретимся в переулке возле Клитроу. Часа вам хватит?
— Думаю, хватит, сэр. Каким я должен выглядеть — старым или молодым?
— Не имеет значения. Молодым или средних лет — как вам лучше. Седая борода — это уж, пожалуй, слишком театрально. Не перебарщивайте. Оденьтесь прилично — так, чтобы не стыдно было сесть в автобус, если понадобится.
— Слушаюсь, сэр, — ответил Маллинз с такой безмятежностью, будто ему поручили просто отослать письмо.
Час спустя Грант столкнулся с ним нос к носу в переулке возле Лоуденс-стрит и не удержался от изумленного возгласа:
— Вы чудо, Маллинз! Настоящее чудо! Не знай я этого лично, никогда бы не поверил, что вы когда-либо в жизни могли составить полицейский отчет!
Он с видимым удовольствием оглядывал стоявшего перед ним уличного торговца. И этот ссутулившийся человек — один из самых многообещающих детективов Ярда?! Невероятно! В Ярде очень редко прибегали к помощи камуфляжа, но уж когда пользовались им, то делали это в совершенстве. Маллинз обладал чрезвычайно редкой способностью — в любом образе выглядеть абсолютно естественно. Даже по потертой одежде нельзя было догадаться, что она ему не принадлежит, что часто происходит, когда человек надевает не свое, а чужое. Хоть и топорно сшитая, она сидела на нем, как будто Маллинз носил ее уже много лет.
— Желаете приобрести сувенирчик, сэр? — проговорил Маллинз-торговец, откидывая крышку глубокого плетеного лотка.
Внутри, на бязевой подкладке, были разложены дешевые поделки большей частью итальянского производства: ножи для разрезания бумаги, раскрашенные деревянные побрякушки всевозможных видов, вазочки из папье-маше, гипсовые статуэтки.
— Прекрасно! — отозвался Грант. Он достал из кармана какой-то тонкий предмет, обернутый в бумагу, и, разворачивая ее, продолжал: — Я хочу, чтобы вы отправились в дом номер девяносто восемь по улице Брайтлинг Крисчент и выяснили, видела ли когда-нибудь женщина, которая там проживает, вот эту вещь.
С этими словами он положил среди деревянных украшений и гипсовых фигурок серебряный стилет с эмалевой рукояткой.
— Само собою, он не для продажи. А за это сколько возьмешь? — внезапно спросил Грант, беря первый попавшийся предмет.
— Для такого джентльмена, как вы, — всего шиллинг и девять пенсов, — без запинки ответил Маллинз.
Когда прохожий их миновал, Грант, как ни в чем не бывало, весело продолжил свои инструкции:
— После того как разберетесь с женщиной на Брайтлинг Крисчент — да не спешите, осмотритесь там вообще хорошенько, — проследуете на Лемонора-Роуд, пятьдесят четыре, и выясните, знакома ли кому-нибудь эта вещь там. Доложите сразу как справитесь.
Когда продавец итальянских вещиц около пяти вечера позвонил у задних дверей дома пятьдесят четыре по Лемонора-Роуд, хорошенькая, но без обычной наколки горничная, отворившая дверь, воскликнула: «Господи, еще один!»
