- Как я иду? Посмотри на него! Хотел бы я знать, как он
идет! он ткнул пальцем в сторону Олсона.
Олсон молчал уже два часа. Он не дотронулся до фляжки. Все с
завистью глядели на его почти полный пояс. Глаза его, цвета темного обсидиана,
смотрели прямо вперед. Губы высохли и растрескались, и из них высовывался язык,
как дохлая змея из пещеры. Язык Олсона был грязно-серым.
Как глубоко он зарылся? Гэррети вспомнил слова Стеббинса. На
мили? На световые годы? Ответ был: слишком глубоко, чтобы увидеть это. И чтобы
выбраться.
- Олсон! - тихо позвал он. - Олсон!
Олсон не отвечал. Двигались только его ноги.
- Хоть бы язык убрал, - нервно сказал Пирсон.
ДЛИННЫЙ ПУТЬ - продолжался.
Леса расходились, уступая место лугам, и опять сходились. По
обочинам стояли восторженные зрители. Появлялось все больше плакатов с именем
Гэррети. Но его это уже мало интересовало - он слишком устал. Скоро он устанет
настолько, что не сможет говорить с другими. Лучше действительно уйти в себя,
как малыш, завернувшийся в ковер. Так было бы проще.
Он облизал губы и отпил немного воды. Они прошли зеленый
указатель, извещающий, что до Мэнского шоссе осталось сорок четыре мили.
- Вот оно, - сказал он неизвестно кому. - Сорок четыре мили
до Олдтауна.
Никто не ответил, и Гэррети подошел к Макфрису и опять пошел
радом с ним. Тут начала кричать женщина. Движение на дороге было остановлено, и
толпа окружала их с обоих сторон, крича и размахивая плакатами. Кричавшая
женщина была грузной и краснолицей. Она пыталась перелезть через канат
ограждения и кричала на полицейских, которые держали ее.
"Я знаю ее, - подумал Гэррети. - Откуда я ее
знаю?"
Синяя косынка. Блестящие глаза навыкате. Платье цвета
морской волны.
Все это было знакомо. Одной рукой женщина вцепилась в лицо
полицейскому.
Брызнула кровь.
Проходя мимо, Гэррети узнал ее. Конечно, это была мать
Перси.
Перси, который пытал??я убежать в лес и был застрелен с
первым же шагом.
- Где мой сын? - кричала она. - Отд??йте моего сына!
Толпа с энтузиазмом приветствовала ее. Маленький мальчик
плюнул ей на ногу и поспешил прочь.
"Джен, - думал Гэррети, - Джен, я иду к тебе, и черт с
ним со всем.
Клянусь, что я дойду". Но Макфрис был прав. Джен
плакала, она умоляла его изменить решение:
"Пожалуйста, Рэй, я не хочу тебя потерять, это просто
убийство..." Они сидели на скамейке за эстрадой. Это было месяц назад, в
апреле, и он обнимал ее за талию. Она надушилась духами, которые он подарил ей
на день рождения. Этот запах, томный и таинственный, пьянил его. "Я должен
идти, - говорил он. Должен, ты просто не понимаешь".
"Рэй, это ты не понимаешь, что делаешь. Рэй, не делай
этого, я люблю тебя".
"Что ж, она была права. Конечно, я не понимал, что я
делаю.
Но я и теперь не понимаю. Черт меня побери, я и теперь не
понимаю. Вот и все".
- Гэррети!
Он тряхнул головой, пробуждаясь от своих мыслей. Рядом с ним
шел Макфрис.
- Как ты?
- Нормально, - неуверенно ответил Гэррети. - Кажется,
нормально.
- Баркович спятил, - с довольным, видом сообщил Макфрис. -
Говорит сам с собой. И он хромает.
- Ты тоже хромаешь. И Пирсон.
- Да, правда. Но Баркович... Он все время трет ногу. Похоже,
он растянул мускул.
- За что ты его так ненавидишь? Почему не Олсона? Не Колли
Паркера? Не нас всех?
- Потому что Баркович знает, что делает.
- Хочешь сказать, он думает, что выиграет?
- Откуда ты взял?
- Ну... Он сволочь. Может быть, сволочам везет?
- Хорошие парни приходят к финишу раньше?
- Не знаю. Ничего не знаю.
Они проходили мимо маленькой сельской школы. Ученики стояли
во дворе и махали им. Некоторые забрались на забор, и Гэррети вспомнил рабочих.
- Гэррети! - закричал один из них. - Рэй Гэррети! Гэ-рре-ти!
Мальчишка прыгал, как заведенный, выкрикивая его имя, и Гэррети помахал ему.
Когда школа вместе с мальчишкой скрылись из виду, он испытал облегчение.
Их догнал Пирсон:
- Я тут думаю...
- Побереги силы, - посоветовал Макфрис.
- И о чем ты думаешь? - спросил Гэррети. - Каково будет
тому, кто дойдет вторым. - И каково же?
- Ну, - Пирсон прищурился, - представляете: пережить всех,
кроме одного! По-моему, нужно установить приз для второго.
- Какой?
- Не знаю.
- Жизнь, - предположил Гэррети.
- Кто же за этим пойдет?
- Никто, пока Путь не начался. Но сейчас я был бы рад и
этому. Черт с ним с призом. А ты?
Пирсон довольно долго думал.
- Не вижу в этом смысла, - сказал он наконец.
- Скажи ему, Пит.
- Что сказать? - пожал плечами Макфрис. - Он прав. Целый
банан или вообще никакого банана.
- Вы спятили, - сказал Гэррети без энтузиазма. Он очень
устал, и у него начинала болеть голова. Может, так начинается солнечный удар?
Что ж, так лучше - просто упасть без сознания и проснуться уже мертвым.
- Конечно, - сказал Макфрис миролюбиво, - мы все спятили,
иначе нас здесь бы не было. Мы все хотим умереть. Ты это еще не понял? Погляди
на Олсона - это же просто череп на палке. Разве он не хочет умереть?
- Ну ее, эту чертову психологию, - подвел итог Пирсон. - Я
все равно уверен, что никто из них не согласен прийти вторым.
ДЛИННЫЙ ПУТЬ - продолжался.
Солнце палило все сильнее. Ртутный столбик дополз до
семидесяти девяти градусов (у одного парня был с собой термометр) и готовился
перепрыгнуть на восемьдесят. "Восемьдесят, - подумал Гэррети. - Это еще не
так жарко. В июле будет жарче градусов на десять. При такой температуре сидеть
бы в тени во дворе и есть холодный куриный салат. Или плескаться в ближайшей
речке.
