- В семи милях. Я думаю, моя мать и подружка выйдут меня
встретить, - он прервался и добавил, - если, конечно, я еще буду идти.
- Ну, к побережью где-то двадцать пять из нас уже сойдут, -
бросил Олсон со своим обычным видом знатока.
Наступило молчание. Все знали, что в этом Олсон прав. Еще
двое участников получили предупреждение, и чтобы там ни говорил Олсон, сердце
Гэррети каждый раз екало. Он оглянулся на Стеббинса - тот по-прежнему плелся
позади, доедая очередной сэндвич с яйцом. Это был уже третий сэндвич,
извлеченный им из кармана зеленого свитера. Гэррети подумал о том, кто их дал
ему - должно быть, мать, - и вспомнил о печенье, которое дала ему его мать,
настойчиво, словно пытаясь отпугнуть от него злых духов. - Почему они не
пускают людей посмотреть на старт? - спросил Гэррети. - Чтобы не отвлекать
внимания участников, сказал чей-то голос.
Гэррети повернул голову. Это был невысокого роста темноволосый
парень с номером пять на куртке. Гэррети не помнил его фамилии.
- Внимание?
- Ну да. Майор говорил, что для участников Длинного пути
очень важно сконцентрироваться с самого начала, - он почесал свой острый нос
большим пальцем. На носу багровел солидных размеров прыщ. - И я с ним согласен.
Люди, телевидение - все это очень отвлекает. А нам нужно сосредоточиться, - он
посмотрел на Гэррети маленькими карими глазками и повторил. - Сосредоточиться!
- Все, на чем я сосредоточен - это поднимать и опускать
ноги, - заметил Олсон. Номер пять поморщился.
- Так не пойдет. Нужно сосредоточиться на себе, на своем
плане.
Кстати, я Гэри Баркович из Вашингтона, округ Колумбия.
- А я - Джон Картер из Барсума, Марс, - сказал Олсон.
Баркович недовольно скривился и отстал.
- Да, в любых часах сидит своя кукушка, - заметил Олсон, но
Гэррети этот Баркович показался не таким уж глупым - во всяком случае, пока
один из солдат не крикнул пять минут спустя: "Предупреждение!
Предупреждение пятому!"
- Мне попал камень в ботинок! - крикнул в ответ Баркович.
Солдат не ответил. Он спрыгнул с вездехода и остановился на
обочине напротив Барковича, глядя на такой же стальной хронометр, как у Майора.
Баркович совсем остановился, сдернул с ноги ботинок и потряс
его. Его смуглое лицо блестело от пота, и он не обратил внимания, когда солдат
сделал ему второе предупреждение. Он заботливо подтягивал носок.
- Ого, - сказал Олсон. Они все разом обернулись и шли теперь
задом наперед, следя за развитием событий.
Стеббинс прошел мимо Барковича, не взглянув на него. Теперь
Баркович остался один посреди дороги. Он уже надевал ботинок.
- Третье предупреждение пятому! Последнее предупреждение.
Что-то зашевелилось в желудке Гэррети, как комок липкой
слизи. Он не хотел смотреть и знал, что ходьба задом наперед не способствует
сбережению энергии, но не мог ничего поделать. Он физически ощущал, как
последние секунды Барковича падают куда-то в пустоту.
- О Господи, - сказал Олсон. - Сейчас этот болван получит
свой отпуск.
Но тут Баркович пошел. Он задержался на секунду, чтобы
отряхнуть грязь с коленей, и скоро догнал впереди идущих. Обогнав Стеббинса,
который по-прежнему не глядел на него, он приблизился к Олсону. Он ухмыльнулся,
карие глаза блестели.
- Видел? Я сумел отдохнуть. Это входит в мой план.
- Можешь так думать, - ответил Олсон чуть громче, чем
обычно. - Я вижу только то, что ты получил три предупреждения. За паршивую
минуту тебе придется идти три гребаных часа. И зачем тебе отдых? Мы же только
начали.
Баркович сверкнул глазами.
- Еще посмотрим, кто раньше получит пропуск, ты или я, -
огрызнулся он. Это тоже мой план.
- Твой план что-то очень похож на то, что выходит из моей
задницы, заметил Олсон, и Бейкер прыснул. Баркович фыркнул и ушел вперед.
- Смотри не споткнись, парень, - бросил ему вслед Олсон. -
Больше они не станут с тобой разговаривать.
Баркович шел, не оглядываясь.
В 9.13 по часам Гэррети (он так и не перевел их на минуту
назад) сзади появился джип Майора. Подъехав к ним, Майор высунулся из машины и
поднес ко рту громкоговоритель.
- Рад сообщить ребята, что вы одолели первую милю пути.
Напоминаю, что самой длинной дистанцией, которую участники когда-либо одолели в
полном составе, было семь и три четверти мили. Надеюсь, что вы улучшите этот
результат.
Джип уехал вперед. Олсон смотрел ему вслед неподвижным,
испуганным взглядом. "Даже до восьми миль не дотянули", - подумал
Гэррети. Он думал раньше, что никто, даже Стеббинс, не получит пропуск по
крайней мере до конца дня. Тот же Баркович - ему ведь нужно было всего лишь
идти три часа, не снижая скорости.
- Рэй! - это был Арт Бейкер. Он снял куртку и перекинул ее через
руку.
- А почему ты решил участвовать в Длинном пути?
Гэррети достал фляжку и отхлебнул глоток воды. Она была
холодная и вкусная. На губах остались капли, и он слизнул их.
- Сам не знаю, - честно признался он.
- Я тоже, - Бейкер на миг задумался. - Может, тебя обижали в
школе или еще где-нибудь?
- Нет.
- Меня тоже. Но сейчас это, наверное, не имеет значения.
- Наверное, - согласился Гэррети.
Разговор заглох сам собой. Они миновали деревеньку с
магазином и бензоколонкой. У бензоколонки сидели на садовых стульях два старика
и глядели на них стариковскими ящеричьими глазами. Молодая женщина на
ступеньках магазина подняла своего маленького сына, чтобы он мог видеть их.
Рядом стояли двое ребят постарше, кто-то заговорил о том, с
какой скоростью они идут. Один утверждал, что семь миль в час, другой - что
десять. Кто-то авторитетно заметил, что парень впереди получил уже три порции.
Гэррети подумал, что будь это правдой, он бы уже не был
впереди.
Олсон доел плитку шоколада, начатую на старте, и запил ее
водой.
Другие тоже ели, но Гэррети решил подождать, пока не
проголодается по-настоящему. Он слышал, что эти концентраты хорошо утоляют голод,
когда-то их ели космонавты.
Вскоре после десяти они миновали указатель "Лайм-стоун
10 мл".
Гэррети вспомнил единственный ДЛИННЫЙ ПУТЬ -, который он
видел вместе с отцом. Тогда они поехали во Фрипорт и смотрели, как участники
проходили по улице - усталые, с пустыми глазами, не обращая внимания на
приветствия и аплодисменты, которыми их награждала толпа. Отец сказал потом,
что люди стояли вдоль дороги до самого Бангора. Выше дорога была окружена
кордоном - должно быть, чтобы участники могли сконцентрироваться, как говорил
Баркович. Но с тех пор, похоже, интерес к Длинному пути немного упал.
