Глава 12
— Какого чёрта, — не выдержал я. — В этом доме когда-нибудь будет дисциплина или для этого нужно принимать экстраординарные меры?
— Какие, например? — живо осведомился Влад. — Расстрел перед строем? Так он не струсил. Наоборот.
— Для начала и шпицрутены бы не помешали, — буркнул я. — Нет, в самом деле, что за самодеятельность? Теперь двоих вытаскивать.
— Ну, Женю пока вытаскивать не надо, — заметила Марта. — А вот у него шанс кое-кого притащить сюда появился. Смотрите, он уже совсем рядом.
Две точки на экране, одна из которых была киркхуркхом, а вторая Аничкиным, действительно неумолимо сближались. Максимум полчаса, и кто-то из них обязательно заметит другого. Хорошо бы это оказался стервец Женька.
— Непомерный риск, — сказал я. — Вернётся — посажу на гауптвахту.
— Главное — несанкционированный, — сказал Влад. — А где ты возьмёшь гауптвахту?
— Оборудую ради такого случая.
— Экий ты строгий, как я погляжу, — сказала Ольга. — Кстати, мне кто-нибудь расскажет, где я нахожусь и что здесь происходит? То есть о чём-то я догадываюсь, но не уверена, что все мои догадки верны.
— Согласись, что «язык» нам не помешает, — примирительным тоном произнесла Марта.
— Им тоже, — кивнул я на экран. — Четыре сотни против семерых. Достойное соотношение для проявления истинного героизма и самопожертвования.
— Это особое место, Оля, — сказал Влад. — Мы называем его Пирамидой. Эдакое средоточие мира, если можно так выразиться. Созданное теми, кто когда-то имел большую силу и авторитет в нашей Вселенной. Это если вкратце. На более подробную лекцию сейчас нет времени.
— Ясно, — сказала Ефремова. — Этого мне вполне достаточно. Пока. Но всё-таки хотелось бы ещё знать, с кем мы воюем.
— Киркхуркхи — так они себя называют, — пояснил Влад. — А мы их — пятиглазые. Или урукхаи, да простит нас Толкин. У них действительно по пять глаз, хотя в остальном напоминают людей: две руки, две ноги, одна голова.
— Противные — жуть, — добавила Марта.
— Договориться с ними никак нельзя? — деловито спросила Оля.
— Наверное, можно, — сказал я. — Но, как известно, договариваться лучше всего с позиций силы.
— Ты перепутал термины, — хмыкнула Оля. — Это называется не договариваться, а диктовать.
— Сейчас нам только спора о терминах не хватало, — буркнул Влад и продолжил уже в «телефон»: — Внимание, Женя, он совсем рядом. Сто двадцать метров. Направление прежнее.
— Понял, — ответил Женька. — Отключаюсь. Спасибо, дальше я сам…
Киркхуркх смешно хрюкнул, споткнулся и повалился лицом в траву.
Что и требовалось доказать, подумал Женька. Голова, она у всех голова. Даже у пятиглазого. А в голове — мозг. И ежели по голове как следует шарахнуть чем-нибудь твёрдым и тяжёлым, то мозг отключится. Тут главное — точно рассчитать силу удара. Какова она для человека — более-менее понятно, а вот для киркхуркха… Не убил ли я его часом? Надо бы проверить — глупо тащить в Пирамиду труп. А как? Проверить пульс? Если есть мозг и пятиглазые дышат тем же воздухом, что и мы, должно быть, по идее, и сердце, которое к этому мозгу подает кровь. Ну, или то, что заменяет им кровь. Ну-ка…
Держа наготове «вальтер», Женька наклонился и левой рукой нащупал шею пятиглазого.
Ни хрена не понять. Тем более и шеи-то как таковой у него почти нет. Такое впечатление, что голова прямо из плеч растет. Ладно, чёрт с ним. Будем надеяться, что всё-таки жив.
Предусмотрительно захваченным шнуром он быстро связал поверженного врага по рукам и ногам, набросал сверху веток, прикрыв от постороннего взгляда, прихватил чужое оружие и побежал обратно — туда, где оставил ранец.
Требовательно заверещал «телефон», и я схватил его, словно голодный воришка горячий пирожок с лотка уличного торговца.
— Ну?!
— Это Аничкин.
— Слышу, что не товарищ Сталин.
— Всё в норме, Мартин, расслабься. Я его сделал.
— Насовсем?
— Надеюсь, что нет. Очень надеюсь. Сейчас пристегну к себе и притараню. Минут через десять ждите.
— Давай, — я отложил «телефон». — Женька добыл «языка», — сообщил присутствующим. — Тащит сюда.
— Принесли его домой, оказался он живой, — продекламировал Влад. — Так живой или как?
— В крайнем случае, одним пятиглазым в мире стало меньше, — сказал я. — Невелика потеря. Но «языка» будет жалко.
— Ты ещё скажи, что хороший киркхуркх — мёртвый киркхуркх, — хмыкнул Борисов.
— Чего не знаю, того не знаю, — честно признался я. — Но пока все факты подталкивают именно к этой неутешительной мысли. Вопреки всем догматам гуманизма.
— А как мы его допросим? — спросила Ольга. — Кому-нибудь известен язык этих урукхаев с пятью глазами?
— Центральному Мозгу — компьютеру Пирамиды, — пояснил Влад. — И там такая программа-переводчик, что не снилась никакому «Майкрософту». Впрочем, как и все остальные программы. Сама переводит, как сказал бы Остап Бендер. Было бы что переводить.
— Ясно, — кивнула Ольга.
— А кто такой Остап Бендер? — поинтересовалась Марта.
— Потом расскажу, — пообещал я. — Так, а это кто, интересно?
На экране возник ещё один сектор с тем же лесом внизу и двумя почти сливающимися оранжевыми точками.
— Новая телеметрия от одной из «летучих мышей», которую мы перенаправили в этот район, на северо-запад, — прокомментировал Влад. — Эй, да это не киркхуркхи. Масса тел ориентировочно шестьдесят два и сто сорок пять. Температура 36,6 и 36,8.
— Вес Маши как раз шестьдесят два килограмма, — ровным голосом сообщила Марта. — Я знаю.
— Увеличение! — рявкнул я.
Влад отдал команду, и «летучая мышь» немедленно её исполнила.
— Люди, — озадаченно произнёс Влад. — Мужчина и женщина. Женщина сидит, мужчина стоит. Рядом три крупных камня — похоже на скальные выходы. Рост женщины примерно сто семьдесят четыре, мужчины — двести десять.
— Вижу, — сказал я. — Но если женщина — это Маша, то кто рядом с ней?
— Хороший вопрос, — сказал Влад. — Может, Никита? Он мальчик большой. Хотя, конечно, не настолько. Не знаю, может ли ошибаться «летучая мышь»…
— Всех уволю, — пробормотал я и схватился за «телефон».
Свем ещё раз оглядел Машшу — сломана левая нога и что-то с правым плечом. Значит, нести её нужно на левом плече — так будет удобнее и ему, и ей. Потому что он хоть и хорошо владеет левой рукой, но надёжнее, когда копьё в правой. Мало ли что.
Он шагнул к Маше, присел перед ней на корточки и приглашающе похлопал себя по левому плечу.
